— Пробный-то? Конечно, — брюзгливо ответил мастер, начиная дополнительно расстраивать себя подсчетом упускаемых им прямо здесь и сейчас денег.

— Хорошо, — улыбнулся молодой человек, начав… расстегивать жилетку. Пока кузнец смотрел на это с легким недоверием, этот Дайхард деловито спросил, — Уважаемый, а список сталей у вас в наличии? Можем его обсудить до начала примерки? А то вдруг не найдется нужного сплава…

— У меня-то?! — надулся ирландец, — Все есть! Всегда!

— Давайте ознакомимся! Меч, всё-таки, не рапира, там и слоев больше, и функционал другой. Лезвие мне острое нужное, для рубки, а вот через что остроту пустить, как сподручнее будет, это надо посмотреть…

— Надо, конечно, — закивал Кевин, как раз и мечтавший отточить свое мастерство рубящего лезвия. Рапира-то слегка не то, там настоящей рубки не бывает, резка сплошная, полосование, вся эта несерьезность. Нет, для дуэли лучше не придумаешь…

— На хрен дуэли, — небрежно изрёк молодой человек, покупая старого кровожадного ирландца с потрохами и заставляя свою молчаливую спутницу возмущенно на него уставиться, — Мне нужен повседневный инструмент, а не самотык на праздники.

Так началось долгое и плодотворное общение ирландца, у которого вновь проснулся (и был дополнительно разожжён!) рабочий энтузиазм, с юношей, не очень разбирающимся в качествах и свойствах современных марок стали, но прекрасно понимающим, чего он ждёт от будущего инструмента. Понимающим куда глубже и серьезнее, чем ожидал ирландец. В ходе этого многочасового общения, сопряженного с замерами, пробами, работой на манекенах, жаркими спорами и великим множеством технологических терминов, сильно пострадала одна очень красивая боярыня, вынужденная волей-неволей узнать куда больше о оружейной металлургии, чем она когда-либо хотела. Дополнительно страдали (не очень сильно) два даймона, заключенные в чернокнигах у клиентов кузнеца и один огромный черный кот по имени Мишлен, горько жалеющий о том моменте, когда он в испуге отпрыгнул от протянутой ему еды. Надо было поступить иначе!

Где-то, довольно далеко от происходящих событий, с комфортом разместившийся на диване пёс по имени Курв упоенно грыз старый крепкий башмак, добытый им из заброшенного в дальний угол вещмешка. Он был вполне доволен жизнью.

Порадуемся же за него!

Глава 3

Когда я был молод, наивен и сидел с беспамятной баронессой на плече, предвкушая арест и издавая вкусные запахи пороха, то в первый раз всерьез усомнился мыслью — а нет ли в моей жизни какой-то особо крупной падлы? Ну вот сами посудите, я попаданец (или вселенец?), но отнюдь не типовой, а, как бы это сказать, многоразовый. Внутри сидит куда как более пожившая и жуть какая опытная версия прошлого меня. Причем, заметьте, это не мой опыт перебирания бумажек и поиска элитного порно, а опыт боевой, социальный и практический.

Так какого, собственно, лешего, у руля я?

Ответ на этот вопрос был уже известен, мол, его сиятельство, достославный и весьма грозный сэр Алистер Эмберхарт никоим образом и ни одним местом не может срать на одном поле с гримуаром Горизонта Тысячи Бед, так что я могу не переживать за свою свободу и жизнь. Однако, лорд с пониманием отнесся, что я хочу узнать побольше нюансов об этом нашем положении. Ну, как бы это же всё моя жизнь?

Он рассказал свою историю.

… что это была за история!

Сначала, слушая этого огромного мрачного мужика, не расстающегося с сигаретой, я дико завидовал. Чуть ли не впервые за обе жизни, люто, самоотверженно! Погони, перестрелки, вызов демонов, драки на огромных боевых роботах, колдовство и живые мертвецы! Черт побери, у него даже гарем был! Да он…, да он…

А вот потом незаметно подкралось сочувствие. За все десятки лет, что длилась осознанная жизнь Алистера Эмберхарта, бывшего если и легендой, то очень и очень мрачной, покоя этот человек, желавший его изначально, не видел совершенно. Даже когда он сокрушил своих последних врагов и перенес целый, мать его, мир в другое место, ему пришлось очень много и очень трудно работать, пытаясь сохранить на планете цивилизацию. Когда же одна из его жен серьезно заболела, все остальные решили, что время покинуть мир, оставив все на своих детей — пришло. И мужик самым банальным образом подорвал всю свою семью (за исключением детей, естественно) гранатой.

И вот, летят они в Пустоте навстречу новой жизни и предвкушают покой, счастье и умиротворение… как Алистера ворует Фелиция Краммер дель Фиорра Вертадантос, даймон, которой позарез и срочно нужна была сильная душа для тела её контрактора.

Мой «предок» был этим слегка расстроен, если так можно выразиться, но от его гнева брюнетку спасло то, что она прекрасно знала «вектор» и «скорость» движения остальных душ семьи Эмберхартов. Поэтому он решил (крайне серьезным волевым усилием) считать происходящее… отпуском.

Отвал крыши, да? Но это лишь цветочки. Самая мерзкая ягодка впереди.

Оказывается, для нашей с ним общей души это было не первое родео. Очень многое в жизни курящего в гримуаре лорда было спланировано и воплощено нашим предшественником, очень лютым, могущественным, продуманным и бессердечным дядькой по имени Шебадд Меритт, Узурпатор Эфира. Этот невыносимо легендарный кадр устроил просто космический цирк с конями, чтобы как раз и передвинуть родной мир в более безопасное место. Уж больно он свою планету любил. А вот сам лорд? Он оказался ключевой фигурой для всего этого, учитывая, что Узурпатор давным-давно отбросил коньки, оставив после себя лишь призрака с памятью. Отбросил, чтобы стать мной, ага? А я — Эмберхартом, да? А тот, в конечном итоге, вновь вынул меня из своей памяти, чтобы я станцевал свой собственный вальс-бостон?

Обосраться и не жить.

Но суть этой эпопеи проста. Мой вечно курящий внутренний лорд вовсе не планирует идти по стопам нашего хитрозадого и продуманного воплощения. У него просто… отпуск. От всего. Лорд великолепно отдыхал все восемнадцать лет, пока Юджин Соларус страдал фигней, отдыхает и сейчас. И будет отдыхать далее. Я могу сжечь весь мир, прогнуть пару соседних галактик, сыграть с Фелицией свадьбу, да что угодно, буквально… Эмберхарту будет плевать. Всё, что его волнует — так это вернуться к семье.

Нет ничего важнее семьи.

— Господин Дайхард!

Удивленно моргаю, приходя в сознание. Этот глумливый старческий голосок режет ухо ничем не хуже воплей Фелиции, когда та особо не довольна жизнью и мной.

— Господин Дайхард! — громко и почти с удовольствием повторяет лектор, высокий и худой старикашка, отзывающийся на Древлина Андрея Владимировича, — Вы с нами?

— Да-да, я тут, — обреченно, но притворно весело лезу я в извечную ловушку всех вредных типов.

— Великолепно! — гнусно радуется старый козёл, —