— Благодарю, милорд, — с пламенным обожанием смотрит на меня принцесса Пантера. — Обещаю не разочаровать вас. Литий будет поставлен в нужном объеме.

В страстном хрипловатом голосе в то же время сквозит нотка печали. Хм, и правда. Ведь нам придется расстаться.

Думаю, полгода перенастройка заводов точно займет. Эх, жалко отдалять Серану, но никого другого поставить не могу. У нее и право крови, и талант руководителя.

Раз так, то эту ночь нужно оторваться по полной. Так, чтобы во всем дворце слышали нас, а на утро всё королевство Егенцитус уже знало, чьей любовницей является принцесса Мария Нуньес по прозвищу Пантера. Это даст дополнительную защиту Серане. Владыка Свар уже сыскал себе в Бразилии чудовищную репутацию. Залитый кровью дворец Кастро в Бривенате тому доказательство.

* * *

— Бабушка, ну как? — с тревогой спрашивает Анфиса, только войдя в палату. — Как себя ощущаешь?

Вообще нас к Галине Константиновне заявилась целая делегация. Князь Волконский, его жены, Люда, как подруга внучки, ну и я заодно, как ни странно. Дел-то у меня полно. На днях мы должны объявить войну Трансильвании. А то там хаоситы, говорят, засели среди высшей знати. Надо бы вычистить монстров из румын, провести евгенику с помощью точечных бомбардировок и ракетных обстрелов.

Но бабушку Анфисы я не мог не поведать. Ведь это было именно мое предложение сделать ей…

— Вижу! — восклицает княгиня Волконская. — Вижу, внучка! Вас всех вижу!

…визуальный протез.

— Бабушка! — восклицает Анфиса, кидаясь обнимать Галину Константиновну.

— Мама! — вопит и князь Аркадий. — Неужели это правда?!

— Сама в шоке, дорогой! — княгиня кружит головой поверх прижавшейся к ней внучки, жадно обозревая всех нас. — Аркаша, Свароже! У тебя что, седина в висках? Так ты ж молодой совсем. Это точно от работы, а я сто раз говорила тебе не упахиваться.

— Ма, ну не начинай, — князь смаргивает радостные слезы как ребенок.

— Людочка, а ты личиком всё такая же милашка прямо как помню тебя в детстве! — переводит Галина Константиновна взгляд на девушку. — Только телом уже настоящая женщина!

— Спасибо, Ваше Сиятельство, — юная боярыня делает книксен.

Анфиса наконец отрывается от княгини, и та округлив глаза осматривает девушку:

— Ой, Анфиса, чудо мое! Ты тоже вылитая невеста, как и Людаша! Прекрасная, цветущая, и фигурка уже совсем спелая! Округлости будто наполнены сметаной!

— Бабушка! — смущаясь и краснея, лепечет княжна.

Взгляд же Галины Константиновны падет на меня, и тут же бионические глаза княгини округляются, а в карих зрачках начинают бегать суматошные искорки.

— Ох, Свароже! — хватается она за сердце. — К такому меня жизнь не готовила! Вот это стать! Вот это глаза — будто два солнышка взглянули! Сейчас еще, грешным делом, влюблюсь, как в молодости, — она резко опомнилась. — Ой, прости, Владыка Свар! От красоты твоей рассудок помутнился аж!

— Галина Константиновна, ну какой еще Свар, — улыбаюсь. — Для вас всё такой же Сеня. И извиняться вам нечего. Мне ваши комплименты только в радость.

— Ну и слава…тебе…Да, слава Свару, конечно! — облегченно выдыхает княгиня и вдруг бросается мне в ноги. — Сеня, Сенечка! Спасибо за глаза, родненький! А еще спасибо, что в нашей жизни появился! Ты нашему роду принес только доброе, только хорошее!

С улыбкой опускаю руку на седую голову княгини и нежно глажу белые пряди.

— Я рад, Галина Константиновна. Вы мне тоже очень помогли. Ведь во мне пробудился бог в том числе и благодаря вам.

Еще какое-то время обнимаю престарелую княгиню, а затем уступаю очередь ее семье. Сам я отхожу в угол и с улыбкой наблюдают восторженное счастье на лицах семьи Волконских.

Новый генетер оказался не промах. За пару недель техножрец освоился с предоставленными ему клиниками рода Беловых, лучших Целителей в стране, и начал нести прогресс в земную биоимплантологию и евгенику. Главная его задача — вывести трансмутагенные сыворотки для превращения землян в Евгениусов, но по пути он занимается и другими полезными вещами, такими, как, например, визуальные протезы или бионические руки. Импланты разрабатываются с целью повысить возможный мобилизационный ресурс для рекрутского набора в последующие захватнические войны. И, как я вижу на примере Галины Константиновны, результаты уже существенные.

Много позже, ко мне в кремлевскую резиденцию приезжает Анфиса. Одна, без сопровождения, что вызывает у меня некоторые вопросы. У дворян так не принято, мягко говоря. С улыбками мы усаживаемся в гостиной. Слуги приносят чай и уходят, прикрыв двери.

— Фис, ты не боишься, что могут пойти слухи? — спрашиваю напрямую. — Я же теперь не в глухомани живу, и отныне моя жизнь течет на глазах у миллионов людей.

Анфиса встает с дивана, виляющей походкой направляется к моему креслу и вдруг падает прямо мне на колени.

— А мне плевать на все эти миллионы, — ее руки обвивают мою шею. — Ты подарил вторую жизнь бабушке, и я пришла благодарить тебя, боже.

И княжна приближает свое лицо. Терпкие сладкие губы жарко целуют меня.

Глава 4

— Прикаспий

Первая в жизни ночь с мужчиной Анфисы была чудесной. И это мягко сказано. Каждое движение Сени, каждый его поцелуй, каждая ласка приносила каскад восхитительных чувств. Взрыв наслаждения.

— Прошу тебя, — сказала она, снова сжимая юношу в объятиях, как будто это была ее последняя опора. Единственное, что она может получить от этого богоподобного человека. — Пожалуйста, возьми меня.

И он взял.

Страстная ночь, страстные воспоминания… И страстное, вновь разбуженное желание. Возможно ли утолить его? Возможно ли перестать любить своего бога. Определенно нет.

Еще до первых лучей рассвета Владыка Свар встает. Анфиса, в испуге проснувшись, попыталась удержать Сеню, прижалась мягкими грудями к его мощной груди и закинула голую ножку поверх его живота. Но бог жесток и неостановим. Точнее его действия, в то время как взгляд, наоборот, долгий и печальный.

— Куда ты? — хрипло вопрошает Анфиса мальчика, ставшего богом. Ставшего для нее всем.

— В Прикаспий, — отвечает Сеня. — Княгини Бесоновы не справились с возложенными на них мною надеждами. Недавно стаи Гончих смели город Авазу. Пора положить этому конец. Пора очистить тыл Империи от тварей, — вдруг он снова грустно смотрит на нее. — Из-за меня твоя честь попрана.

И услышав, Анфиса звонко смеется. Ее любят, о ней заботятся, и это так приятно.

— Сеня, Сенечка, какая еще честь? — ласково касается она его бедра. — Ты — сын Сварога. Понятия греха к тебе не относятся. Ласка от тебя священна!

Рука богоподобного касается ее лица, пальцы нежно глядят щеку.

— Теперь священно и твое тело. Ведь я взял его.

Анфиса замирает. Горло ее пересыхает от желания.