Во всех Чингисидовых улусах, за исключением владений Джагатая, монголы составляли незначительную часть населения. В отличие от других степных держав империя не была результатом миграции народов. Подавляющее большинство монголов не покинуло Монголии, или, подобно Чингисхану, который привязанность к Монголии сохранял всегда, возвратилось в эту страну, являвшуюся в течение тридцати лет после кончины великого завоевателя административным центром империи.

Регулярная армия, чисто монгольская, состояла из ста двадцати девяти тысяч человек. Когда не стало Чингисхана, его последний сын, Толуй, который, согласно тюрко-монгольской традиции, был обязан хранить отцовский очаг, а именно Монголию, получил сто одну тысячу воинов, тогда как двадцать восемь тысяч остались нести службу в других частях мира. Великий персидский историк Рашидаддин, побывавший в министрах у Ильханов, пользуясь информацией, в общем вполне надежной, считал, что в Золотой Орде было лишь четыре тысячи монгольских семей, все остальное население характеризуя тюркским. Естественно, несколько племен перекочевало, порой довольно далеко, и их следы утеряны; иногда, к радости ученых, они обнаруживают стойбища, но у них нет ни малейшей уверенности, что эти стойбища возникли в XIII веке. Так, например, обстоит с афганскими хазарами, а также с волжскими калмыками, которые, заметим, появились на великой реке только в 1616 году. Прочие племена расселились по различным областям Средней Азии; как утверждает Хайдар, тридцать тысяч монголов остались в Кашгарии. Некоторые, тесно соприкасаясь с тюрками, отюречились, и сегодня среди тюркоязычных кланов имеется множество монгольских. Другие свою самобытность сберегли. Иной раз трудно сказать, до какой степени монголы не утратили родного языка; с другой стороны, многие из них сохранили свое народное сознание. Если кто-то говорил: «Джагатаев улус» и «Джагатаиды», они употребляли термины «Моголистан» и «моголы».[4] Однако это сознание не противопоставляло их тюркам и не вследствие родства их языков, а оттого именно, что они жили в тесном симбиозе с ними и делили общее культурное наследство. О различии они догадывались, но не знали, чем его объяснить. Так, одновременно говоря о тюркоязычных киргизах и монголах, Мухаммад Хайдар заявляет: «Они составляют один народ», — и при этом уточняет, что первые остались язычниками, а вторые приняли ислам. В дальнейшем мы встретимся с тюрко-монгольским родством одновременно и в суждениях Рашидаддина, и в культурных воззрениях Тимуридов. [27]

Кочевые тюрки дали монголам свои наиболее значительные военные силы, а тюрки из бассейна Тарима, что в Восточном Туркестане, сиречь уйгуры, давно приобщенные к культуре древней буддийской цивилизации, составили их самые главные управленческие кадры.

Чингисхан начал свой жизненный путь как вассал Тогрула, вождя племени кереитов, тюрок-несториан, переживших процесс монголизации прежде, чем от него отойти, а затем, одержав над Тогрулом победу, присоединил к себе его род. Впоследствии Чингисхан обеспечил себе верховенство над другими тюрками, принявшими христианскую веру, иртышскими найманами, татарами с Нижнего Керулена, онгутами и, наконец, над «язычниками», илийскими карлуками и кыргызами с Верхнего Енисея. Его первые набеги на оседлые народы еще были впереди, когда он, быть может, уже формировал свое войско из расчета семь тюрок на одного монгола; в дальнейшем Чингис постоянно увеличивал контингент тюрок по мере продвижения на Запад, беря к себе кашгарских и баласагунских кара-китаев, подданных хорезмшаха, и пополняя войско в кипчакских массах восточноевропейских равнин, а также в племенах тюрок Ирана, Кавказа, Восточной Анатолии и даже волжского Булгара. Совершенно не случайно именем «татары» (которое французы произносят как «тартары», уподобляя его слову «варвары» и названию античного царства мертвых) станут обозначать, к великому возмущению монголов, все орды захватчиков и позднее все тюркоязычные народы, не включенные в Османскую империю, монголоязычные племена и даже маньчжуров, которые завладели Китаем в 1644 году и основали там правящую династию. [28]

В странах с высокой плотностью народонаселения и мощной цивилизацией, в Китае и Иране, тюрки и монголы, малочисленные в сравнении с аборигенами, частично ассимилировались и утратили свою самобытность. В Китае те, которые не были ассимилированы, были изгнаны одновременно с династией Юань в 1365 году. В Золотой Орде монголы, которых там было мало, отюречились поголовно. То же самое произошло в южной части Джагатайского улуса, в Трансоксиане, где уже давно закрепился значительный тюркский контингент. Тамерлан принадлежал к одному из этих, ставших тюркоязычными, монгольских племен.

Нашествие Чингисидов чуть не привело ислам к его гибели. В ту эпоху самое крупное мусульманское государство в Центральной и Средней Азии, возглавляемое хорезмшахом, чей трон находился в Ургенче, достигло высочайшего уровня развития культуры, что было связано с не менее блестящей экономической ситуацией. Хорезм аннексировал Трансоксиану, буддийскую империю кара-китаев, китайский Туркестан, нынешний Афганистан и большую часть Ирана. То была первая жертва Чингисхана, который обрушил на ислам всеуничтожающий ураган.

Западнее находились, пожалуй, только две временные державы, Сельджукиды Рума, или Анатолии, и Мамлюки, владетели Сирии и Египта; а также держава духовная, аббасидский халифат Багдада. Он исчез с лица земли, когда был взят Багдад, а халиф был предан смерти (1258). Незадолго до того (в 1243 году), под Кёзе-Дагом, близ Арзинджана потерпели поражение Сельджукиды, которые принуждены были признать сюзеренитет Чингисидов. Монгольское наступление в Сирии, отмеченное разграблением Алеппо, падением Дамаска, Хомса, Хамы, Наплуза и Газы, производило впечатление решающего (1260), но его остановила смерть Великого хана, а также необходимость присутствия Чингисидов на курултае, который должен был назначить преемника Великого хана.

Мамлюки почувствовали себя уверенно. Они напали на монголов и разбили их под Аин-Джалутом. Тогда впервые непобедимые завоеватели не остались хозяевами на поле брани; резонанс поражения был громким. Возможно, именно тот день спас ислам от исчезновения. Однако мусульмане оставались не только глубоко униженными, но и принужденными повиноваться немусульманам, чего с ними еще никогда не бывало и что представлялось им неприемлемым с точки зрения уммы (сообщества верующих). [29]

Джагатай (? — 1242), второй сын Чингисхана, получил в удел область, прилегавшую к Иссык-Кулю (Исик-Кёлю), земли южнее Балхаша, бассейн рек Или, Таласа, Чу, а также Афганистан и Трансоксиану. Спустя несколько лет его последователи присоединили к этой территории Кашгарию и Уйгурию (на севере) с Бешбалыком, Турфаном, Карашаром, Кучей и поречьем Аксу; на юге — с Черченом, Хочаном, Яркендом, дотоле находившимся в прямой зависимости от Каракорума. Что до Ургенча и Хорезма, то они являли собой некую связующую зону между владениями Джагатаидов, в чей состав на законных основаниях они входили, Джучидов (Золотая Орда) и Ильханов (Иран). Имя «Джагатай» служило для обозначения этой обширной и довольно неоднородной империи (Джагатайский улус), а также (в более поздний период) — литературного языка, на котором там говорили (тюрко-джагатайский) и который представлял собой восточный вариант обычного тюркского языка.