Би снова вздохнула и легла. Ее тревожил лишь один незначительный эпизод, она понимала, что это глупо, но все же... После того как большинство гостей разъехались, а оставшиеся на вилле отправились спать, Би и Леон наконец оказались вдвоем. Он проводил Би до дверей ее спальни и обнял.

На мгновение прикрыв глаза, Би вспомнила ощущения, вызванные поцелуем Леона. Ее губы тогда вздрогнули от нежного прикосновения его рта и раскрылись... Ее руки сами поднялись и легли на его широкие плечи... Леон целовал ее так спокойно и вместе с тем чувственно, что трепетное, обжигающее желание пронзило все ее тело.

Она пролепетала:

– Леон... – В конце концов, они были помолвлены, а кровать была совсем рядом, за дверью. Би, изогнувшись, прижалась к Леону юным, стройным телом и почувствовала, как он возбужден.

– Нет, Фиби, – прошептал он ей в губы. – Подождать десять дней – это не так уж долго. – Он слегка отодвинул ее. – Я хочу, чтобы у тебя обязательно была настоящая свадьба и настоящая брачная ночь. А это значит, что я должен держать свою страсть под контролем.

Вздохнув в третий раз, Би перевернулась на живот. Это, конечно, был очень благородный жест со стороны Леона, но в душе Би поселилось жгучее разочарование... Опустив голову на сложенные руки, она задремала...

Би неуверенно приподняла голову и перевернулась на спину, не понимая, что ее разбудило. Шезлонг, стоявший, как и раньше, возле дома, теперь находился в тени. И тут Би снова услышала звук, разбудивший ее. Кто-то звал ее по имени из глубины дома.

Прекрасно, значит, Леон уже вернулся. Он уезжал в Пафос на какую-то деловую встречу. Би привстала, собираясь открыть свое местонахождение, когда услышала еще один голос, донесшийся из открытого окна в нескольких шагах от нее.

– Ищешь свою малолетнюю невесту, дорогой Леон? – Это был голос Селины, той самой американки. – Я думаю, тебе придется отложить поиски после того, как ты услышишь, что я тебе скажу.

– Селина, я не хочу ничего слышать.

– Леон, не будь таким. Ты разговариваешь со мной, Селиной. Я ведь была твоей любовницей все три последних года. Не делай из меня дурочку.

У Би перехватило дыхание; прикрыв рукой рот, она изо всех сил пыталась сдержать душившие ее рыдания.

– Не трать, попусту время, Селина. Я сказал тебе, что все кончено, еще несколько месяцев назад. Ваша женская дипломатия неизменна. Сначала вы заявляете, что равноправны с мужчинами, и охотно вступаете в свободные отношения, причем предлагаемые вам лишь для взаимного удовольствия. Потом, как только вам говорят, что все кончено, вы, вместо того чтобы и на самом деле действовать как мужчина и спокойно удалиться, прибегаете ко всяким женским уловкам.

– Пожалуйста, Леон, ты должен меня выслушать. Я знаю, что еще нравлюсь тебе, – ты просто не можешь влюбиться в эту школьницу. Даже твоя мачеха говорит, что эта помолвка вызвана скорее желанием укрепить контроль над делами компании, чем любовью с твоей стороны.

– Какие бы ни были у меня причины, Селина, не тебе их обсуждать. А сейчас уйди с дороги и держись от меня подальше.

– Это будет трудно сделать. Особенно через семь месяцев, когда родится наш ребенок.

– Это невозможно, я всегда предохранялся – в основном, чтобы избежать подобного шантажа. Сделай любезность – уезжай... пока я не вышвырнул тебя за дверь.

Би не могла поверить своим ушам. Чтобы Леон был таким жестоким и безжалостным? Но худшее было впереди.

– Леон, неужели ты забыл? Два месяца назад, на вечеринке в доме Маккензи, в Ньюпорте? Ты пил почти весь вечер, а наутро очнулся в моей постели. Ты и не думал предохраняться. Я-то знаю. Я все время была рядом...

Наступила долгая тишина. Затем зазвучал голос Леона:

– Вот стерва! Ты ведь сделала это нарочно, не так ли?

Би не слышала остального разговора. Она и так достаточно наслушалась. Пошатываясь, она молча обогнула дом и зашла в него через кухню. Поднялась по лестнице для слуг в свою комнату, заперла дверь и рухнула на кровать. Би не могла плакать. Она была слишком потрясена. Она уставилась на белую стену невидящим взглядом, задавая себе один и тот же вопрос: «Как я могла быть такой дурой?»

Ее, Би, использовал в своих целях первый и единственный мужчина, которому она позволила приблизиться к себе. До Леона у нее были свидания с несколькими мальчишками ее же возраста, случайные, неумелые поцелуи, но ничего похожего на страсть. Би должна была понимать, что такой искушенный, зрелый мужчина, как Леон, просто не мог заинтересоваться наивной девчонкой, не имея скрытых мотивов. Однако она слепо верила всему, что он говорил. Она даже позволила называть себя Фиби, хотя ей всегда больше нравилось Би...

Как же она ошибалась в человеке, которого знала с самого детства! Она даже собиралась доверить ему свою жизнь! Би вся горела от стыда.

Она колотила по постели сжатыми кулаками и громко выкрикивала:

– Дура! Дура! Дура! – Наконец появились слезы. Би плакала, пока они не кончились, а в горле не пересохло и не запершило. Тогда она медленно поднялась и побрела в ванную.

Стянув с себя бикини, она встала под душ и включила холодную воду. Стоя под ледяной струей, Би молилась, чтобы ее тело и рассудок онемели от холода, но это не помогало. Она представляла Леона и Селину вместе и терзалась немыслимой болью. Три года... целых три года они были любовниками, а теперь у них родится ребенок. Ей снова слышались слова Леона, произнесенные в ярости: «Ты ведь сделала это нарочно». И от этих слов Би становилось еще больнее.

Она вышла из ванной, завернулась в полотенце и направилась в спальню. Остановившись у туалетного столика, она стянула с пальца бриллиантовое кольцо и бросила его на полированную поверхность. Кольцо, подаренное ей на помолвку. Какая злая шутка! В то время, как Би считала себя обрученной еще с Пасхи, когда согласилась стать его женой, Леон явно не чувствовал никаких обязательств по отношению к ней. Он продолжал развлекаться со своей любовницей.

Да, говорила Би себе, одеваясь, она всегда знала, что Леон волокита, но по наивности верила, что именно она сможет изменить его. Би глухо засмеялась. Ей вспомнилась последняя ночь, их страстные поцелуи и его отказ от совершенно недвусмысленного предложения. Образец нравственности! Он, оказывается, хотел, чтобы у нее была настоящая свадьба и настоящая брачная ночь. Какая ложь!

Би печально подумала, что в сексуальном плане она, вероятно, Леона вообще не интересует. Все, что ему нужно, – это контроль над ее долей в предприятии. От этих мыслей грусть начала уступать место другим чувствам, и к тому времени, когда Би подошла к зеркалу, чтобы нанести макияж, она уже сгорала от ярости. А потом Би осенило, как можно сбежать отсюда, сохранив при этом достоинство и не раскрывая настоящей причины бегства.

В конечном счете это было не так уж и сложно... К обеду Би спустилась без косметики на бледном лице и с волосами, собранными в детский хвостик. На ней было простенькое, словно кукольное, платьице в сине-белую полоску, которое Би захватила, думая, что оно может пригодиться, если надо будет повозиться в саду. Выглядела она до нелепого юной, но в этом и заключалась основная идея.