лет вершил Лу государственные дела наравне с начальником Главного Секретариата Империи Сяо, начальником Большой Императорской Канцелярии Сун Пэем и советником Гуан Тином. Он получил право высказывать свое суждение относительно тайных приказов самого наследника трона и по три раза в день входил в покои к императору. За свои успешные советы и великие услуги прозван он был «Мудрым».

Однако завистливые сослуживцы Лу, желая его падения, возвели на него напраслину: будто стакнулся он с одним из начальников пограничных войск и замыслил черную измену. Император повелел заточить Лу в тюрьму. Чиновники в сопровождении воинов уже были у ворот его дома, готовые взять его под стражу. Лу, потрясенный столь страшной неожиданностью, в смятенье и страхе обратился к жене и детям:

— У нашей семьи в Шаньдуне было пять цинов[43] прекрасной земли. Можно было жить припеваючи. Нам не грозили ни голод, ни лютая стужа. Что за нелегкая погнала меня на службу? Вот к чему это все привело! Как желал бы я оказаться сейчас в короткой куртке из грубой шерсти и беспечно скакать на своем вороном жеребце по Ханьданьской дороге. Увы, это теперь невозможно!

Выхватив меч, он хотел заколоть себя, да жена удержала. Так он избежал погибели, но все его сторонники были преданы смерти, сам же он уцелел лишь благодаря заступничеству одного из евнухов: смертную казнь заменили высылкой в Хуаньчжоу.

Прошло несколько лет. Император, убедившись, что Лу невиновен, возвратил его ко двору, в должности начальника Главного Секретариата Империи, пожаловал ему титул яньского князя и удостоил множества неслыханных милостей.

Лу снова возвысился. У него было пятеро сыновей: Цзянь, Чуань, Вэй, Ти и Цзи, все не лишенные талантов. Цзянь получил степень цзиньши и был назначен помощником секретаря Аттестационного ведомства. Чуань получил пост инспектора Двора по общим вопросам. Вэй определен был помощником при Дворе Императорских Жертвоприношений, а Ти получил должность судебного пристава с годовым доходом в десять тысяч монет. Цзи, самый талантливый из всех, уже в двадцать восемь лет стал левым советником императора. Все сыновья переженились на девушках из самых знатных домов Поднебесной. В семье Лу родилось более десяти внучат.

Еще дважды по разным наветам ссылали его на пустынные окраины, и каждый раз ему снова удавалось возвыситься. Ссылка сменялась возвышением, возвышенье — падением. За пятьдесят с лишним лет он много раз возносился на вершину могущества и снова падал в бездну немилости.

От природы расточительный и невоздержанный, любил он праздность и наслаждения. Женские покои его дворца были полны певиц и наложниц удивительной красоты. Ему беспрестанно подносили в дар то тучные земли, то великолепную усадьбу, то красавиц, то знаменитых жеребцов, — всего и не счесть.

Но вот наконец Лу стал дряхлеть, недуги одолели его. Несколько раз обращался он с просьбой отпустить его на покой, но всякий раз получал отказ. Когда же Лу заболел, придворные, обгоняя друг друга, спешили к нему справиться о его здоровье. Его врачевали знаменитые лекари. Кто только не побывал у него! Чувствуя приближенье конца, Лу подал прошение императору:

«Ваш покорный слуга ведет свой род из Шаньдуна. Усладой его были сады и поля. Мудрой судьбой послан я был на службу, где удостоился высших наград. Был я взыскан государевой милостью и достиг высоких постов. Вы удаляли меня от Двора лишь затем, чтобы сделать наместником, возвращали помощником Вашим. В перемещениях сих, среди трудов и дел, незаметно шло время, бежали годы. К прискорбию моему, я обманул Высочайшее Ваше доверие, не поднявшись на вершину государственной мудрости, я навлек Высочайшее недовольство, чем Вас и огорчил и озаботил. Дни шли за днями, неприметно подкралась старость. Мне уже за восемьдесят, а в такие годы у человека лишь три заботы: тяга к покою, страдания и болезни да ожидание близкой смерти. Сожалею, что более не в силах быть Вам полезен. Надеюсь в Вашем Высочайшем ответе найти радость и утешенье, посему не смею долее незаслуженно пользоваться Вашей неисчерпаемой милостью и прошу не числить меня с этих пор среди Ваших мудрых помощников. Не умея выразить Вам свою преданность и любовь, нижайше прошу Вас принять мою смиренную благодарность».

Ответ императора гласил:

«Ваши высокие добродетели сделали вас Нашим ближайшим помощником. Вы покидали Наш Двор только затем, чтоб оградить Нас от врагов, возвращались к Нам, неся с собой мир и процветание. Сорок лет царят в империи Нашей покой и благоденствие, поистине вы — опора Нашего государства. Ваша болезнь что корь у ребенка: дня не пройдет, как вы уж поправитесь. К чему огорчать себя опасеньями, что недуги ваши навечно? Нами отдан приказ верховному полководцу Гао Ли-ши[44] срочно скакать к вам и ждать там известий о вашем здоровье. Выздоравливайте, берегите себя. Без сомнения, болезнь ваша скоро пройдет».

В тот же вечер Лу умер.

…Лу потянулся и пробудился от сна. Видит: он все на том же постоялом дворе, рядом сидит старец Люй, хозяин все так же на пару варит просо. Юноша присел на корточки и удивленно воскликнул:

— Неужели то был лишь сон?

— Таковы мечты человека о славе, — ответил юноше старец.

Долго сидел Лу, смущенный и разочарованный, но наконец с благодарностью молвил:

— Только теперь начинаю я постигать пути славы и позора, превратности нищеты и богатства, круговорот потерь и удач, суетность наших земных желаний, всего, к чему я так страстно стремился. Благодарю вас за мудрый урок.

Дважды склонившись в земном поклоне, юноша удалился.

Женщина-оборотень

[45]

Некто Инь происходил из знатного рода Вэй. Девятый ребенок в семье, он приходился синьаньскому князю Вэю внуком по женской линии. В молодости был он повесой и бездельником, каких мало, и пристрастился к кутежам и попойкам.

Муж его двоюродной сестры носил фамилию Чжэн, имени его не припомню. С детских лет упражнялся он в ратных искусствах и тоже любил вино и красавиц. Человек