– Привет, – одно короткое слово, а в воздухе повисает неловкость.

 – Привет, – я выдавливаю улыбку, но тут же осознаю, что получилось хреново.

 – Надо поговорить, – он кивает в сторону коридора, и я послушно плетусь за ним.

В полном безмолвии он идет вперед, а я гипнотизирую его спину. Невыносимое чувство. Еще позавчера он обнимал меня, нежно целовал в шею, принимал поздравительные тосты и говорил, что я лучшее, что с ним случалось, – и вот уже ведет себя так, словно мы абсолютно чужие люди. И я даже не знаю, могу ли прикоснуться к нему, обнять, как раньше, уткнуться носом в крепкую грудь и втянуть запах парфюма.

 – Слушай, я погорячился вчера, – он приводит меня в дальний угол холла и усаживает на красный кожаный диванчик. – Прости, что наорал и сорвался…

 – Да ничего, я тоже виновата, – торопливо отвечаю я, и надежда, увядшая было окончательно, крепнет и расправляет крылья. – Я, кстати, удалила тот пост, и обещаю: больше никогда…

 – Дай договорить, – перебивает он с мрачным видом. – Я так не смогу.

 – Как именно?

 – Быть с тобой. Знать, что тебе противно даже думать о сексе со мной. Я не монах, Юль. Мне нужна здоровая и активная жизнь. В том числе – интимная.

 – Подожди… – голос срывается, и я прочищаю горло. – Ты что, хочешь расстаться? А свадьба, гости…

 – Ты вообще слышишь меня, нет? – на его скулах шевелятся желваки, темные глаза сужаются. – Я не смогу! Какие к черту гости? Придумаем что-нибудь. Хочешь – скажем, что это ты меня бросила.

 – Но Саш, это всего лишь секс!

 – Всего лишь? Вот в этом и разница между нами.

 – Да нет, послушай, это лечится. Врач написал, что мы можем прийти вместе, пройти курс лечения, и, возможно, все наладится…

 – Возможно? – уголок его рта насмешливо дергается вверх. – А если нет? Я здоров, Юль, мне лечение не нужно. Попробуй сама сходи, если тебе помогут… Что ж, попробуем сначала. Но пока… Я не могу. Я вот сейчас смотрю на тебя и вижу твое лицо, когда ты изображала оргазм. Слышу твои лживые стоны. Я… Я бы очень хотел тебя простить, но ведь это ничего не изменит.

 – То есть это конец? – язык с трудом ворочается во рту, облекая эту страшную мысль в звуки.

 Саша отводит взгляд и поправляет часы. Я знаю этот жест: явный признак того, что Саша на взводе.

 – Видимо, да, – глухо отвечает он, не глядя на меня. Потом все же заставляет себя поднять глаза. – Мне в пятницу предлагали командировку в Питер на неделю, я отказывался, но теперь… Короче, я скажу Дмитрию Сергеевичу, что согласен. Нам нужно отдохнуть друг от друга. Ты пока придумай причину для расставания, лгать у тебя получается всяко лучше, чем у меня. Потом я вернусь, и мы вместе объявим всем, что свадьбы не будет.

 Он встает и направляется в сторону юротдела, но на полпути оборачивается.

 – И пожалуйста, не звони моим родителям. И не пытайся через них манипулировать мной. Я сам с ними поговорю.

Наверное, я сумасшедшая.

Пожалуй, мне надо было идти к другому врачу. Но я здесь. Клиника женского здоровья «Фемина».

Не знаю, каким чудом досидела до конца рабочего дня, понятия не имею, почему не поехала домой… Точнее, в квартиру Саши собирать вещи. Что-то вдруг щелкнуло в мозгу, и ноги сами понесли меня по адресу, указанному на сайте сексолога.

Вместо того, чтобы расстроиться и уйти в депрессию, как положено всякой приличной девушке, брошенной накануне свадьбы, я отчего-то уцепилась за фразу «Попробуй сама сходи, если тебе помогут…» Если я исправлюсь, если научусь получать эти чертовы оргазмы – он ведь вернется ко мне? Я почувствовала странный азарт. Как будто Саша не расстаться мне предложил, а бросил вызов.

