Я сразу же впился глазами в глобус. Если это Земля, то какая-то она странная: очертания материков похожи, но вот политическое разделение незнакомое. Континенты истыканы красными, синими, жёлтыми и белыми точками, которые соединены сеткой.

Там были и точки поменьше, но больше я разглядеть не успел — нам указали на два резных кресла.

Я тяжело бухнулся, с облегчением откинувшись на спинку. И сразу занялся прощупыванием чакры-приёмника на затылке. Ну же, где вход силы? Не чувствую потока…

Магистр, которого Гром называл Иваном Петровичем, небрежно кинул здоровяку платок, чтобы тот остановил кровь из носа. Меня же он удостоил лишь косым взглядом, затем прошёл за свой стол и тяжело опустился на сиденье.

Положил руки сверху на карту и некоторое время смотрел на нас блёклыми зрачками.

Я знал эту манеру. Он делал всё не спеша, чтобы мы, виновники, больше понервничали.

— Плетнёва определили в лазарет, — наконец сказал Иван Петрович, — Он без сознания. И сразу скажу, Фёдор, что в этой ситуации ты в самой глубокой заднице.

Крепкое словцо было адресовано крепышу, который нервно заёрзал в кресле рядом.

— Но, господин магистр, я же… — попытался оправдаться Гром и заткнулся, бросил на меня злобный взгляд.

А ведь кричать, как его дружбаны, что во всём виноват я, он не стал. Только стискивал зубы, да играл желваками.

— Ну, допустим, у Плетнёва явный след огня, — Иван Петрович покачал головой, усмехнулся, — А самого себя вырубить, это ещё надо постараться.

Его взгляд сместился на меня:

— Василий, ты должен понимать, что для тебя академия — последний шанс сохранить свободу, и такие инциденты тебе не нужны. Уже конец года, а ты никак не пробудишься.

Я, всё это время пытавшийся найти в себе следы пси-энергии, только удивился.

— Пробужусь? — переспросил я, но меня уже не слушали.

Но магистр уже утратил ко мне интерес:

— Фёдор, магическое нападение на ученика академии, да ещё и с тяжкими телесными, — он покачал головой.

— Тяжкими?! — Гром удивлённо переспросил, потом бросил взгляд на мою ногу.

Судя по глазам, здоровяк только начал представлять масштабы проблемы. По законам нашей армии солдату, причинившему вред сослуживцу, грозил трибунал. Тут явно намечалось то же самое.

Форма, законы… так это военная академия?

— Я защищал Плетнёва, — упавшим голосом сказал Гром, — Антон мне сказал, что Ветров напал…

Нас отвлекли — в кабинет без стука вошла высокая блондинка.

Распущенные волосы достают до плеч и чуть собраны узким ободком на лбу. Одета во всё бежевое: короткий фрак с погонами и свисающими сзади фалдами, обтягивающие брюки, и сапожки до середины голени.

Василий внутри меня, кажется, очнулся, и я почувствовал его интерес к этой персоне. Я уж и забыл, как быстро распаляется юный разум при виде прекрасной половины человечества.

Красный крест на погонах девушки, к счастью, в этом мире тоже означал медицинскую помощь, потому что магистр сразу произнёс:

— Добрый день, старший целитель Соболева.

— Магистр Гранный, — она кивнула, но как-то резко, нетерпеливо.

Он чуть удивлённо склонил голову:

— У вас есть что-нибудь для меня?

— В академию прибыла малая когорта оракулов, они направлялись в лазарет, когда я вышла оттуда.

— Оракулов? — до магистра будто не сразу дошло, он откинулся на спинку, — Но мне не доложили…

— Поэтому я и сообщаю. Начальник караула уже встретил их… Странно, что вам ещё не доложили.

— Этот начальник караула, чтоб его Пробоина сожрала. Полозов всё ищет способ мне отомстить, — магистр поморщился, — Зачем тут оракулы, вам известно?

— Говорят, сильный всплеск в Белом Карлике возле академии. В кого-то вселился Иной.

— Этого ещё не хватало, — магистр встал, упёр кулаки в стол, процедил сквозь зубы, — Эти оракулы — чёртовы живодёры. Они же вытряхнут души из студентов.

Боль в бедре и так мешала сосредоточиться, а тут ещё слова целителя о каком-то Ином совсем выбили меня из колеи. Несмотря на полное непонимание, куда я попал, нельзя было забывать о простой логике.

«В кого-то вселился Иной…» На данный момент, когда я ничего не знаю о мире вокруг, мне известны несколько вводных.

Магистр Гранный, целитель Соболева, студенты Громов и Плетнёв, кучка шестёрок.

И я.

В чужом теле…

Как не крути, а в этом омуте беспорядка мне известен только один вселившийся. Жжёный псарь, а ведь это я! Снайпер-псионик с Земли две тысячи двести тридцать первого года, попавший в тело студента-доходяги.

Да, я могу не знать кучу факторов. Быть может, тут каждый день в кого-нибудь вселяются Иные, и оракулы их просто регистрируют.

Найдут меня и скажут: «Черкани подпись, сдай слепок души».

Вероятно, я не знаю, как выглядят те, в кого вселился Иной. Может, там чупакабра отдыхает? Поэтому я и сижу спокойно в этом кабинете, ведь, судя по мрачному лицу магистра, эти самые Иные проблема не меньшая, чем когорта оракулов.

Да, мне неизвестно, зачем и каким образом я попал сюда. Но то, что вокруг не иллюзия, стало окончательно ясно пару минут назад, био-часы меня не подводили ещё. Я должен был умереть — машина остановила бы сердце, ведь непроснувшийся псионик считается потенциально опасным.

Но я жив, и странный мир вокруг не исчезает. И где-то в этом мире меня ищет малая когорта оракулов.

Надо уходить. Чаще всего эта мысль посещала меня в разведке, когда вражеские турели ещё не выстрелили, а задница уже ощущала будущий жар плазмы.

Я покосился на охранников у двери. Если Гром всего лишь студент, то эти должны быть противниками серьёзнее. А ещё у меня нога…

Тем временем Соболева стояла перед столом, вытянувшись по струнке, словно чего-то ожидала.

Магистр, поджав губы, явно не хотел спрашивать, но выдавил из себя:

— Соболева, неужели ещё что-то?

Девушка охотно кивнула, тряхнула распущенными волосами. Даже в этом мире все обожают первыми приносить новость.

— А секретарь Кащеев сказал, что видел среди оракулов мага Второго дня, — выпалила она.

Иван Петрович тяжело опустился обратно в кресло, у него дрогнула жилка на скуле. Бесцветные зрачки изучали привлекательную Соболеву, но во взгляде не было ни грамма мужского интереса.

Через несколько секунд он всё же выдал:

— Это что же за Иной, если за ним послали великого магистра? — он сжал кулаки, — Такая тварь камня на камне тут бы не оставила, а вроде как академия ещё стоит.