Короткая заросшая тропинка вела от дома через лес к узкой полоске песка на краю залива. Каждый день после приезда Рик приносил пляжный стул на берег и читал, или работал, или просто наблюдал за лодками из своего незаметного укрытия.

Вчера ночью, когда было невозможно уснуть из-за жары, он взял фонарь и прогулялся через лес к берегу, потом поплавал в прохладной воде, а вокруг стояла ночная тишина. Ему хотелось, чтобы ночные купания вошли у него в привычку. Берег и дно заросли какими-то водорослями, и при прикосновении к ним босых ног у Рика по телу бежали мурашки. Он уплыл подальше от берега и, когда миновал цепляющиеся за ноги растения, почувствовал, что темная прохладная вода приятно ласкает кожу. Он плыл на спине и думал о Лейси О’Нил. Эти рыжие волосы. Теплый взгляд голубых глаз. Она была доброй – это видно еще до того, как она начинает говорить. Он должен еще раз пригласить ее куда-нибудь. Он был не из тех, кто сдается. Тот, кто одолел премудрости юриспруденции, не может пасовать перед преградами.

Он занимался юридической практикой только один год, прежде чем заняться преподаванием. В университете закрыли глаза на недостаток опыта ввиду того, что он блестяще владел материалом. Он предпочитал преподавать, а не практиковать. Ему никогда не нравилось искажать правду в угоду клиентам, но иногда без этого невозможно было исполнить заказ.

Если он прибегал ко лжи, то неизменно вспоминал совет отца. Рику было восемь или девять лет, когда он услышал, как отец обратился к пожилой даме, заявив, что она выглядит прекрасно в новом наряде. Однако на самом деле она была похожа на молодящуюся старуху. Позже он спросил отца, считал ли он на самом деле, что дама выглядела хорошо.

– Иногда ложь может быть подарком, – ответил отец.

Рик всю жизнь следовал этому совету. Он лгал только тогда, когда на это находился благородный повод.

Он выждал два дня, прежде чем зайти в студию снова. Вернувшись, он с радостью отметил, что Лейси сегодня одна. Мужчина с конским хвостом смущал его. Ему казалось, что он слишком уж внимательно прислушивался к его беседе с Лейси.

Когда он вошел, она стояла на стремянке и украшала витраж.

– Привет, Лейси.

Она взглянула на него сверху вниз, и он с радостью отметил, что она улыбается.

– Привет, Рик, – поздоровалась она, цепляя проволоку, прикрепленную к витражу, за крюк над окном.

– Моя помощь нужна?

– Я делаю это постоянно, – отмахнулась Лейси, спускаясь со стремянки. Оказавшись внизу, она начала складывать стремянку, но он отобрал ее.

– Не хочу обманывать вас, – сказал он, складывая стремянку. – Но я думал о нашей встрече. Каждый раз, когда я смотрю в калейдоскоп, думаю о вас и ваших чудесных рыжих волосах. Я очень хочу пригласить вас пообедать. В любой вечер. Выбирайте.

Она вздохнула с улыбкой, и он понял, что ей будет трудно отказать ему в рамках приличия.

– Извините, – сказала она. – Но, по правде говоря, я решила отдохнуть от свиданий.

– О, понимаю. – Он чувствовал, что она была честна с ним, и это только усугубило его положение. – Я делал так же раз или два. Вы хотите забыть неудачные отношения, не так ли?

– Что-то в этом роде. – Она забрала у него стремянку и поставила ее у стены.

– Ну а как насчет прогулки? – спросил он. – Это не будет свидание. Мы не станем наряжаться. Я даже не заеду за вами. Мы можем встретиться в людном месте. И не будем развлекаться… совсем.

– Ладно, – рассмеялась она, качая головой. – Вы победили.

Они договорились о встрече на другой день, и он ушел из студии гораздо более счастливым, чем в прошлый раз. Когда он садился в машину на стоянке, он понадеялся, что Лейси смотрит на него украдкой из окна.