Я всегда ставила перед собой цели и добивалась их. В школе мне не хватало пятерки по химии для золотой медали, и учительница сказала: «Юль, успокойся. У тебя и так прекрасный аттестат, а четыре – тоже отличная оценка». – «А если я перепишу контрольные за последний год?» – «Ну, ты, конечно, можешь попробовать, но я бы на твоем месте сосредоточилась на экзаменах…» А я взяла – и переписала. И получила эту чертову медаль, хотя это стоило мне недельного недосыпа, нервного тика и трех килограммов. Да, любая была бы рада похудеть к выпускному, но не в том случае, когда платье уже куплено, и из-за пресловутых потерянных килограммов висит на ключицах, как на вешалке.

Сейчас, похоже, сработал тот же рефлекс. Я ехала в клинику с четкой целью: выложить все отложенные на свадьбу деньги, лишь бы через неделю научиться кончать фонтаном.

Лишь перед широкими стеклянными дверьми решимость куда-то испарилась. Разговаривать с незнакомыми людьми об интимной жизни? А если врач – мужчина? Спросит меня что-то вроде: «И как часто вы мастурбируете? Пробовали теребить клитор или направлять струю душа?» Да меня ж удар хватит.

Стиснув зубы, заставила себя зайти внутрь.

 – Девушка, я могу вам помочь? – с милой улыбкой обратилась ко мне молоденькая медсестра за стойкой ресепшн, и весь холл разом повернулся ко мне.

 – Да, мне бы к врачу… – я понизила голос, стараясь не смотреть на остальных посетителей.

 – Конечно, – она словно бы не заметила моего смущения и продолжила вещать на публику. – Вы по записи?

 – Нет.

 – Какой специалист вас интересует?

 – Сексолог, – буркнула я максимально тихо и быстро.

 – Что, простите?

 Я взяла брошюрку по сексологии и недвусмысленно продемонстрировала непонятливой девице.

 – А, к сексологу… Никаких проблем! – громко произнесла она, будто издеваясь. Но, видимо, и этого ей показалось мало, поэтому она крикнула через весь холл: – Люда, у нас сейчас свободный сексолог есть?

 – У Марата Рафиковича, кажется, окно.

 – Точно, – и девушка за стойкой, сполна насладившись моим унижением, послала мне лучезарную улыбку. – Доктор Джабраилов готов вас принять через пятнадцать минут. Первичный прием три тысячи.

Мрачно расплатившись и сосредоточенно разглядывая плитку у ног, я направилась к указанному кабинету. Вселенная изо всех сил семафорила мне, что не тем я занимаюсь. Посылала мне сигналы, что не стоило даже влезать в подобную авантюру, и чем дальше – тем отчетливее становились сигналы.

В кабинете меня ожидал пухлый невысокий мужчина с густыми усами и короткопалыми волосатыми ладонями. Сказать, что меня охватила паника, – не сказать ничего. Я вдруг живо вспомнила подростковые годы. Мне – тринадцать, я еду из Зеленограда к бабушке на автобусе. Душном таком «Икарусе». Жара, липкий пот стекает по позвоночнику, дышать нечем, и все мысли о том, чтобы поскорее выйти. Народу столько, что еще немного – и старенький скрипучий салон автобуса треснул бы по швам. И вдруг я чувствую чью-то горячую ладонь пониже спины. Случайно? Кто-то просто тянется к поручню мимо меня? К сожалению, нет. Мужик, вот такой же толстый и усатый, как Марат Рафикович. Трогает меня, лезет под юбку. И надо бы закричать, но мне стыдно. Все ведь посмотрят на меня, а он тут же уберет руку и выставит меня маленькой лгуньей. А если ему не поверят, вызовут ментов, и все это дойдет до мамы, она расстроится, будет меня ругать… И юбку эту я без спроса надела, она не моя, а двоюродной сестры. И я терпела, как могла, борясь с тошнотой, а потом выскочила на остановку раньше, и прежде, чем двери захлопнулись, наткнула на взгляд этого мужика. Сальный и какой-то… Самодовольный, что ли. Мол, ну что, девочка, понравилось? Меня рвало, и я шла пешком до самой бабушки. Мне влетело, конечно, за опоздание, но я так никому и не рассказала.