– Как поживаешь? – осведомился родственник, остановившись неподалеку.

– Все в порядке, – ответил Апплтон и вытащил третью стрелу.

– Почему же я не верю? – скептически уточил Дерек. Герцог отличался редкой проницательностью и сразу почувствовал, что кузену необходимо обсудить какой-то важный вопрос.

В сознании Гаррета молнией промелькнул образ Гарольда Лэнгфорда: его смерть, его крики. Сердце сжалось, как сжималось при каждом воспоминании о погибшем друге, и вновь возникло мучительное, неистребимое чувство вины.

– Хотел поговорить о законопроекте, который предлагает Свифтон.

Герцог вопросительно вскинул брови.

– Относительно участников войны?

– Да.

– И что же именно тебя беспокоит?

Гаррет глубоко вздохнул.

– Разумеется, готов всеми силами помочь ему провести билль в парламенте, но в то же время считаю предложенные меры недостаточными. Необходимо предусмотреть более многостороннюю и серьезную поддержку ветеранов и семей погибших воинов.

Кларингтон прищурился: солнце уже клонилось к западу и светило в глаза.

– Более серьезную?

– Именно. – Интерес Свифтона к законопроекту о ветеранах дал Гаррету новую цель. Вернувшись с войны, он вел двойную жизнь. Пытался выглядеть настоящим светским львом, будущим графом: играл в карты, много пил, напропалую флиртовал с дамами и крутил романы с хорошенькими вдовушками – все это только для того, чтобы забыть о недавнем прошлом. Напрасно. Бессонные ночи, полные ужасных воспоминаний и страшных видений, сменялись холодными одинокими днями: в душе властвовала черная пустота. Банковский чек на крупную сумму, который он каждые две недели посылал вдове Гарольда, не мог заглушить безжалостно преследующее чувство вины. Если законопроект будет принят и получит силу закона, появится шанс сделать что-нибудь существенное. Сам Гаррет пока еще не стал членом парламента, но двое близких друзей – Кларингтон и Свифтон – уже заседали в палате лордов.

– Что же именно ты хочешь изменить в проекте? – уточнил герцог.

– Было бы неплохо расширить сферу деятельности таким образом, чтобы закон включал не только самих военных, но и их семьи.

Кларингтон нахмурился.

– Разве не понимаешь, что бороться придется даже за ветеранов?

– Понимаю. – Гаррет кивнул. – И все же считаю поправку крайне важной.

– Разделяю твою точку зрения, – согласился герцог и уверенно добавил: – Непременно поговорим об этом с Джулианом.

– Спасибо, – поблагодарил Апплтон. – Не желаешь испытать удачу в стрельбе из лука?

Кларингтон кивнул и встал рядом.

– Почему бы и нет? Вообще-то я пришел, чтобы встретиться с Люси: она сказала, что собирается заняться стрельбой вместе с Дафной.

– Они только что вернулись в дом. И мисс Лаундз с ними.

Кларингтон вставил стрелу и прицелился.

– Джейн?

– Да.

Герцог покачал головой.

– Надеюсь, в этот раз подружки хорошо подумают, прежде чем ввяжутся в неприятности.

– Неприятности? – с тревогой переспросил Гаррет.

– Разумеется. Разве Люси ничего тебе не сказала? Она наняла для Джейн новую компаньонку – некую миссис Банбери.

– Снова эта Банбери. – Апплтон тихо выругался. Имя прозвучало не впервые.

– Как поживает наша очаровательная невеста? – поинтересовалась Джейн час спустя, когда они с Люси вошли в спальню Кассандры. Комната выглядела такой же прелестной, как ее бело-розовая, нежная, жизнерадостная обитательница. В центре красовалась великолепная кровать с пологом на четырех резных столбах, одну из стен занимал изящный белый книжный шкаф, от которого у Джейн едва не потекли слюнки, а пространство между окон украшали мастерски исполненные акварели с изображением цветов: мисс Монро нарисовала их сама.

Кассандра встала из-за письменного стола и шагнула навстречу подругам. Она до сих пор оставалась в пеньюаре, а медового цвета локоны свободно спускались к плечам.

– Как поживает невеста? Нервничает, – ответила Кэсси с трепетной улыбкой. – К тому же на носу вскочило ужасное красное пятно. Понятия не имею, что буду делать, если оно не пройдет до свадьбы.

– Красное пятно? Ну-ка, покажи. – Люси подошла вплотную. – Ничего страшного, поверь мне.

– Ничего страшного? Почти как третий глаз! – Кассандра брезгливо прикоснулась к крошечному прыщику.

– Это явно от нервов, – определила Джейн. – Постарайся успокоиться, и сразу все пройдет. – Бедняжка! Она не знала, куда деваться от волнения. Конечно, мисс Лаундз не могла в полной мере понять состояние подруги, потому что самой ей не доводилось ждать грандиозного события, ради которого в поместье собирался приехать весь лондонский бомонд. Она могла только догадываться, сколько мужества требовалось бедной Кэсси, чтобы пережить испытание – особенно под давлением властной матушки. Ничего не поделаешь! Зато результат, то есть сама свадьба, обещал стать поистине великолепным.

– Так и есть, – подтвердила Люси, накручивая на палец черный локон. – Поверь, нервничать совершенно незачем. Все пройдет безупречно. Я помогаю твоей маме спланировать и организовать…

– Ты помогаешь маме? – голубые, словно васильки, глаза изумленно округлились.

– Да, дорогая, – невозмутимо ответила герцогиня. – Разве ты не знаешь? Теперь, когда ты со дня на день станешь графиней, она меня простила.

Джейн рассмеялась.

– Полагаю, что так.

Прошлым летом матушка Кассандры обиделась на Люси за то, что та расстроила ухаживания герцога Кларингтона. Сделано это было исключительно по просьбе самой Кассандры, потому что девушка давно любила Джулиана Свифта, однако в погоне за статусом родители решительно отказывались понимать и уважать чувства дочери. Много месяцев подряд они ненавидели Люси – до тех пор, пока Джулиан не вернулся и не получил титул графа: старший брат Доналд прошлой осенью погиб во Франции, где работал по поручению военного ведомства.

– Приходится буквально прятаться от мамы, – пожаловалась Кассандра. – Каждую секунду лезет обниматься.

Джейн снова засмеялась.

– Что ж, не каждой матери достается в дочери графиня.

Кассандра вздохнула.

– Да. Вот только очень горько, что произошло это ценой жизни бедного Доналда. Одно радует: теперь, когда Джулиан стал графом, он сможет воспользоваться своим положением в парламенте и провести законопроект в поддержку ветеранов войны.

Люси обняла подругу.

– Знаю, что после гибели Доналда Джулиан и Дафна переживают нелегкие времена.

В глазах Кассандры блеснули слезы, но она удержалась и не заплакала.