— Неужели? — Эмма вскинула голову, и копна золотистых волос разметалась по ее плечам. — А ты хорошо играешь?

Коннор поднял треугольную рамку и, повесив ее в сторонку на крючок, как можно небрежнее произнес:

— Увидишь. Начинай партию.

Эмма кивнула.

— Ставка — двадцать баксов.

— Многовато.

— Я не ослышалась? — переспросила Эмма, изогнув уголки рта в улыбке. — Похоже, ты жмот или испугался?

Слова ее возымели эффект. Чувство оскорбленного достоинства заставило Коннора произнести следующее:

— Я стану победителем. Вот увидишь, что я сделаю с тобой!

— Ой! И что же ты со мной сделаешь? — вкрадчиво спросила Эмма.

Не дожидаясь ответа, девушка склонилась над столом и, отведя руку с кием назад, принялась выбирать цель.

Взору Коннора открылась ее роскошная грудь, готовая в любое мгновение выскочить из выреза топика.

У молодого мужчины перехватило дыхание. Внезапно он понял: он хочет обладать Эммой прямо в этом зале, на гладком сукне, на этом самом бильярдном столе.

Дьявол. Наваждение какое-то. Коннор в отчаянии потер лицо, едва не шлепнув себя по щеке. Но он желал Эмму. Сейчас. Желал сильнее, чем кого-либо в своей жизни.

Однако испытывает ли Эмма то же самое?

С какой стати?

Девушка нанесла удар, и шары с глухим стуком раскатились по зеленому полю. Улыбнувшись, она взглянула на Коннора.

— Ты готов к потере двадцати долларов? — поддразнивающим тоном спросила Эмма.

— Издеваешься? — Коннор провел ладонью по деревянному краю стола. — Зря.

— Не злись, Коннор. Просто я предпочитаю выходить победительницей из разного рода поединков.

— Правда? А если эта битва закончится моей победой, сыграем во что-нибудь еще?

Эмма весело взглянула на Коннора.

— Надо подумать.

Эмма Джейкобсен была довольна. Она торжествовала.

Коннор проиграл ей две партии подряд. У него даже не нашлось смелости приструнить смеющихся посетителей бара, которые, окружив бильярдный стол, с интересом наблюдали за соревнованием, явно находясь на стороне девушки. Впрочем, на их месте он и сам бы поиздевался над парнем, проигрывающим удар за ударом хрупкой сопернице.

Все дальнейшие попытки Коннора выровнять счет терпели крах.

Но разве может мужчина сосредоточиться на игре, если его ежесекундно отвлекает вид женской груди? Вряд ли…

И вот финал. Положив кий на полку у стены, Эмма медленно подошла к Коннору сквозь расступившуюся публику. Девушка протянула руку за двадцаткой долларов.

— Ты применила против меня секретное оружие, — заметил Коннор и, дернувшись, словно боясь обжечься, опустил банкноту в ладонь Эммы.

— Какое еще оружие? — спросила Эмма, весело улыбнувшись.

Ее улыбка подействовала на Коннора как удар электрического тока. И почему же прежде он не замечал, какие у девушки чувственные губы? Будто был слеп.

Слова застревали у Коннора в горле.

— Ты воспользовалась не совсем честными приемами.

Девушка покачала головой.

— Просто я играю лучше тебя.

— Мы как-нибудь сразимся еще раз, — пообещал Коннор. При условии, что Эмма будет закутана в одежды с головы до ног, мысленно добавил он.

— Я всегда готова принять вызов. — Эмма засунула двадцатидолларовую купюру в вырез на груди.

У Коннора вновь пересохло во рту…

Эмма продолжала многозначительно смотреть на Коннора, а тот пребывал в состоянии настоящей паники. Он должен собраться, черт возьми. Не отступать же в данной ситуации — он ведь не жалкий трус.

Но отчего идет кругом голова? Неудивительно. Губы Эммы — совсем близко. А протянув руку, он мог дотронуться до ее тела. Сдерживаться нет сил. Опасаясь поддаться соблазну, Коннор сжал руки в кулаки.

Успокойся.

Это ведь Эмма. Дружище Эмма.

Девушка тихо спросила:

— Что это ты так пристально рассматриваешь меня?

— Тебе показалось.

— Ну, конечно, — губы Эммы изогнулись в улыбке. — Ты любуешься стеной позади меня, а я просто случайно оказалась на пути.

Коннор провел пальцами по лицу, надеясь хоть как-то вывести себя из сексуальной комы, в которую все глубже погружался.

— Прости. Я думаю…

А думал он вот о чем: хотел немедленно опрокинуть Эмму на бильярдный стол, сорвать с нее топик, юбку. Он даже ощутил, как сжимает своими бедрами эти сводящие его с ума ноги.

— Вечер прошел замечательно. А сейчас, Коннор, мне пора домой. — Эмма повернулась на каблуках.

Она собралась уходить.

— Ты торопишься? — спросил он замирающим от волнения голосом.

Эмма остановилась, глядя на него.

Коннор лихорадочно пытался найти нужные слова, которые убедили бы девушку остаться хотя бы ненадолго.

Наконец, отважившись, он решительно выдохнул:

— Я хотел угостить тебя пивом, но, к сожалению, только что проиграл кое-кому свои деньги.

— Значит, я, как более сильный игрок, должна сама угостить тебя?

— Ну, не возражал бы. — Коннор любыми способами пытался задержать Эмму. Нет, она не должна сейчас покидать его. Он хотел побыть с ней подольше, любоваться ею, слышать ее голос, ароматный цитрусовый запах, исходящий от ее тела…

Неужели он потерял голову из-за Эммы Джейкобсен? Невероятно.

Впрочем, скорее всего дело в нелепом пари. Вспомнив о нем, Коннор сравнил себя с моряком, поставленным в критические условия, давно не видевшим женщин. Моряком с кипящими гормонами в крови, для которого первая же случайно встреченная и не самая красивая девушка оказалась спасительной соломинкой.

Но Эмма-то выглядела потрясающе. Просто богиня!

Коннор совсем разволновался.

— Извини. Но завтра рабочий день, и мне пора домой.

Повернувшись, она танцующей походкой направилась к двери, рассекая воздух, как корабль волны. Мужчины оборачивались ей вслед. Видя это, Коннор испытал неудержимое желание столкнуть их всех лбами и швырнуть на пол.

Какого дьявола они так смотрят на Эмму?

Он колебался еще пару минут, после чего, расталкивая посетителей бара, бросился за девушкой к выходу…

Жаркий летний воздух был напоен ароматом жасмина. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь стуком каблуков Эммы. Коннор поспешил за ней по направлению к парковке.