свободы. Никто сейчас не мог его ударить, обозвать, замахнуться плетью, или ткнуть в спину рукоятью меча. Обидчики оказались повержены кем-то невидимым. Попались в ловушку. Были обречены, но… Он не успел решить, что будет делать с внезапно навалившейся на него свободой, когда под ногой что-то дрогнуло, вырвалось из земли и, затянув на ноге чуть пониже колена плотную петлю рвануло вверх.

— Твою… гребаную… через три колоды… — орал Прохор, наблюдая за тем, как увеличивается расстояние до земли. Когда стало совсем высоко, зажмурился. А, открыв глаза, заорал снова. Перед ним, была физиономия, вырезанная в стволе векового дуба. Широкие скулы, огромный нос и глаза размером со среднестатистического человека. Они были живыми и моргали. Дерево посмотрело на дружинников, затем на Прохора и, оторвав корни от земли, медленно зашагало вперед.

Глава 3. У Лешего

Неповоротливое дерево, которому, к тому же, мешали другие поменьше медленно переваливалось с одного корня на другой. Прохор болтался в воздухе с закрытыми глазами. Он с детства боялся высоты, а тут… внизу мелькали густые кустарники, кипучая зеленая жижа, похоже, болото. Время от времени рассыпались в сторону от могучей деревяхи разношерстные лесные жители, как правило, зайцы и белки. Дружинники, висели чуть дальше. При желании докричаться до них можно было.

— Это кто? — заорал Прохор.

— Дендрал! — отозвался Агафон.

— Это тот, что палку спер? — предположил некромант.

— Не! — крикнул Яшка, у которого, от перенесенного стресса даже диарея прекратилась. — То дендрята. Маленькие. А это дендрал. Здоровая сволочь.

Как будто поняв, что говорят про него, дерево завыло. На несколько секунд там, где в стволе был вырезан рот показалось просторное дупло. Оттуда, воспользовавшись моментом, выпорхнуло несколько птиц. Зрелище было так себе, а звук и того хуже. Прохор закрыл уши руками. Пока соображал орет чудище, или уже заткнулось, посмотрел на болтающуюся на поясе кобуру.

«Был бы там ствол» — решил он. — «Можно было разом положить и этих конвоиров, и облезлое вековое дерево»

Хотя со вторым сложнее. Где у чудища мозг и куда нужно палить еще нужно было прикинуть, но пистолета, в любом случае, не было. Служебный «Макар» пылился в бардачке патрульной «Шкоды». От греха. Иной раз, вступая в дискуссию с очередным начитанным всевозможных уставов и кодексов нарушителем, тыкающим в лицо камерой смартфона, появлялось непреодолимое желание разрядить в него обойму. А делать этого, как подсказывала интуиция опытного инспектора, не следовало.

Зато в кобуре была пачка настоящих американских сигарет, и бензиновая зажигался с гравировкой «80 лет ГАИ». Когда Прохор выпивал, он покуривал. В сложившейся ситуации толку от всего этого было мало, а потому пришлось отдаться на волю судьбы, которая в очередной раз макнула его лицом в фекалии.

Дружинники, также болтающиеся вниз головой, на первых парах пытались высвободиться. Яшка достал откуда-то небольшой нож и согнувшись в три погибели, а в доспехах сделать этом было непросто, попытался добраться до фиксирующей ногу веревки. Тщетно. Чудище вовремя обнаружило маневр и так с размаху приложило дружинника об ствол, что тот отрубился. В это время Агафон старался раскачаться посильнее, чтобы схватиться за одну из веток на стволе, но и он успеха не добился. Разобравшись с Яшкой, дендрал, в очередной раз разинул пасть и рыкнул, теперь на старшего дружинника, дав тому понять, что следует успокоиться и смириться с неминуемым.

Сколько времени продолжалось это малоприятное путешествие, Прохор не знал, но в какой-то момент перед глазами поплыли красные круги. Верный признак того, что кровушки в мозге скопилось в избытке. По счастью, его опустили на землю прежде, чем случился обычный в таких ситуациях инсульт. Но опустили — это громко сказано. Дендрал грубо швырнул пленников с высоты в пару метров. И если на Яшку, который по-прежнему находился в отключке, этот маневр никак не повлиял, то Прохор изрядно приложился спиной. А Агафон так брякнул при падении своими доспехами, что показалось, будто целых костей у него вовсе не осталось.

Прохор огляделся. Место оказалось опушкой дремучего леса. Из растительности в классическом понимании этого слова, там была разве что трава, подсохшая на солнце. Зато флоры прочей здесь было в избытке. Десятки живых деревьев всех форм и размеров занимались кто чем. Совсем коротыши, должно быть те самые дендрята, резво мотались, играя в догонялки и повизгивали. Деревья покрупнее, стандартных размеров, степенно беседовали, собравшись в кружок. Другие, такие же, выстроившись в несколько рядов, синхронно размахивали развесистыми ветвями, отрабатывая приемы рукопашного боя. Таких, как тот великан, что притащил сюда Прохора и дружинников не было. Должно быть, места на поляне было для них недостаточно.

В целом, все это походило на лагерь разбойников, партизан, или что-то в этом роде. В центре поляны располагался гигантских пень, к которому какие-то рукожопые умельцы присобачили кривую изогнутую в дугу спинку, и такие же нелепые подлокотники. Получилось что-то по типу трона. Прохор дернулся. На одном из сучков, который торчал из пня покоилась подвешенная на веревку полосатая палка. Сердце забилось. Захотелось встать и подскочить к креслу, но оно внезапно ожило.

Синхронно пришли в движение деревянные элементы трона. Спинка, подлокотники, сидение. Открылись шторки, которые оказались веками. Под ними обнаружились цепкие карие глаза. Разъехались вверх и вниз две горизонтальные ветки, оказавшиеся губами. Заскрипев, кресло на манер трансформера из глупого американского кино, медленно приобретало схожую с человеческой конструкцию, только куда более массивную. Метра в три ростом. В ухе у живого дерева болталась вместо серьги полосатая палка.

— Леший! — буркнул себе под нос Агафон. — Привет тебе, лесной царь, от городского! — произнес он громко, чтобы его услышали.

Леший потянулся. Хрустнул чем-то. Затем сделал несколько шагов навстречу людям. Посмотрел сверху вниз. Выглядел он на взгляд Прохора не то, чтобы привлекательно. Руки и ноги, при ближайшем рассмотрении оказались покрытыми грубой древесной корой. Телосложением лесной царь напоминал атлета из голливудских мультфильмов. В том смысле, что не пропорционально узкий таз венчали аномально широкие плечи. Руки были чуть длиннее, чем следовало. Кисти представляли собой растопыренные в разные стороны живые ветки. Сколько из было на каждой руке Прохор сосчитать не смог. Но то, что их явно было больше стандартной пятерни — факт.

— Кто такие? — гулким, как из дупла голосом поинтересовался Леший.

— Я дружинник его величества, — на правах старшего представился Агафон. — Тот вон в отключке — мой второй номер. А этот, — он указал на Прохора. — Так… Некромант…

— Некромант? — удивился Леший. — Знавал я одного. Только тот худой, а этот… — договаривать лесной царь не стал. — Зачем пришли? У нас с руководством