Задачей собора было решить вопрос о естестве Христовом. Был ли Иисус Христос богочеловеком, или сначала он был человеком, а потом стал богом? На соборе было определено, что природа Христа объединяет два начала – божественное и человеческое. Тогда часть христиан признала результаты этого собора, а часть не признала. Так определились две православных ветви. Первая – это те, кто признает формулу, утвержденную Халкидонским собором. Сюда относятся Русская православная церковь, Греческая православная церковь и еще как минимум 15 так называемых автокефальных церквей во главе с патриархом Константинопольским Варфоломеем I, который и обладает правом давать церквям автокефалию, то есть самостоятельность. Вторая часть, которая тоже считает себя православной, тем не менее не признала решений Халкидонского собора. Это так называемые Древние церкви Востока, или дохалкидониды. К ним относятся Сиро-яковитская церковь, Индо-малабарская церковь, Армянская апостольская церковь, Коптская церковь, Эфиопская православная церковь. Все они стоят на дохалкидонской богословской платформе.

В 1054 году, уже по политическим мотивам, произошел так называемый Великий раскол, разделивший христиан на Западную церковь с центром в Риме и Восточную с центром в Константинополе. Естественно, католическая церковь, так же как и православная, признает решения Халкидонского собора. Раскол 1054 года был обусловлен тем, что на бывших территориях Западной Римской империи усилилась роль различных германских племен и их союзов. Правда, на короткий срок Византийской империи удалось вернуть под свое руководство часть земель Западной Римской империи, в том числе часть Апеннинского полуострова, и даже сделать Средиземное море своим внутренним озером. Это было сделано благодаря двум великим архистратигам – полководцам – Велизарию и Нарсесу. Нарсес был очень интересным человеком. Маленького роста, горбатый, ножки не доставали до стремян – однако при всем том он считал себя очень красивым. Император Юстиниан I называл его самой маленькой, но самой дорогой жемчужиной в своей короне. Этот деятель совершил для империи очень многое, в том числе изгнал вестготов.

Вернемся к ближневосточным христианским общинам. Возможно, кому-то это покажется удивительным, но на Ближнем Востоке тоже есть католики. Например, представители сирийской общины в Ираке – до ввода в страну американских войск в 2003 году там проживало полтора миллиона христиан. В большинстве своем это ассирийцы, в том числе самая крупная община – ассиро-католики, или, как их еще называют, халдеи. Недавно умер один из ближайших сподвижников Саддама Хусейна, вице-премьер Ирака Тарик Азиз, урожденный Михаил Юханна, отвечавший, между прочим, в свое время за связи с Советским Союзом. Вот он как раз являлся халдеем. Есть, разумеется, и армяно-католики.

Есть на Ближнем Востоке и протестанты – Евангелистическая ближневосточная армянская церковь. Крупная протестантская община расположена в Сирии, больше всего ее представителей проживает в Ливане. Вообще Ливан – одна из самых продвинутых в плане этноконфессионального взаимодействия ближневосточных стран, ее называют галереей конфессий, и ливанский опыт заслуживает того, чтобы остановиться на нем особо.

Конституция Ливана официально определяет 18 этноконфессиональных общин, имеющих право на политическую жизнь в стране. Строго 18 – ни меньше, ни больше. Так что для представителей других общин возможность что-либо требовать очень сильно ограничена. Пытаются что-то заявлять, например, палестинцы, а им отвечают примерно так: «Кто вы? Мы вас не знаем. Вы пришлый народ».

Государственные должности в Ливане жестко поделены между представителями конфессий. Причем, поскольку на Ближнем Востоке вероисповедание зачастую значит больше, чем национальность, возникают интересные особенности. Вот возьмем армян. Ну казалось бы, запишите – «армянская община», и все. Но нет. Три общины из 18 – армянские. Это армяне-апостольцы – монофизитская Армянская апостольская церковь, армяне-католики и армяне-протестанты. И каждая из общин имеет свою квоту в парламенте! Мол, не надо путать – мы с тобой дружим, общаемся, но у тебя своя квота, у меня своя, а у соседа тоже своя. Самая большая квота, если не ошибаюсь, у апостольцев – шесть или семь мест.

Президентом страны может быть только маронит. Кто такие марониты? Изначально это было еще одно религиозное направление в христианстве, возникшее в V веке в горах Сирии, создал его епископ Марон. Но поскольку, как я уже говорил, на Ближнем Востоке национальная принадлежность во многом определяется тем, кто ты по религии, современные марониты – это уже не просто христианское течение, а этнорелигиозная община, то есть, по сути, народ. А кто они, откуда произошли, где их корни – известно только им самим. Кто-то произошел от сирийцев, кто-то от исавров, у кого-то корни армянские и т. д. Кстати, очень интересно устроены маронитские церкви. В Византийской империи, как известно, было в одно время распространено иконоборчество, так вот у маронитов этот принцип сохранился. Заходишь в их церковь – никаких икон, ничего, только распятие.

Премьер-министр Ливана – мусульманин-суннит. А председателем парламента является представитель шиитской общины страны – на сегодняшний день уже много лет этот пост занимает Набих Берри. И так далее. Все расписано! При этом система назначений и выборов очень сложная, так что в двух словах описать ее невозможно.

Чем мне нравится Ливан – а я довольно часто там бываю, – это своим удивительным разнообразием. Прогуливаясь по улицам какого-нибудь города, можно зайти в любую церковь: антиохийскую православную, маронитскую, армянскую апостольскую, протестантскую… Все они мирно стоят рядом, а тут же, поблизости, находятся мечети – и шиитская, и суннитская. В долине Бекаа, где находится знаменитый Баальбекский храмовый комплекс, проживают и шииты, и марониты, и, разумеется, стоит маронитская церковь. А неподалеку есть город, полностью населенный армянами-протестантами – в нем семь протестантских церквей. Вот такое разнообразие.

Вид на Баальбекский храмовый комплекс в долине Бекаа (Ливан)

Вот так сидишь в центре Бейрута, пьешь кофе, а на колокольнях церквей звонят колокола. Как только они заканчивают звонить, муэдзин с минарета начинает призывать к молитве. Это невероятно красиво, и в душе рождается необыкновенный покой. Думаешь – вот так бы и жили всю жизнь! А ведь Ливан пережил страшную гражданскую войну между христианами и мусульманами, длившуюся 15 лет, с 1975 по 1990 год, пока этому не положили конец Таифские мирные соглашения, подписанные в Саудовской Аравии. То есть сначала удалось достичь устной договоренности по всем спорным вопросам, а в Таифе были составлены и подписаны документы, которым уже все обязаны были следовать.

Когда в 2012 году начался сирийский конфликт, звучали предложения умиротворить Сирию по такой же схеме, то есть распределить государственные должности между представителями отдельных конфессий. Пусть президентом страны остается алавит – тот же Башар Асад. Премьер-министром будет мусульманин-суннит. Председателем парламента – представитель Антиохийской православной церкви. Сейчас пост премьер-министра Сирии тоже занимает суннит, но катарцы предлагали изменения, касающиеся распределения власти по ливанскому образцу. В Ливане не только механизмы назначения должностных лиц крайне сложно устроены, но и система распределения власти – например, премьер-министр не зависит от президента, у него своя отдельная сфера деятельности.