Лучшее, что я могу посоветовать тем, кто хочет научиться не прислушиваться к себе — и делать не то, что хочется, — не бросаться делать всевозможные глупости, а вместо этого совершить поступок, имеющий этическую ценность. Например, извиниться перед человеком, которого вы обидели, хотя вам стыдно перед ним и делать этого не хочется. Или пожертвовать на благотворительность больше денег, чем собирались изначально. Если в итоге вы почувствуете себя хорошо — тем лучше. Ведь теперь вы знаете, что вовсе не внутреннее чутье определяет, правильны ли ваши поступки. Стоику, конечно, позволительно чувствовать себя хорошо — и в отношении собственных действий тоже. Но мерой правильности поступков не служат подсказки шестого чувства.

Теперь вы это знаете и можно переходить к следующему шагу.

Гораздо интереснее быть старым ворчуном, чем светиться наивным энтузиазмом. Тем более что причин для беспокойства немало. Мы стареем, болеем и в конце концов умираем. Если думать о собственной смерти каждый день, вы начнете больше ценить жизнь. В этом и есть суть афоризма стоиков «memento mori» — «помни о смерти».

Теперь, когда вы узнали, что не нужно бесконечно прислушиваться к себе — и уж тем более принимать решения на основе шестого чувства, — вы готовы к следующему шагу. Когда вы перестали заниматься самоанализом, у вас, вероятно, появилась масса свободного времени и сил для других важных дел. Как же использовать это время? Вы уже знаете, что не стоит тратить его на «поиски себя», ведь есть риск, что вам совсем не понравится найденное или что вы и вовсе ничего не обнаружите. Может быть, стоит использовать время, чтобы попытаться «визуализировать» будущее? Или начать «мыслить шире» и представить, какой была бы ваша жизнь без всяких ограничений? Сегодня мы отовсюду слышим, что нужно «мыслить позитивно», а некоторые психологи даже утверждают, что необходимо иметь «позитивные иллюзии» о себе и своей жизни. Это значит, что для того, чтобы чего-то достичь, вы должны думать о себе немного лучше, чем для того есть основания.

Вместо того чтобы концентрироваться на позитивных целях, которых вы хотите достичь, во второй главе вы узнаете, как больше думать о негативных аспектах жизни. У этого подхода есть много преимуществ. Во-первых, вы получите право думать и говорить все что угодно. Ведь, в сущности, многие люди очень любят брюзжать. Причины тому бывают разные: бензин опять подорожал, погода плохая, виски начали седеть. Конечно, смысл жизни не в том, чтобы жаловаться на все подряд, но, если у нас нет на это права, это раздражает. Во-вторых, концентрация на негативе дает возможность решить проблему. С погодой, правда, ничего не поделаешь, но вот если нельзя указывать на недостатки на работе, а концентрироваться только на успехах, это быстро приведет к неудовлетворенности и разочарованию. В-третьих, осознав все плохое, что может с вами произойти — и неизбежно произойдет (даже позитивные психологи умирают), — вы испытаете чувство благодарности за то, что у вас есть, и будете больше радоваться своей жизни. Это одна из основных идей стоической философии и главное объяснение того, почему стоиков так интересовало самое плохое в жизни: смерть. Они вовсе не романтизировали смерть саму по себе и не считали, что ею нужно восхищаться. Напротив, они полагали, что думать о смерти необходимо именно во имя жизни.

Барбара Хелд, выдающийся американский профессор психологии, уже давно критикует явление, которое называет «тиранией позитива». Согласно ей, идея позитивного мышления особенно широко распространилась в США, но и во многих других западных странах в доморощенной психологии бытует мнение, что нужно «мыслить позитивно», «ориентироваться на внутренние ресурсы» и рассматривать проблемы как интересные «вызовы». Даже от серьезно больных людей ожидается, что из своей болезни они «извлекут опыт» и в идеале станут сильнее. В бесчисленных книгах по саморазвитию и «историях страданий» люди с физическими и психическими недугами рассказывают, что не хотели бы избежать кризиса, так как благодаря ему многому научились. Я думаю, немало из тех, кто серьезно болеет или переживает иной жизненный кризис, чувствуют давление необходимости позитивно относиться к ситуации. Но очень немногие вслух говорят о том, что вообще -то болеть — это ужасно и лучше бы с ними этого никогда не случалось. Обычно заголовок подобных книг выглядит так: «Как я пережил стресс и чему научился», и вряд ли вы найдете книгу «Как я испытал стресс и ничего хорошего из этого не вышло». Мы не только испытываем стресс, болеем и умираем, но еще и обязаны думать, что все это нас многому учит и обогащает.

Если вам, как и мне, кажется, что тут что-то явно не так, то следует научиться обращать больше внимания на негатив и таким образом бороться с тиранией позитива. Это даст вам еще одну опору, чтобы твердо стоять на ногах. Мы должны вернуть себе право думать, что иногда все просто плохо, и точка. К счастью, это стали осознавать многие психологи, например критический психолог Брюс Левин. По его мнению, первый из способов, как профессионалы в области здравоохранения усугубляют проблемы людей, — это совет жертвам изменить отношение к ситуации. «Просто смотрите на это позитивно!» — одна из худших фраз, которую можно сказать человеку в беде. Кстати, на десятом месте в списке Левина стоит «деполитизация человеческих страданий». Это означает, что всевозможные человеческие проблемы списываются скорее на недостатки людей (низкую мотивацию, пессимизм и так далее), чем на внешние обстоятельства.

Как уже говорилось, Барбара Хелд — один из самых активных критиков позитивной психологии. Эта область исследования стала стремительно развиваться в конце девяностых. Позитивную психологию можно рассматривать в качестве научного отражения одержимости позитивом в современной культуре. Ее процветание началось в 1998 г., когда президентом Американской психологической ассоциации стал Мартин Селигман. До этого он был известен в основном благодаря своей теории о выученной беспомощности как факторе депрессии. Выученная беспомощность — это состояние апатии или, во всяком случае, недостатка воли к тому, чтобы изменить болезненный опыт, даже когда существует возможность избежать боли. Основанием для этой теории послужили опыты, в ходе которых собак били электрическим током. Когда Селигману надоело мучить животных (что и понятно) и захотелось чего -то более жизнеутверждающего, он обратился к позитивной психологии.

Позитивная психология уже не ставит в центр внимания человеческие проблемы и страдания, что было характерно для этой науки раньше (Селигман иногда называет обычную психологию «негативной»). Скорее, это научное исследование хороших аспектов жизни и человеческой природы. В частности, рассматривается вопрос о том, что такое счастье, как его достичь и какие существуют позитивные черты характера. Став президентом ассоциации, Селигман воспользовался своим положением для продвижения позитивной психологии. Это удалось ему так хорошо, что сейчас даже существуют отдельные учебные программы, центры и научные журналы, посвященные этой теме. Немногие — если вообще какие-то еще — концепции в психологии столь стремительно и широко распространялись в массы. То, что позитивная психология так быстро стала частью культуры ускорения и инструментом оптимизации и развития, заставляет задуматься.