«Да, – подумал он, поворачивая ключ зажигания. – Я победил».

Фей вошла в гимнастический зал лечебницы и взобралась на любимый эллиптический тренажер. Он стоял у панорамного окна, из которого открывался чудесный вид на горы Сан-Диего. Джуди и Леда – два физиотерапевта, работавшие по программе избавления от хронических болей, и ее подруги по работе – выбрали такие же тренажеры по обе стороны от нее. Хотелось бы Фей знать, как они втроем смотрятся сзади. Она была руководителем Джуди и Леды, и у нее был диплом магистра по медицинскому уходу. Она была блондинкой, а они обе – брюнетками, она была на двадцать пять лет старше каждой из них, и в том, что касалось вида со спины, не питала никаких иллюзий насчет того, что подруги легко превзойдут ее.

– Что ты думаешь о новом пациенте? – Джуди с видом знатока нажала какие-то кнопки на тренажере.

– Это молодой парень с раком кости, – отозвалась Фей. – Я думаю, ему нужно…

– Привет, Фей.

Джим Прайс неожиданно появился прямо за ее спиной. Фей мгновенно расцвела. Она надеялась, что не сильно покраснела.

– Привет! – ответила она, замедляя скорость тренажера. – Я не знала, что ты будешь здесь во время обеденного перерыва.

– Я и не собирался, – сказал он. – Но я закончил читать статью, которую ты написала, и хотел выразить тебе свое восхищение. Отличная статья.

– Я рада, что тебе понравилось, – смутилась она. Фей с сожалением подумала, что, наверное, выглядит сейчас не очень элегантно. Она покрылась потом от интенсивной тренировки, и горячие струйки стекали по шее и груди. Она провела по лбу тыльной стороной руки.

– Я даже сделал несколько комментариев, – сказал Джим. – Покажу их тебе сегодня вечером, ладно?

Теперь она и вправду покраснела. Джуди и Леда притихли. Они замедлили свои тренажеры, чтобы уменьшить шум от маховых колес, и Фей была уверена, что они ловят каждое слово.

– Это будет здорово, – сказала она.

В падавшем от окна желтом свете его глаза слегка отливали бронзой. Раньше она этого не замечала.

Джим сделал ей знак наклониться к нему, чтобы он что-то мог прошептать ей на ухо.

– Ты ужасно красива, – мягко произнес он, щекоча ей ухо своим дыханием.

Она выпрямилась, улыбаясь, и одними губами сказала:

– Спасибо.

Когда он направился к выходу, Фей почувствовала признательность к Джуди и Леде за то, что им хватило ума не говорить ничего, пока он не окажется за пределами слышимости.

– Итак, – спросила Джуди, – когда ваше свидание?

– Сегодня вечером, – ответила она.

Хотя Фей существенно замедлила шаг на тренажере, монитор показывал ей самый высокий пульс за время тренировки. Она не могла поверить, что мужчина так на нее влияет.

– Повезло тебе, – присвистнула Леда.

Фей знала, что многие женщины, работавшие в лечебнице, любили Джима Прайса. Даже молодые женщины сохли по нему. Джим овдовел два года назад, а перед этим оставил свою хирургическую практику, чтобы ухаживать за женой последние месяцы ее жизни. Коллеги поражались его любви и находили такое самопожертвование похвальным. У него была приятная внешность, что является редкостью для мужчины пятидесяти пяти лет, у него водились деньги, и он был добр с больными и коллегами. Фей знала его много лет, так как он часто присылал ей пациентов для лечения, но он никогда ее по-настоящему не замечал. Все изменилось, когда была опубликована ее книга по лечению хронической боли. Кто-то, должно быть, сказал ему, что она тоже потеряла мужа, и он почувствовал, что у них много общего. Во время их первого настоящего разговора друг с другом выяснился еще один общий факт биографии: оба выросли в Северной Каролине. Казалось, этот факт дал им официальное право познакомиться друг с другом поближе.