Артемьев указал на дверь за столом:

– Там комната отдыха с кухней, диваном, столиком и телевизором, туалет, душ, холодильник, в шкафу чистое бельё и разная мелочёвка. Вон там с краю массажное кресло. Здесь в твоём распоряжении главный сервер и все сети. Работай спокойно, без твоего ведома сюда никто шагу не сделает. Убираются здесь роботы, так что на столах бумаги не оставляй.

Профессор ушёл, а я облазил весь офис. Нормальненько так. Красиво жить не запретишь. Компьютеры с бешеной скоростью выдавали терабайты информации, о которой раньше я и мечтать не мог. Кр-р-расота! Я чувствовал себя обожравшимся котом. В комнате отдыха я немедленно воспользовался туалетом, холодильником и диваном. Но больше всего меня поразило устройство, оказавшееся утилизатором.

Разбираясь с материалами, я засиделся допоздна, и, не желая тревожить Лару и детей, заночевал в офисе. И не зря. Аура что ли здесь какая-то особая, или моё изрядно застоявшееся мозговое вещество соскучилось по работе, но между сном и явью мне в голову пришли интересные идеи. Те мысли я прочно зацепил, и на следующий день, едва продрал глаза, настолько погрузился в расчёты, что из состояния творческого безвременья меня уже под вечер выдернул вызов коммуникатора. С экрана смотрел хмурый профессор:

– Похоже, Павел, ты решил покончить жизнь самоистязанием. Так не пойдёт, кадет. Соблаговоли принять моё порицание. Сейчас я зайду, не возражаешь?

– Риторический вопрос, Сергей Иванович, но, если вам так угодно, не возражаю.

Он мотнул головой, хмыкнул, и экран погас.

– Ты почему домой не идёшь? – грозно спросил профессор от входа.

– По трём причинам. Во-первых, нельзя идти туда, чего пока нет. Вот приедут мои, тогда и появится дом.

– А дети, Лара?

– Не то. А Лара вообще тут не причём. Во-вторых, мне и здесь неплохо, пока во всяком случае.

– Работа – дом родной. Докатился, – проворчал профессор.

– И, наконец, в-третьих…, – я откинулся на спинку кресла и, выдержав паузу, закончил, – я… кое-что… придумал.

– Что ж ты сразу, паршивец, с этого не начал?! – Глаза профессора загорелись внутренним светом.

– А вот не надо было грубить честному труженику мозговых извилин, – подлил я масла в огонь.

– Давай, Паша, не томи! – От нетерпения он уже ёрзал на кресле и подрагивал правой ногой.

– Вот тут наброски и расчёты. Теперь по сути вопроса. Добиться полной и абсолютной синхронизации можно…, – я сделал паузу, – если совмещать не потоки излучения, а… голографические пакеты исходных полей, что позволит провести идеально точную калибровку… Далее. Совмещая обе голограммы в известной математической точке, мы создаём копию-матрицу процесса, и при её облучении соответствующими энергиями получаем стабилизированный по вектору и фазе поток тахионов. Но… и это ещё не всё. Поскольку после синхронизации поток образует тахионный туннель, то внутри него возникают физические условия, которые позволят перемещать по вектору времени материальные объекты любой массы, в зависимости от количества приложенной энергии и радиуса туннеля. Всё! Доклад закончил.

– Ты… ты сам не знаешь кто ты такой! Голова твоя садовая! Ты не гений, ты вообще чёрт знает кто!! – Профессор задорно блеснул глазами, вскочил и затряс меня, как грушу.

– Всё, всё, дяденька, отпустите, я больше не буду!

– Я тебе покажу «не буду», ещё как будешь, паршивец ты мой дорогой! Деми не зря сказал… – и он споткнулся на полуслове. – Ладно, давай сюда бумаги, гардемарин, и дуй домой, тебя детишки заждались. Да, и совсем забыл. Завтра прилетают твои бойцы из отряда «Д», – напоследок огорошил профессор, – все до одного. Это решено наверху. Теперь они будут жить здесь. Немного позже сюда переберётся на постоянное место жительства и известная тебе корреспондентская группа ВГТРК. Так надо.

– Сергей Иванович, – я слегка опешил, – вот вы опять ставите меня в неудобное положение. Я-то их всех знаю, а они меня в этом обличье – нет. Как мне с ними разговаривать? Что я им скажу?

– Не прибедняйся, – он хмыкнул и пожал плечами, – чтобы ты, со своим хорошо подвешенным языком не нашёл нужных слов, ни за что не поверю. Было бы о чём молчать, а что сказать ты всегда придумаешь. Они прилетают на двух вертолётах в одиннадцать. Встретит их Александр Васильевич, а ты поприсутствуешь.

Дома меня одолели разные мысли, напрочь лишив покоя, и заставляя копаться в памяти. В ставшей неудобной постели я долго ворочался с боку на бок и только под утро незаметно заснул. Проклиная будильник, я кое-как очухался в девять утра, и уже через час мы с Александром стояли вблизи вертолётной площадки.

Слово за словом я затронул тему безопасности:

– Тебя что-то смущает, Павел? – Прямо спросил Александр.

– Не то чтобы смущает… но, скажем так, не внушает доверия. Когда мы с профессором сюда летели, он говорил о мощной системе контроля и защиты. И вот я в Лукоморье уже пять дней и видел немало секретных объектов, а охраны и не заметил. Не слишком ли легкомысленно оставлять всё это хозяйство без присмотра?

– Спасибо, – улыбнулся Александр, – это лучший для меня комплимент. Если ты ждал здесь увидеть колючую проволоку, бункеры с амбразурами и вышки с прожекторами и пулемётами, то отвечу, что вы, сударь, мыслите категориями прошлого века. На хрена нам бойцы с ружьями, если есть два контура охранной системы, дроны и мобильные патрули?

Я слушал Александра и невольно зорко посматривал по сторонам, пытаясь засечь камеры или датчики.

– Разглядел? – расплылся он в довольной ухмылке. – Нет? Вот и славно. И скажу без ложной скромности, наша база на Орлином Крыле вообще предмет моей гордости. Поверь, повидал я немало, но сам до сих пор удивляюсь её возможностям. Скоро сам всё увидишь. Скажу по секрету, там же находится законсервированный филиал КП Генерального штаба ВСРФ. Но это уже вне моей компетенции.

Я вслушивался, пытаясь всё запомнить и намотать на ус, поскольку искренне беспокоился о судьбе отряда «Д», ведь до сих пор мужики числились бойцами спецназа, значит, сюда прибывают как военнослужащие в формальное подчинение Александра. Однако, опережая мои вопросы, он прямо заявил, что не собирается их озадачивать, пусть поживут, оботрутся и сами выберут дело по профессии и по душе.

Наш разговор прервал свистящий звук вертолётных турбин и винтов. Две железные стрекозы вынырнули из-за сопок и направились в нашу сторону. Зависли и сели на площадки.

Винты ещё крутились, затихая, когда из вертолётного нутра начали вылетать армейские рюкзаки и баулы, а за ними по приставной лестнице спустились бойцы отряда «Д». И, пока они разбирали имущество и осматривались, я задал Александру мучивший меня вопрос:

– Скажи, Саш,