— Это Милдью-стрит, — ответил Бёртон. — Давай-ка посмотрим: здесь идут работы — укрепляют подземную реку.

Они опять пересекли Сент-Мартин и наклонились над деревянной оградой, но не увидели ничего. Бёртон вытащил из кармана заводной фонарь, открыл его и завел: из боков устройства полился свет. Он поднял фонарь над изгородью и осветил грязную яму. Промокшая земля спускалась вниз, к устью скважины, из которой торчала верхушка лестницы; потоки воды журчали по откосу и исчезали в широкой шахте.

— Смотри! — воскликнул Бёртон, указывая на пятно грязи на вершине откоса, прямо под обрушившимся участком изгороди, выходившим на Милдью-стрит.

— Ты имеешь в виду эти следы? — пожал плечами Суинберн. — Ну и что?

— Не будь дураком! — проворчал Бёртон. — Сколько следы могут оставаться на грязи при такой погоде?

— Ничего себе! Наконец-то я понял, что ты имеешь в виду!

— Они совсем свежие. Некоторые из них даже не наполнились водой.

Бёртон и Суинберн прошли вдоль барьера к разрушенной секции. Бёртон присел на корточки и тщательно изучил следы.

— Тебе они ничего не напоминают? — спросил он.

— Хм-м, похоже, кто-то вдавил в грязь плоский кусок железа, — заметил поэт. — Бог мой, эти овалы такие глубокие: тот, кто оставил следы, должен быть очень тяжелым!.. Ба! Заводной человек!

— Но не тот, который на Трафальгарской площади, — поправил его Бёртон, — у того были чистые ноги, и, когда появились эти следы, он стоял около Колонны. Здесь были другие заводные люди. Трое. И, кажется, меньше пятнадцати минут назад. Но посмотри, кто был с ними!

Бёртон повел фонарем. Круг света пробежал по грязи и остановился на линии больших, широко поставленных и очень глубоких следов. У оставившего их было три ноги. Суинберн мгновенно распознал след:

— Брюнель! — крикнул он. — Изамбард Кингдом Брюнель![25]Паровой Человек!

— Да. Смотри, видишь эти глубокие отпечатки около колодца? Очевидно, он ждал там, пока латунные люди спускались вниз. Хотел бы я знать, что́ они там искали!

Бёртон переступил через упавшую ограду и повернулся к своему помощнику:

— Я должен посмотреть. Беги обратно к этому парню, Спенсеру. Дай ему еще три пенса и спроси, не видел ли он чего-нибудь необычного. Потом возвращайся и жди Траунса с констеблем Бхатти. Давай! У нас нет времени.

Суинберн помчался стрелой. Бёртон полуприсел, сдвигая центр тяжести вниз, и осторожно, сохраняя равновесие, начал спускаться по скользкой поверхности, помогая себе тростью и держа фонарь повыше. Вокруг него шипел дождь. Он спросил себя, правильно ли поступает. Брюнель и его команда заводных людей уже ушли, но куда? И что они тут искали?

Когда Бёртон добрался до середины короткого спуска, его ноги потеряли опору. Он упал на спину и заскользил вниз, к отверстию шахты. Через несколько секунд он ударился бедром о верхушку лестницы, которая, к счастью, оказалась крепко привинчена к стенке колодца. Он почувствовал, что его развернуло на мокрой глине головой вперед и бросило к отверстию. Не раздумывая, Бёртон отпустил трость и выбросил вперед руку. Пальцы нащупали ступеньку, он крепко схватился за нее, и тут его тело взлетело, затем упало и со всей силы ударилось о лестницу. Удар вышиб из него весь воздух, и, не удержавшись, он заскользил вниз. Нестерпимая боль пронзила плечо. Трость с треском ударилась обо что-то твердое внизу. Наконец он сумел ухватиться рукой за ступеньку, поставил ноги на другую и повис, дрожа всем телом; из губ вырвался невольный стон, он чувствовал себя слабым и больным. Несмотря на холодную погоду на лбу выступил пот. Фонарь потух.

Для надежности вжавшись в лестницу, Бёртон завел устройство. Когда фонарь с шипением вернулся к жизни, он опустил его ниже колен и осветил облицованную кирпичом дорожку, бежавшую ненамного ниже него. Рядом с дорожкой текла река, ее коричневая поверхность вздымалась и пенилась.

Бёртон начал спускаться; сверху лилась вода, струясь вокруг него. Спустившись с последней ступеньки, он разогнул затекшую руку и поморщился, потом подобрал трость и огляделся. Он находился на маленьком участке только что построенного прохода, продолжавшегося в обоих направлениях. Насколько он мог видеть — то есть совсем недалеко, — мягкие стены ненадежного туннеля были укреплены деревом. Дорожка шла вдоль реки и исчезала в темноте. По ней бежали три цепочки грязных овальных следов. Он пошел по ним.

Русло подземной реки оказалось слегка извилистым, но исследователь чувствовал, что идет более или менее под Сент-Мартином по направлению к Темзе. Через несколько минут в стене слева от него появилась дыра. Вокруг нее валялись груды камней — дорогу перегородил целый холм из булыжников. Бёртон поглядел на землю, убедился, что трое механических людей вошли внутрь, и пошел за ними.

Через короткое время, пройдя небрежно проложенным туннелем, он очутился около темного и мокрого фундамента здания. Рядом валялись разбитые куски упаковочной клети, заржавевшая железная кровать и старый комод. Грязь оставила пыльную дорожку, которая вела к открытой двери и вверх по ступенькам.

Королевский агент начал как можно тише подниматься по лестнице. Наверху оказалась еще одна дверь, которую Бёртон осторожно открыл. Фонарь осветил то, что могло быть мастерской или складом. В углу стоял большой сейф. Его дверь вырвали, и она, покореженная, валялась на полу. Сейф был пуст.

Бёртон миновал коридор и вошел в следующую комнату, окна которой выходили на улицу. Он мгновенно узнал ее, потому что несколько минут назад смотрел в нее сквозь опущенную решетку: это был ювелирный магазин Брандльуида.

Бёртон вернулся к сейфу и тщательно проверил его.

— Пуст, — негромко констатировал он. — Но для чего Брюнелю, самому знаменитому инженеру империи, красть бриллианты? Совершенная бессмыслица!

Люди верили, что Изамбард Кингдом Брюнель умер от удара в 1859 году. Его считали одним из величайших англичан, когда-либо живших на этом свете. Мало кто знал, что на самом деле он вошел в поддерживавший жизнь механизм и оттуда руководил различными проектами технологистов.

— В какие чертовы игры он играет? — пробормотал Бёртон. Больше он ничего не мог сделать, и чем дольше он оставался бы здесь, тем дальше ушли бы Паровой Человек и трое его заводных помощников.

Обратно Бёртон побежал тем же путем, которым пришел. Через несколько мгновений он добрался до лестницы и вскарабкался по ней. Кто-то звал его сквозь дождь, и он вскинул голову.

— Бёртон, Бёртон! Быстрее, парень!

— Траунс, это ты? Дай мне руку, можешь?

— Жди там.

Бёртон прищурился, стараясь разглядеть мечущиеся наверху фигуры. Кто-то скользнул к нему с обрыва, и он с удивлением увидел, как из дождя вынырнул философ Спенсер.