Ее хорошо — слишком хорошо — поставленный голос вызвал замешательство. Она специально обращает внимание всех на свое великосветское произношение, чтобы на ее фоне мы все чувствовали себя деревенщинами, так?

— Откуда ты знаешь, как убираться? — хмуро посмотрела я на Розу. — Мне казалось, ты графиня, разве у таких нет армии слуг для натирки полов в особняках?

— Не армия, конечно, но достаточно много.

— Все-таки богачка?

— Была.

— Повезло.

Она развела руками, словно говоря: «Посмотри, как повезло».

— И все же о том, как нужно натирать полы, я знаю лучше, чем ты. Смотри.

Она скинула свою дурацкую разномастную обувь и надела варежки… себе на ноги. Покачивая бедрами, словно исполняла танцевальное движение шимми[2], прошлась влево, прошлась вправо. Она щелкнула пальцами и начала напевать. Я узнала мелодию! Бабушка часто мурлыкает ее за шитьем, мягко постукивая в такт тапочками.

— Роза! А если кто услышит?

Она хихикнула, и я не смогла сдержать ответного смешка. А затем Роза вдруг сорвалась с места и понеслась по полу, словно фигуристка по льду, — по кругу возле подиума и зеркала к тому месту, где я все еще стояла на коленях с рукавицами в руках.

— Могу я пригласить вас на танец? — спросила она и изящно, по-королевски, поклонилась.

— Ты с ума сошла? — прошептала я.

Она пожала своими маленькими беличьими плечиками.

— Скорее я самый здравомыслящий человек в этом месте, дорогая. Как насчет вальса?

Вальс? Здесь?

Роза выглядела такой смелой и озорной в этот момент, что я не смогла устоять. Я сделала вид, что обдумываю ее предложение, встала на ноги и грациозно протянула руку. Во всяком случае, хотелось думать, что грациозно. По примеру Розы я натянула варежки на ноги, и мы понеслись в танце, напевая и смеясь. Как принцессы из волшебной сказки! Как очаровательные богини в шикарном ночном клубе! Как королевы на конкурсе красоты!

А еще как две обычные девчонки, простые девчонки. Нас поймали.

Раздались шаги на гравийной дорожке перед входной дверью, и на пороге появилась женщина с таким плоским лицом, что на нем, как на холсте, можно было писать. Мы с Розой замерли, словно заколдованные. Просить прощения было поздно. Бежать тоже. Это была покупательница.

Она была высокой, с густыми, соломенного цвета волосами и пухлыми губами. У нее был тяжелый шаг. Ее сапоги оставили отпечаток подошв на только что натертом полу. От этого шага задрожали стеклянные капли абажуров. Острым, как игла, которой бабочек прибивают к картону, взглядом она приковала нас к стене. Бросила на столик перчатки, на кресло положила шляпку, хлыст прислонила к стене.

В этой концентрационной тюрьме мы были невинными жертвами, с которыми обращались как с преступниками.

И одна из надзирательниц сейчас стояла перед нами.

* * *

Я всегда мечтала о собственном модном ателье. В том возрасте, когда другие дети играли во дворе или делали домашнее задание, я все свободное время проводила сидя на полу, поджав под себя ноги, в бабушкиной ткацкой комнате и шила маленькие копии платьев, которые она изготавливала. В воображаемую примерочную приходили мои куклы и начинали обсуждать модные фасоны (я сама говорила за них разными голосами), а потом позировали в сшитых мной платьях.

Но теперь, оказавшись в настоящей примерочной, наедине с настоящей заказчицей, я вдруг превратилась в испуганного кролика, как та вчерашняя женщина Кролик. Но кролики — легкая добыча для собак, лис и волков, особенно если у кролика на ногах варежки для натирки пола. Я быстро скинула их с ног и надела свои дурацкие деревянные башмаки.

— Привет, я Карла! — сказала женщина. Ее голос был глухим и низким. Так могла бы разговаривать картошка, если бы умела. Карла была совершенно не похожа на мрачную фигуру у дальней стены мастерской. Карла оказалась очень энергичной и дерзкой девушкой, похожей на тех молоденьких выпускниц, стайки которых я в свое время встречала на улицах своего родного города. Обычно это были вчерашние школьницы, подыскивающие свою первую работу.

— Знаю, еще рано, но я так тороплюсь поскорее примерить мое новое платье. Вы его видели? Из зеленого шелка. Такое роскошное! Такое шикарное! — На слове «шикарное» она почти попискивала от восторга: — Очаровательно! Все с ума от зависти сойдут, когда меня в нем увидят.

Она сняла китель и протянула мне. Я молча взяла его. Куда мне его положить?

Распахнулась внутренняя дверь, и в примерочную стремительно вбежала Марта. Затормозила и взволнованно затараторила:

— Прошу прощения, мэм. Виновата, мы не ждали вас так рано. — Она щелкнула пальцами и приказала Розе: — Ты! Принеси платье. — А мне прошипела: — Расправь коврики!

Карла начала раздеваться, не переставая говорить:

— Сегодня прелестный весенний день. Светает так рано, верно? Лично я терпеть не могу подниматься затемно, а вы? Возьми… — Она протянула мне свою юбку.

Оставшись в белье и чулках, Карла поднялась на подиум в центре комнаты. Полюбовалась своим отражением в роскошном зеркале. Любоваться, по правде сказать, было чем. В отличие от меня фигура у нее была что надо. Мои узкие бедра при желании можно было засунуть в щель тостера, как кусок хлеба.

Роза вернулась с платьем. С моим платьем. Я чуть не ахнула, когда Карла подняла руки над головой, и струящийся шелк зеленой волной хлынул по ее телу. Оно идеально облегало фигуру, а юбка красиво колыхнулась, когда Карла повернулась перед зеркалом. Бабушка была бы мной довольна.

Карла широко улыбалась, глядя на свое отражение, и даже хлопала в ладоши, словно маленькая девочка, которую привели в кондитерскую.

— Ты так проницательна, — приговаривала она. — Такой удачный фасон. Как тебе это удалось?

— Я…

Но я замолчала, потому что Марта заткнула меня суровым взглядом.

— Годы практики, — пробормотала Марта. — Кроме того, у вас такая прелестная фигурка, мэм, что шить было одно удовольствие. Я сразу поняла, что этот фасон вам пойдет, а ткань подобрала под цвет весенней листвы. С шелком работать очень сложно, но результат того стоит. Уверена, вы согласитесь.

Марта проверила край юбки, выровнила его спереди и сзади. Что-то упало на пол, и Марта молча щелчком указала мне: булавка! Я присела на корточки и принялась водить по полу тыльной стороной ладони, как учила бабушка. Наконец нашарила булавку и подняла ее. Вспомнила, как говорит бабушка: «Увидишь булавку — не ленись поднять, вместе с ней удачу поднимешь». Я слушала, как Марта выслушивает комплименты за мою работу, и мне очень хотелось всадить эту булавку ей в руку. Но вместо этого я просто протянула ее Марте.