– Есть, – кивнул мужчина. – Это стандартный комплект, он при необходимости выполняет функции легкого скафандра – в вакууме и при высадке в не очень агрессивные среды. Тут и радиацию есть чем померить, и микробов проверить, и обеззаразить тоже.

– А террористы в таких же были? Мне не показалось?

– У них следующая модель. Но контора та же. Таких скафандров вообще по Союзу и за пределами как пыли, удачная модель получилась.

– А почему вам новые не выдали? – полюбопытствовала я. За службу безопасности станции стало немного обидно.

– А зачем? – Он пожал плечами. – Там уже лет двадцать отличие только в дизайне и разных свистоперделках, которые на работоспособность не влияют.

– И броня не тяжелая? Или там какие-то усилители есть?

– Ну, ты бы, пожалуй, далеко не ушла. – Гаранин окинул меня скептическим взглядом. – С другой стороны, детских размеров у брони в принципе не бывает.

– А если в килограммах?

– В половину тебя, – не изменил полковник собственной манере. – Около двадцатки.

– Слушай, скажи честно, зачем ты меня дразнишь? – спросила я со вздохом. – Ну ведь намеренно же. Взрослый мужик, а ведешь себя как малолетний хулиган, который не знает, как выразить девочке симпатию.

Захар покосился с насмешливой полуулыбкой, неопределенно повел плечами.

– Ты забавная, – наконец решил полковник. – На воробья похожа. Сердитый воробей – это весело.

– Прекрасно. Единственный человек на многие миллиарды световых лет в округе не может придумать ничего умнее, как веселиться за мой счет!

– А почему нет? – Мужчина вновь пожал плечами, и я подумала, что разговор на этом опять окончен. Но полковник неожиданно продолжил, очень спокойно и серьезно: – Когда сердишься или смеешься – не до лишних мыслей и не до паники. Ты держишься хорошо, но не верю я, что не сорвешься. Это пока еще до тебя не дошло, в какой мы заднице.

– Да уж дошло, – поморщилась я. – Давай ты лучше будешь считать меня шизоидом, чем вот это все, ладно? Раз уж мы с тобой обречены на совместные скитания, вероятно, до конца жизни, не хочется ругаться, а я тебя такими темпами скоро ненавидеть начну.

– Считать я тебя могу кем угодно, на возможности истерики это не скажется.

– Скажется, потому что это близко к истине. Я по жизни немного эмоционально заторможенная и очень рациональная, – пояснила терпеливо. – И муж со мной из-за этого развелся, и после я предпочитала в долгие отношения не вступать. С любовниками проще, им внимание за пределами постели не нужно.

– А зачем он тогда вообще женился?

– Да я откуда знаю? Наверное, думал, что ради мужа брошу работу и перестану там дневать и ночевать. Это вы только на словах грозные и хочется вам такую жену, которая не мешается под ногами. А по факту нужна та, которая окружит заботой и сопли подтирать станет… Стоп, нет, я несправедлива. Такая нужна была Антону, с другими я не проверяла.

– А ты зачем замуж пошла?

– Молодая была, глупая, влюбилась. Надеялась, что не придется выбирать.

Гаранин покосился с каким-то очень странным выражением в глазах, малость стеклянным, задумчиво кивнул:

– Вась, а лет-то тебе сколько?

– Сорок шесть, – призналась честно.

Полковник запнулся буквально на ровном месте. Я качнулась – подхватить его под локоть, но вовремя опомнилась и отдернула руки. Ну да, удержу я его, как же! Только сверху прилечу, если отцепиться не успею.

И правильно не полезла, мужчина и так устоял.

– Серьезно? Я думал, лет двадцать…

– Мелкая собака до старости щенок, – улыбнулась ему. – Но вообще-то я начальник лаборатории.

– Извини, – после короткой паузы хмыкнул Гаранин. – Это кое-что объясняет. Мне, выходит, еще и с попутчиком повезло.

– Мне тоже, – кивнула, подтверждая перемирие. – Ты… извини, что мы там, на станции, не слушались. Всегда сложно поверить, что подобное действительно может случиться.

– Да ладно, с вас какой спрос, гражданские! – великодушно простил полковник. – Начальника вашего, вот его точно прибить хотелось. Идиот. Военный вроде, должен понимать! Да хрен там. А с таким его отношением глупо ожидать сознательности от остальных.

– Не трогай Баева, – нахмурилась я. – Он золотой человек, умница, вся станция на нем держалась!

– Если бы у него звания не было, с него и спроса никакого. Надел погоны – обязан соответствовать, – отрезал черный полковник.

Я открыла рот, чтобы возмутиться… но закрыла. Не надо с ним спорить, без толку. Баеву никакой разницы, а я только опять с Гараниным поругаюсь. У него своя правда и система ценностей, выбить ее из взрослого мужика не стоит даже пытаться. Хорошо еще гражданские у него занимают место неразумных детей, от которых не стоит ждать взрослых поступков и за некоторые вещи, конечно, можно поругать, но без надежды на правильные выводы.

Но, учитывая события, которые привели нас на эту планету, спорить с точкой зрения Гаранина, пожалуй, не просто сложно, а бессмысленно. Прав-то в итоге оказался он со своими инструкциями. Такая вот жизненная несправедливость.

Еще хотелось высказаться и объяснить, что надетые погоны совсем не всегда означают грубые манеры и сомнительный лексикон вкупе с уставом вместо мозга, но тут я уже сдержалась волевым усилием.

На этом разговор опять прервался, и возобновлять я его не стала. Случилось то, чего до сих пор удавалось счастливо избегать: дорогу пересек глубокий овраг с обрывистыми берегами, кажется, слишком длинный, чтобы можно было быстро обойти, и полковник решил форсировать преграду.

Я довольно крепкая, за своей формой слежу, но лазать по сыпучим стенам никогда прежде не пробовала. И впредь предпочла бы обойтись без этого!

Одна наверняка свернула бы шею на таком крутом спуске, а с помощью полковника – ничего, справилась. Не знаю, как он умудрялся балансировать на таком откосе в своей тяжелой броне, да еще при этом поддерживать меня. И, честно говоря, знать не хочу, все равно мне подобное не светит. Осталось только понять, какие высшие силы благодарить за такую удачу – со сработавшим прототипом, пригодной для жизни планетой и надежным спутником под боком.

Спустившись вниз, к бегущему по дну оврага ручью, мы снова остановились передохнуть. Гаранин проверил воду, опять набрал ее в тот фильтрующий и обеззараживающий мешочек, дал напиться, даже согласился полить мне на руки, чтобы могла умыться.

Хорошо, что это не безводная пустыня, опять повезло. Но уже начала беспокоить другая проблема – голод, хотя плакаться об этом я не стала. Вряд ли у полковника есть стратегический запас сухпайков, а ловить местную живность…

В общем, начбезу виднее, он наверняка понимает, что еда нам нужна, и если сможет, то решит этот вопрос.

Однако вопрос решил себя сам.