это хотя бы доказывает, что он тоже был не в курсе. В его защиту, он не знал моего имени. Да, я знала его, но этот придурок, очевидно, не единственный Джейсон в столице. Как я должна была догадаться, что он Джейсон Лоана?

Да пошло оно.

– Привет, красавчик, – говорю я, выдавливая из себя вежливость.

Ситуация неловкая, о том, чтобы испортить Виолетте вечер, не может быть и речи. Это не пойдет на пользу ее тревожности, да и к тому же раз мы с Джейсоном сексуально несовместимы, то сможем стать друзьями… Если приложим много усилий. И алкоголя. Где там напитки?

Я прохожу мимо него; он молчит и смотрит на меня. Я делаю вид, что не знаю его, и машу остальным, снимая пальто.

– Зои, это Джейсон и Итан. Ребята, это Зои, – представляет меня моя лучшая подруга.

И так искренне мне улыбается, что благодаря этому я почти расслабляюсь. Я понимаю, что он ровно такой же, каким его и описывала Виолетта: простой и приветливый. Что до Джейсона, он все еще не сказал ни слова. Я взглядом заставляю его следовать моему примеру, и на его лице наконец-то появляется привычное выражение: идиотская улыбочка и похотливый взгляд.

– Вот мы все и в сборе, – жизнерадостно восклицает Виолетта. – Угощайтесь, Лоан приготовил начос!

Мы рассаживаемся за небольшим круглым столиком, уставленным закусками. Виолетта, совсем не обращая внимания на общую неловкость, подает нам еду. Бедро Лоана само по себе трясется, Итан насвистывает, разглядывая стены квартиры, а Джейсон смотрит на меня так, как смотрел в прошлый раз, когда я лежала под ним обнаженной. Я бросаю на него злобный взгляд, и между нами происходит безмолвный диалог, длящийся не больше трех секунд.

– Отвернись, если не хочешь, чтобы я на тебя набросилась!

– О, не стесняйся…

– Чтобы воткнуть зубочистку в твои глазные яблоки.

– Ого, успокойся.

– Не говори мне успокоиться!

– Психопатка.

– Ботан.

Он возмущенно отводит взгляд. В дальнейшем вечер проходит без происшествий. Несмотря на то что Джейсон исподтишка бросает на меня взгляд каждый раз, когда думает, что я этого не увижу, все постепенно налаживается. В основном благодаря Виолетте, на которую приходится три четверти всего разговора. В этом она хороша.

Когда она немного отходит от темы, Лоан очень аккуратно возвращает ее на путь истинный. От него же я узнаю, что они с Джейсоном знакомы еще со старшей школы. Это меня удивляет, поскольку у них нет ничего общего: один – громкий и уверенный в себе, а второй – тихий и сдержанный. Но, полагаю, это та же аномалия, которая связывает и нас с Виолеттой.

Противоположности притягиваются.

Конец вечера мы проводим за просмотром «Голоса». Я достаю из морозилки мороженое, когда вдруг краем глаза замечаю приближающегося Джейсона. Я напрягаюсь, как натянутый лук, и не только потому, что мне неловко.

Я и забыла, как он горяч.

– Зои, – мечтательно бормочет он. – Красивое имя.

Я раздраженно ставлю ведерко с карамельным мороженым на стойку. Я уже собираюсь прогнать его, но сдаюсь в ту же секунду, как замечаю, что сидящая на диване Виолетта ободряюще мне улыбается.

Любовь делает человека слабым, вот что я вам скажу.

Я поворачиваюсь к Джейсону, прислонившемуся к стойке рядом со мной, и лицемерно улыбаюсь.

– Слушай… Очевидно, ситуация неловкая. Мы переспали, ты был не в лучшей форме, а теперь оказалось еще, что наши лучшие друзья живут вместе. Все это довольно неуютно. Но нам обо всем этом надо забыть, потому что Виолетта – моя лучшая подруга, и пусть она и вправду немного чокнутая, но я ее люблю. Так что давай постараемся понравиться друг другу. Лады? Если тебе станет легче, я никому не скажу. В конце концов, моя репутация тоже на кону.

Понимаете, да? Я готова принять удар на себя! Вот только мои слова отклика не находят. Джейсон перестает улыбаться и начинает обиженно хмуриться:

– «Я был не в лучшей форме»? Ты шутишь?

Я поднимаю бровь, не понимая, к чему он ведет. В конце концов он начинает смеяться, и я поздравляю себя с тем, что я такая забавная, лишь затем понимая, что он притворяется.

В глазах Виолетты, сидящей слишком далеко, чтобы слышать подробности нашего разговора, моментально появляются сердечки.

Я тихо отвечаю Джейсону, что в этом нет ничего страшного и что «главное – не опускать руки».

Да в порядке все.

Вот только теперь его это реально задевает.

– При всем уважении, я чертовски хорош в постели!

– Хуже всех.

– Проклятье, да это же бред собачий! – снова смеется он. – Даже мой первый раз был лучше, а он длился одну минуту и тридцать две секунды. Я оценил твои старания, но, если честно, ты сделала только хуже.

Кажется, я просто послала его в жопу. И поскольку его это, судя по всему, никоим разом не задело, я добавила: «Надеюсь, твоя спина до сих пор болит, мудак».

Нет, вы представляете? Этот парень появляется из ниоткуда и во всеуслышание заявляет, что я плоха в сексе. Что он о себе возомнил? Он даже не может нормально открыть презерватив!

Кажется, последнюю реплику я произношу, потому что он сильно краснеет и шипит:

– Я перенервничал, ясно?!

Я закатываю глаза и протягиваю ему ведерко мороженого:

– Держи. Для спины.

После этого я разворачиваюсь и возвращаюсь в гостиную. Виолетта едва ли не на автомате отводит меня в сторонку:

– Ну как? Ребята классные, да? Я же говорила, что они классные. Естественно, какими еще им быть, у меня не может быть не классных друзей, потому что я и сама классная, что бы там ни говорили люди.

Помните, я сказала, что люблю ее и не хочу ранить?

Ну да фиг с ним, ее маленькое сердечко переживет. Не имею ни малейшего желания терпеть этого придурка на протяжении следующих лет лишь потому, что она уверена, что я неплохо к нему отношусь.

– Джейсон – тупица. Он мне не нравится.

Соглашусь, я могла бы сказать это помягче. Но деликатность – не мой конек. Виолетта удивленно оборачивается. Она говорит, что поначалу он кажется странным, но в глубине души – отличный парень. Я прерываю ее на полуслове:

– Прости, но нет. А вот Итан очень милый!

Виолетта, явно разочарованная, кивает, но больше не произносит ни слова. Мне больно видеть ее такой, но своего решения я не изменю.

Есть пределы тому, что я могу выдержать, даже ради нее.

ДЖЕЙСОН

Злиться – не в моем стиле. Я серьезно, я почти никогда не злюсь. Когда мне было три года, родители думали, что я социопат, –