— Вы хотите сказать, что я должна подчиняться вашим приказаниям на ранчо, ведь так?

— Вы только что согласились подчиняться мне на протяжении ближайших пяти месяцев, не важно, где и когда. Или вы принимаете эти условия, или же утром я отвезу вас в аэропорт.

Джо нужно было очень сильно разозлиться, чтобы суметь вырваться из его железного рукопожатия. Она резко рванула руку, отскочила в сторону, прежде чем он успел снова схватить ее.

Джо увидела, как он покраснел.

— Я принимаю ваши условия, — проговорила она, — я буду вам подчиняться.

Он саркастически улыбнулся.

— Что бы вы ни потребовали, все будет сделано. Вам стоит только попросить, — добавила она.

Чувство, похожее на разочарование, тенью скользнуло по лицу Чейза, прежде чем он успел отвернуться. Он провел рукой по волосам и тяжело вздохнул:

— Я спущусь к завтраку в пять.

В пять утра Чейз не появился. Джо вылила тесто для блинов на старую чугунную сковородку, подождала, пока пузыри на поверхности лопнут, и подбросила блин. Затем открыла дверцу духовки и повернула дэку с бисквитами, чтобы они хорошенько пропеклись.

Продолжая колдовать на кухне, Джо прислушивалась к каждому шороху наверху. Каждая лишняя минута, подаренная ей сейчас Чейзом, сокращала время, которое она сможет пронести с ним вечером, ведь она наверняка будет валиться с ног от усталости. Этой ночью она долго не могла уснуть из-за упрямого ковбоя, который оказался слишком красив, чтобы оставить ее равнодушной. Кроме того, несложно было догадаться, что сегодня Чейз загоняет ее до смерти.

Ее мысли прервал звук распахивающейся двери. Ее двери, конечно же, она узнала этот характерный скрип. Она услышала, как он сдавленно выругался, потом застонала лестница под его тяжелыми шагами. Чейз вошел в кухню, на ходу заправляя рубашку.

Джо взглянула на часы и тайком улыбнулась. Пять двадцать три.

Не успел он сесть в кресло, как Джо наполнила его чашку кофе и поставила перед ним поднос с блинами и беконом.

— Яиц нет? — спросил он. Даже если на него произвело впечатление то, что произошло, ему удалось это скрыть.

Впрочем, она была готова к сражению. Прежде чем занять место напротив, она положила на стол аккуратно сложенные салфетки.

— Сегодня утром я кое-что изобрела, хотя у меня было не так много времени — всего двадцать три минуты.

Она засияла от удовольствия, когда его подбородок задрожал, а руки крепко сжали кружку.

Он продолжал молчать, и она протянула ему список продуктов.

— У вас целый склад муки, сахара и круп. Шкафчики забиты консервами, а в морозилке две или три замороженные коровы.

— Это ранчо, на котором делают говядину, — заметил Чейз, не поднимая головы от тарелки.

— А, тогда все ясно.

Чейз зло улыбнулся, он признавал, что у Джо есть право на сарказм.

— Как бы то ни было, последнего цыпленка я приготовила в качестве сегодняшнего ужина. — Она указала на старую кастрюлю времен шестидесятых.

— Почему она в раковине?

— Кастрюля неплохо сохранилась, но время берет свое. Поставить ее в раковину — самый подходящий способ, чтобы не превратить ваш дом в пепелище.

— Неплохая идея, — одобрительно кивнул он.

Джо посмотрела в его холодные глаза, заметив там искорку уважения. Вся тяжелая работа, которую она проделала, ничего не значила для него, а впечатление произвело лишь одно практичное решение. Видимо, он на самом деле очень невысокого мнения об умственных способностях женщин. Вот это да!

Она положила перед ним бумагу.

— Помимо того, что неплохо было бы привнести некоторое разнообразие в мясной рацион, надо бы иметь в запасе свежие фрукты и овощи. И, если вы заметили, яйца тоже в этом списке.

Теперь наступила очередь Чейза саркастически улыбнуться.

— Здесь яйца не покупают, а берут в курятнике.

— Я думала, это ранчо, на котором коров выращивают, — парировала Джо, чувствуя, как лицо ее заливает краска смущения. Она должна была догадаться: на любой ферме есть куры, особенно если она так далеко от города. — Если бы вы поменьше нежились сегодня в постели, могли бы сообщить мне об этом.

Его щеки запылали.

— Возможно, я просто решил дать вам возможность поспать, ведь это ваше первое утро здесь.

— А, так это не вы вломились в мою дверь с таким грохотом, что топор бы позавидовал?

Краска на его щеках стала еще темнее.

— Пять двадцать три, — повторила она, с трудом сдерживаясь. — Пока вы лениво вылезали из кровати, я успела приготовить завтрак, обед и ужин.

— А ленч?

Джо лениво указала рукой на большой бумажный пакет, который стоял на полке у двери:

— Сандвичи с беконом и шоколадные пирожные с орехами.

— Пирожные? — Его лицо просветлело. — Черт возьми, я сто лет не ел домашних пирожных. Вы, наверное, давным-давно на ногах.

Джо пожала плечами, продлевая минуту торжества:

— Я не готовила их, Чейз. Я нашла смесь в вашем шкафчике, так что поставить их в духовку не стоило большого труда.

— И все же я ценю то, что вы сделали. Учитывая, что я безобразно вел себя с вами вчера, я думал, что больше чем на хлеб с водой мне рассчитывать не приходится.

— Как насчет подгоревших тостов и жидкого кофе?

— Ага, идея понравилась?

Джо тихонько рассмеялась.

Чейз тоже улыбнулся, и их глаза встретились. Звук его голоса и его теплый взгляд заставили ее сердце бешено колотиться.

Свеча в старинном подсвечнике создавала атмосферу интимности, а их Добродушное подшучивание друг над другом заставляло забыть о предстоящем противостоянии. Почему-то глядя на его фотографию много месяцев назад, Джо предполагала, что так и будет. Казалось, что завтракать вот так с Чейзом — самое обычное дело, как будто они делали это уже бесчисленное количество раз после долгих ночей, проведенных вместе.

Она отвернулась, вдруг почувствовав неловкость. Одна мысль о проведенной вместе ночи испугала ее. Даже сейчас какая-то часть ее желала оказаться в его объятиях, прижаться к его груди, но она с трудом верила, что это возможно.

Джо хотела иметь мужа, детей, хороший дом. Чейзу не нужна была жена, особенно такая, как Джо. Он достаточно ясно дал ей это понять.

Было бы глупо надеяться, что он изменит свое мнение о ней или о браке как таковом.

Она снова посмотрела в его глаза и заметила, что взгляд его стал жестким, а рот изогнулся в ироничной усмешке.

— Поздравляю, — сказал он. — Вам почти удалось заставить меня плясать под вашу дудку тарелкой пирожных и горячего жаркого.