Только в машине Дорис смогла слегка расслабиться, но от ее безмятежности не осталось и следа, когда она обнаружила, что они едут вовсе не в направлении ее дома.

— Куда мы едем?

— В ночной клуб.

— Но мы об этом не договаривались, — возмутилась Дорис, — и вообще я хочу домой.

Рикардо бегло взглянул на нее и снова сосредоточил свое внимание на дороге.

— Нам нужно внимание прессы или нет? Если я что‑то не так понимаю, поправь меня.

— Но, может быть, для начала хватит театра? — робко спросила Дорис. Рикардо промолчал, и она надулась.

Из машины она вышла надменная и недоступная.

— Полчаса! — сообщила она, когда он взял ее под локоть. — Полчаса — и ни минутой больше, иначе я возьму такси.

Посмотрим, подумала она, долго ли я смогу изображать из себя последнюю стерву.

Клуб был переполнен. Кто‑то пришел сюда, чтобы потанцевать, кто‑то — продемонстрировать новый наряд или получить поздравления с очередным коммерческим успехом.

— Выпить что‑нибудь хочешь? — спросил Рикардо.

Дорис куснула губу, озираясь по сторонам.

— А что, я похожа на пьяницу? — огрызнулась она.

— Ты, — шелковым голосом сообщил Рикардо, — похожа на ягненка, брошенного в логово льва.

Заиграла музыка. Джазовый оркестр, следовало отдать ему должное, был выше всяких похвал, но Дорис продолжала стоять на месте, отыскивая кого‑нибудь из знакомых.

— Рик! Это ты? Ирен сказала, что ты собирался зайти, но я, признаться, решила, что она, как всегда, разыгрывает меня.

Дорис, повернувшись, столкнулась лицом к лицу с миловидной блондинкой.

— Привет, Джуди, — весело отозвался Рикардо. — А это моя Дорис!

Дорис вздрогнула, почувствовав его руку на своей талии, но выдавила из себя любезную улыбку.

— Есть ли в Мельбурне хоть одна женщина, которую ты пропустил? — язвительно спросила она, когда Джуди, бросив пару ничего не значащих фраз, отошла в сторону, явно недовольная.

— Никогда об этом не задумывался. Потанцуем?

Боже, до чего же он невыносим! — с отвращением подумала Дорис.

— А я могу отказаться?

— Если тебе безразлична судьба сделки с японцами и здоровье отца…

— Не продолжай. Я все поняла! Рикардо улыбнулся и повел ее в центр зала.

Танцуя, он откровенно‑интимно прижимался к ней, гладил ее спину. Дорис было не по себе, ей хотелось вырваться и куда‑нибудь убежать. Терпи! — приказывала она себе. Ведь ты же в него влюблена — в этого циника и наглеца.

От циника и наглеца, между прочим, пахло весьма приятно. Прохладно‑ясный аромат одеколона, смешавшись с еле различимым запахом чистого мужского тела, понемногу вскружил голову, и Дорис вдруг обнаружила, что ей хочется прильнуть к своему партнеру.

Казалось, от него исходила неведомая магнетическая сила, но когда губы Рикардо как бы невзначай коснулись мочки уха, Дорис невольно вздрогнула. Ее вдруг пронзило ощущение, что все это уже было и финал… финал слишком хорошо известен.

Полчаса они танцевали, подходили к столикам, чтобы перекинуться приветствиями со знакомыми. Она даже привыкла к тому, что Рикардо держит руку на ее талии, улыбалась, когда он прощался с кем‑то из своих приятелей, легко проследовала за ним к выходу.

Но как только они оказались в машине, лицо ее приняло холодное и жесткое выражение. Зеленый «феррари» легко скользил в поредевшем ночном потоке машин в направлении Олимпик— Пойнт, а Дорис ничего не видящими глазами смотрела впереди себя.

Когда они остановились возле ее дома, она собралась уже выйти, но, увидев, что Рикардо заглушил мотор и выдергивает ключи, намереваясь последовать за ней, замерла.

— Извини, но ты‑то куда собрался? — удивленно спросила Дорис.

— Должен же я проводить тебя до порога квартиры? Кстати, я не прочь выпить с тобой чашечку кофе и поболтать.

— Еще чего не хватало! — Руки Дорис затряслись, и она, не зная куда их деть, сжала пальцы в кулаки. — Я устала и хочу спать. Рано утром у меня работа в фотостудии, и мне нужно быть в форме.

Рикардо мягко, но решительно взял у нее ключ от парадного подъезда, и не успела Дорис глазом моргнуть, как они уже стояли возле лифта.

— Нас всю дорогу сопровождала какая‑то машина, — терпеливо пояснил он. — Судя по всему, какой‑то особенно резвый репортеришка увидел в нас свой шанс. — Рикардо нажал на кнопку вызова, и двери бесшумно открылись. — Не можем же мы разочаровать парня? Он тратит на нас свое время и силы, выслеживает каждый наш шаг, и все для того, чтобы увидеть, как кавалер выгружает свою даму и они в ледяном молчании расстаются?

— Но у меня может болеть голова.

— Может или болит? — с усмешкой спросил он.

— Моя головная боль — это ты, Фред и вся эта дурацкая затея, — огрызнулась Дорис.

Они вышли из лифта, и Рикардо выхватил ключи из ее рук и открыл дверь в квартиру.

— Прошу! — сказал он с усмешкой.

Весь накопившийся за день гнев прорвался наружу, и Дорис, вскипев, схватила своего провожатого за лацкан пиджака и оттолкнула от двери.

На лице у итальянца не дрогнула ни одна мышца, но никогда в жизни Дорис не испытывала такого животного страха. Сейчас он меня убьет, подумала она.

— Полегчало? — зловеще тихим голосом спросил Рикардо и затем смерил ее холодным взглядом с головы до ног. — Но впредь, моя радость, советую тебе быть осторожнее на поворотах, — предостерег он ее глухим голосом. — На роль мальчика для порки я не нанимался.

— А я не нанималась терпеть твои тиранические замашки! — растерянно пробормотала Дорис, избегая смотреть ему в глаза.

— Между прочим, я здесь нахожусь в качестве твоего союзника, а не врага, — напомнил Рикардо.

— И на этом основании мне полагается быть податливой дурочкой, ты это хочешь сказать? — язвительно спросила Дорис.

— Я могу понять твое неприятие всех представителей мужского пола, — негромко сказал Рикардо, — но хотел бы все же напомнить, что я не твой бывший супруг и за его проступки не отвечаю.

— Но из этого вовсе не следует, что ты мне должен нравиться!

— Милая моя Дорис, человеческая душа — вообще потемки, а женская — тем более…

Если бы Дорис умела визжать, топать ногами, царапаться, она бы сделала это сейчас. Но она этого не умела, а кроме того, разок переступив черту дозволенного, не рискнула сделать это во второй раз.

•— Я могу попросить тебя уйти?

— Да. Вот только выпью кофе и сразу уйду. Он переступил порог квартиры и двинулся на кухню. Дорис, побелев от бешенства, бросилась за ним.