–Но если нужно позвонить родственникам на другой остров, или континент?

–Зачем? Здесь ни у кого нет близких родственников на большой земле. К тому же для этого нужно тянуть кабель по дну океана, или налаживать радиосвязь. А это дорого стоит.

–А спутникового телефона ни у кого здесь нет?

–Спутниковый валялся где-то. Но у него давно сели батарейки.

–Есть ли на вашем острове хоть какая-нибудь связь с внешним миром?

–Иногда приплывают биологи. Изучают нашу фауну. Говорят, здесь встречается особый вид попугаев, которых нет ни в одном другом месте земли. Но они появляются редко, раз в несколько лет.

–Но они же куда-то причаливают?

–Конечно. У нас есть пристань.

–Оттуда ходят пассажирские пароходы?

–Нет, только рыбацкие лодки.

–Скажите хотя бы, к какому государству относится ваш остров?

–Ни к какому. Мы здесь сами по себе.

Джон задумался. Барменша, конечно, нагло врет. Не может быть такого, чтобы обитаемый кусок суши, пусть даже самый маленький, не имел никакой связи с материками. Даже если местные жители сами не хотят этого, сюда бы уже давно высадилась военная эскадра какого-либо государства, объявила этот остров своей территорией, подняла свой флаг посреди поселка и назначила губернатора. Но зачем барменше говорить неправду? Денег она с него не просит, она вообще не обращает на него внимания. Как будто у них здесь каждый день находят по нескольку потерпевших крушение людей. Как бы то ни было, нужно что-то делать. Джон вышел из бара. Никто не стал его останавливать. Нужно было осмотреться. Наверняка где-нибудь поблизости найдется если не полицейский участок, то хотя бы почтовое отделение. Но вокруг него виднелись одни жилые хижины без каких-либо вывесок и отличительных знаков. Пару раз он подходил к местным жителям. Те внимательно выслушивали его историю, кивая головой, но дослушав до конца либо отвечали, что не знают, как ему связаться с Нью-Йорком, либо просто уходили, не сказав ни слова.

Наконец, он дошел до пристани, находившейся на окраине поселка. Это был пирс, грубо сколоченный из почерневших от времени и влажности досок и несколько рымов, к некоторым из которых были пришвартованы утлые рыбацкие суденышки. Никакого администратора, или охранника не было. Не было вообще никого.

Побродив еще немного по поселку, Джон вдруг почувствовал приступ голода. Он вспомнил, что уже очень давно ничего не ел. Лучшим решением было вернуться в таверну.

С момента его ухода ничего не изменилось. Та же барменша, те же посетители. Тот же пустой стол с помидорами, за который, несмотря на многолюдие, никто так и не сел. Даже дед еще не ушел. Он все также стоял возле стойки со стаканом рома (какой это стакан по счету, было не известно).

–Простите, мисс, – обратился Джон к барменше – я действительно попал в очень тяжелую ситуацию. Я не знаю, что мне делать дальше. И еще я очень хочу есть. Помогите мне, пожалуйста.

–Накормить тебя? Так бы сразу и сказал. У меня же таверна. Я тут для того и стою, чтобы кормить и поить. А не для того, чтобы отвечать на дурацкие вопросы. Чем ты расплатишься?

–А какая у вас валюта?

–У нас нет валюты. Кто-то расплачивается рыбой, кто-то пшеницей, или чем угодно, что можно вырастить или собрать в лесу…

–У меня ничего нет – грустно сказал Джон, машинально ощупывая свои карманы. Вдруг в одном из них он почувствовал что-то твердое. Это была кредитная карточка. Он просиял.

–Держите – радостно произнес он – тут хватит денег, чтобы завтракать, обедать и ужинать целый год.

Барменша молча взяла карточку и осмотрела ее.

–Красивая. Пожалуй, она стоит ужина. Я повешу ее на стенку – сказала она, и убрала карточку в карман.

–Куда вы ее прячете? – возмутился Джон – Здесь же целое состояние, верните!

–Ну как хотите – нисколько не расстроилась барменша, доставая и отдавая Джону кредитку. Так чем вы будете расплачиваться за ужин?

Джон покраснел и опустил голову. Если на Острове действительно не было связи с внешним миром, то банкомата здесь не было и подавно. Следовательно, карточка была бесполезна. Ни он, ни кто-либо из местных жителей не мог ей воспользоваться. Единственным способом использовать ее здесь – повесить на стену в рамочку. Он вновь протянул карточку барменше.

–Что будешь заказывать?

–Что у вас есть?

–Есть курица с картошкой, свинина, с утра остался омлет…

–Омлет! – это воскликнул дедушка, все еще стоящий неподалеку – мы будем звать тебя Омлет!

–Почему Омлет? Меня зовут Джон. Мне нравится мое имя.

–Оно тебе не подходит. Никто не будет называть тебя здесь Джон. Мне все равно, нравится тебе твое новое имя или нет, но знай: если кто-нибудь поблизости от тебя произнесет слово «омлет» – он обращается к тебе.

–Но это дурацкое слово. Почти смешное. В нем нет уважения ко мне.

–Не имя делает человека, а человек – имя. В нем будет то, что ты туда вложишь. Если ты заслужишь уважение, то твое имя будет звучать гордо… Омлет! – повторил он с особым смаком.

–Ну, так что, Омлет, будешь заказывать омлет? – спросила барменша и прыснула со смеху.

–Нет, давайте свинину – мрачно ответил Джон.

-Вскоре тарелка с дымящимся куском мяса и картошкой, кусок хлеба и стакан рома (выпивку подали без просьбы) стояли на барной стойке. Смит взял угощение и направился к свободному столу. А свободный стол был только один – тот, на котором были расставлены помидоры. Пожалуй, одну из них я съем, никто и не заметит – подумал Джон. Но тут раздался строгий окрик барменши:

–Эй, куда это ты пошел? Видишь, там – помидорки!

Джон обернулся. Сегодня у него накопилось слишком много вопросов, на которые он не получил ответов. И еще один – ни к чему.

–Но куда же мне садиться? Все занято – пролепетал он.

–Садись, вон, к Ваське. Больно жирно ему сидеть одному за целым столом.

Джон вгляделся в полутемный угол зала, куда указывала барменша. Там действительно стоял еще один стол. А за ним, Джон не поверил своим глазам, разлегся огромный морж.

Сначала ему показалось, что морж не настоящий, чучело. Но тот, почувствовав, что на него обратили внимание, повернул голову, посмотрел на Джона и помахал ему ластой. Джон медленно направился к нему. Проходя мимо барной стойки, он все-таки решился задать еще один вопрос, на этот раз Дедушке:

–Простите, Дедушка, это что – морж?

–Вообще-то, – спокойно ответил старик, – он морской слон. Но сам Васька всем говорит, что он – последняя в мире морская корова. И очень обижается, когда ему не верят. А обижать его не советую, все-таки полторы тонны веса.

В голове Джона промелькнула мысль, а не поесть ли за барной стойкой, но его место уже занял подвыпивший матрос, и других мест не было. Поэтому пришлось идти к слону.