На следующие две недели Кэт с головой погрузилась в работу – так было легче дисциплинировать свои мысли и не думать о поведении Зейна. Перво-наперво нужно было отшлифовать язык. Касия явно переоценила свое владение английским, однако она была умна и дружелюбна, помогая Кэт сблизиться с женщинами во дворце. Общаться приходилось на смеси английского и местного наречия. Касия вскоре стала ее подругой, а потом незаменимой помощницей – ее знания были неоценимы во всем, что касалось обычаев страны. Однако и она, и другие женщины, казалось, мало что знают о королевской семье, и особенно о Зейне. Никто не рассказал о том, как он впервые появился во дворце или об отношениях, что связывали его с отцом. Возможно, они попросту не знали, а может, молчали намеренно. Однако тут Кэт одергивала себя: зачем Зейну было приглашать ее, если ему есть что скрывать?

Она уже повстречалась с местным бизнесменом, повидала архитектурные сооружения, побывала даже на одном из политических собраний. Все казалось интересным и полезным, но все эти встречи были назначены самим шейхом. Охранники и советники, окружавшие Кэт, явно были проинформированы относительно того, с кем ей позволительно общаться. Ей ни разу не удалось убедить их поменять расписание встреч или разрешить ей сделать что-то самой. Зейн же оставался в тени – по-видимому, в его намерения не входило интервью, на которое он поначалу согласился. Сначала Кэт даже радовало его отсутствие – слишком уж его величие действовало ей на нервы, – однако дни шли, и у нее появились вопросы, на которые мог бы ответить лишь шейх. Радость сменилась разочарованием: проект по изучению культуры страны и ее народа, веками отрезанного от остального мира, требовал доступа ко всем представителям местного сообщества – и, разумеется, к шейху. На кону стояла ее карьера – и потом, Зейн согласился дать интервью. Пусть она не привыкла к мужскому вниманию – и уж конечно не доводилось ей бывать в компании мужчин, которые могли, казалось, взглядом воспламенить камень, – но ее неопытность в общении не должна была стать камнем преткновения для проекта. Времени оставалось совсем немного, и нельзя было терять его, отдаваясь собственным переживаниям.

Однако спустя две недели по прибытии Кэт так и не продвинулась в своих попытках поговорить с шейхом лично. Рави держался безукоризненно вежливо и всячески помогал, но на вопросы о встрече с Зейном находил бесчисленные отговорки: его величество занят, уехал из страны, сегодня не располагает временем для встречи. Наконец, Кэтрин решилась написать шейху записку, чтобы напомнить о его обещании. Ответом ей были две строчки на кремовой бумаге:

– Шейх пишет тебе, точно он твой поклонник, – послышался голосок Касии. Кэт смутилась и, смяв записку, бросила ее в корзину у стола.

– Скорее, точно он тиран, – поправила она.

– Что это означает? – не упустила случая узнать новое слово Касия.

Кэт поискала подходящий вариант перевода – но, конечно, не нашла достаточно деликатного.

– Это человек, который не позволяет тебе сделать что-то, что ты желаешь, – объяснила она.

Девочка улыбнулась.

– А что ты хочешь сделать?

– Мне нужно поговорить с людьми за пределами этих стен, – пояснила Кэтрин. – Хочу поспрашивать других.

Она не стала говорить о том, что хочет побеседовать и с шейхом: девочка не могла ей ничем в этом помочь.

– Почему бы тебе не сходить на рынок? Там много местных.

– Я бы с радостью, но мне нельзя никуда ходить без сопровождения, – вздохнула Кэт. – А на встречах, которые состоялись, я толком и не поговорила с людьми.

– Ты можешь пойти со мной за травами и специями для завтрашней еды.

Сердце Кэт бешено застучало в груди. И почему она не подумала о том, что Касия часто выходит за пределы замка?

– Это… это просто прекрасно! Чудесная идея.

Кэт была обрадована столь простым решением проблемы – может, все же Зейн тут ни при чем и виной всему ее собственная нерешительность?

– Ваше величество, поступили новости с женской половины дворца.

Зейн поднял глаза и увидел в проеме, ведущем в его кабинет, своего дворецкого – лицо его выражало смятение и руки были сжаты вместе. Так, ясно, Кэтрин Смит опять что-то придумала. Он и не полагал, что с ней будет столько проблем. Он не собирался назначать с ней интервью до тех пор, пока не удостоверится, что способен держать себя и свои желания в руках. Однако она оказалась на удивление настойчивой и не уставала просить его о встрече, хотя он ясно дал понять, что не готов.

– В чем дело, Рави? – спросил он, откладывая ручку. – Только не говори мне, что доктор Смит снова хочет меня видеть. Мой ответ по-прежнему отрицательный.

Он уже сказал Рави, чтобы тот не беспокоил его больше просьбами Кэтрин – это мешало контролировать свои чувства.

– Нет, ваше величество. – Прежде невозмутимое лицо Рави явно отражало тревогу. – Мне только что сказали, что доктор Смит покинула дворец.

– Что? – Зейн едва не задохнулся. – А где она, черт возьми?

– Мы не знаем, но полагаем, что она ушла на рынок с Касией.

Зейн вскочил, чувствуя, что сердце его вот-вот выскочит из груди.

– Как давно они отсутствуют? – спросил он.

– Никто их не видел уже несколько часов.

Несколько часов! За это время могло произойти что угодно. Кэтрин чужая в этой стране – она, вероятно, даже не говорит на языке. Ее нельзя, нельзя было оставлять одну. Зейна охватила паника – на миг он вспомнил, как, будучи ребенком, просыпался ночью и обнаруживал, что матери нет дома. Обычно она находилась в одном из баров по соседству, и всякий раз ему приходилось ее разыскивать. Его мать была хронической алкоголичкой, и здоровье ее – а также психику – нельзя было назвать стабильными. Зейн приказал себе прекратить истерику. Кэтрин Смит не имеет никакого отношения к той давней истории. Но все же ее необходимо было вернуть, прежде чем она подвергнет себя опасности.

– Почему мне не сказали об этом раньше? – требовательно спросил он Рави, стремительно направляясь к конюшне.

– Простите, ваше величество, – с трудом вымолвил дворецкий, пытаясь не отставать.

– Принесите мне одежду и оседлайте Пегаса! – прокричал Зейн одному из конюхов.

– Ваше величество, нет необходимости выезжать вам лично, – пробормотал Рави. – У меня есть люди, которые по вашему приказу обыщут рынок и приведут ее.

– Я возглавлю поиски, – решительно сказал шейх.

Когда Рави вернулся, неся верховую одежду, Зейн оделся, покрыв голову и закрыв тканью лицо, оставив лишь глаза. Был полдень, и солнце палило нещадно, а верховая поездка означала, что пыль из-под копыт будет лететь в лицо.

Привели коня – Пегас в нетерпении притопывал ногами и раздувал ноздри, склоняя голову под уздечкой. Взяв поводья у мальчика-конюха, Зейн вспрыгнул на жеребца, и тот вихрем вырвался со двора. Сзади послышался топот копыт – охрана сопровождала его на поиски. За воротами дворца в глаза моментально ударило солнце. Конь поскакал по направлению к городу – встречающийся по дороге народ, узнавая всадника и его свиту, опускался на колени. Приближаясь к старым улочкам, ведущим в центр, к рынку специй, Зейн ощущал, как в нем нарастает гнев. Когда он найдет Кэтрин, она испытает на себе полную силу его гнева за неповиновение приказам и за то, что она подвергла себя излишней опасности.