Саксон услышал, как сестра Мэллори вытащила свой короткий клинок. На этих узких извилистых уличках лук ее был бесполезен. Любая выпущенная стрела наткнулась бы на стену здания всего в нескольких футах от места, где они находились. Это лишний раз подтверждало, что она превосходно обучена. Если бы его старший брат имел хотя бы половину ее отваги. Во имя всего святого, неуместно ему расстраиваться сейчас из-за неуклюжести Годарда.

Саксон потянулся за мечом, но вспомнил, что при нем его нет. Не подобает пьянчуге носить оружие рыцаря. Что ж, придется обойтись кинжалом.

Грабители яростно обрушились на них. Саксон отразил удар меча кинжалом. Удача была на его стороне, потому что вор орудовал мечом не слишком-то умело. Короткое движение – и меч нападавшего отлетел прочь, а сам вор уже сжимал собственную руку, ладонь пересекала кровавая полоса. Саксон отшвырнул кричавшего от боли парня и повернулся, чтобы помочь Мэллори. Она явно нуждалась в помощи, потому что отступала под натиском другого вора и Жака, пытавшегося обойти ее сзади, но она наносила ему удар всякий раз, как он подступал к ней ближе, одновременно отражая энергичные атаки третьего вора.

С проклятием Саксон бросился вперед и обхватил рукой шею Жака.

– Брось факел! – закричал он.

Тот подчинился, но тут кто-то испуганно вскрикнул. Саксон быстро взглянул в сторону Мэллори, хотя крикнула не она, и увидел, что девушка, потеряв равновесие, повалилась назад, наткнувшись на еще одну брошенную лодку. Меч вылетел из ее руки. Саксон услышал треск. Уж не лук ли ее сломался? Третий вор с широкой торжествующей ухмылкой бросился к ней.

Саксон повернул Жака кругом и изо всех сил двинул кулаком в лицо. Вор согнулся и рухнул на камни.

– Поднимайтесь! – крикнул Фицджаст леди Мэллори. Девушка лежала без движения. Неужели она от удара потеряла сознание? Саксон устремился к ней в отчаянии, что не успеет вовремя.

Он замер на полпути, увидев, как девушка, упершись ногами в живот нападавшего, неуловимым движением подбросила негодяя вверх, и тот, перелетев через ее голову, с шумом грохнулся на мостовую. Попытался подняться, но снова рухнул на землю.

Мэллори вскочила на ноги, подхватила свой лук с земли и поспешно натянула тетиву, чтобы можно было стрелять, если понадобится. Схватив Саксона за руку, она скомандовала:

– Бежим!

Вор, которого Саксон ранил, подобрал свой меч, а Жак, мотая головой, пытался подняться на ноги.

Саксон бросился бежать вместе с Мэллори, на бегу подобрав ее меч. Она молча следовала за ним, когда он увлек ее сначала направо, затем налево и еще раз налево по лабиринту улиц. Он вопросительно посмотрел на нее, заметив, что она бежит уже не так быстро, как прежде, от реки к воротам. Повторная схватка с ворами, должно быть, измотала ее. Эта мысль не доставила ему удовольствия, ведь он вынужден был признать, что она ценный союзник.

Позади все ближе раздавался топот преследователей.

– Далеко нам еще до дворца королевы? – тихо спросила девушка.

– Не слишком близко. Но если бы даже он был рядом, нас могли бы подстрелить при пересечении рва.

– Лучники королевы…

– Не знали бы, кто мы – жертвы нападения или грабители, пытающиеся ускользнуть от возмездия своих собственных жертв.

Мэллори задумалась на мгновение, затем кивнула:

– Да, это не лишено смысла. Нужно найти убежище и спрятаться.

Против этого нечего было возразить. Да Саксон и не хотел спорить. Все, чего он желал теперь, – это избавиться от осточертевшей погони. Оглядев улицу, он улыбнулся.

– Сюда, – сказал он.

Она молча последовала за ним, когда он нырнул под арку и по боковой улочке повел ее к массивному зданию церкви Святой Радегонды. Чуть дальше, где улица подошла к месту, куда сгоняли на убой скотину, путь им преградили обитые железом деревянные ворота. Когда Саксону удалось отворить их без скрипа, он готов был вздохнуть с облегчением, но сражение еще не было выиграно. Фицджаст запер за собой ворота и повел Мэллори в узкий переулок. Не обращая внимания на крыс, копошившихся под ногами, и отвратительный запах, распространявшийся от залитых кровью камней, Саксон, положив руку на плечо девушки, завел ее за большую разбитую клеть и подтолкнул вниз, побуждая сесть. Его почти не удивило, что она без возражений подчинилась и села, прислонив лук к клети, так чтобы он был наготове.

Саксон опустился рядом с девушкой на колени, сразу же ощутив липкую влагу, сочившуюся по камням, но старался не думать о том, где он стоит.

Улицу огласили крики и озарил свет горящего факела, проникавший сквозь низкую арку. На мгновение свет задержался возле ворот. Кто-то громко выругался, и факел опустился к земле.

– Что там такое? – послышалось за воротами.

– Крыса!

– Поторопись! Мы должны их схватить!

– Если они вошли в ворота.

Свет факела поднялся над воротами и осветил влажную землю. С тревожным писком крысы прыснули во все стороны, стремясь снова укрыться в темноте.

– Женщина никогда не пойдет туда, где полно крыс! – сказал другой.

– Но она не похожа на других женщин. Она…

Новый окрик заставил человека с факелом поспешить за остальными.

Сидя рядом с Саксоном, Мэллори не шелохнулась. Она снова проявила мудрость. Следовало выждать, пока воры уйдут подальше по лабиринтам улиц, чтобы Жаку Злодею и его людям не хватило времени возвратиться и снова помешать им добраться до дворца королевы.

Саксон удивился, когда Мэллори склонила голову ему на плечо. Она была красива, но он в первый раз увидел, что она может быть мягкой и нежной.

– Они ушли? – шепотом спросила девушка.

– Да, – ответил он еле слышно.

– Прекрасно. – Она закрыла глаза. – Вы не ранены?

– Нет. А вы?

– Необходимо сообщить королеве о наемниках.

– Как только сможем покинуть это укрытие.

– Хорошо, – прошептала Мэллори.

Взяв девушку за подбородок, Саксон повернул к себе ее лицо. В скудном свете уходящего дня слабо вырисовывался его нежный контур, отчетливо выделялись лишь слегка приоткрытые губы. Саксон склонился над ней, задаваясь вопросом, так ли сладки губы одной из воительниц королевы, как нежные губки ее придворных дам. Он обвил рукой ее талию, и девушка тесно прижалась к нему, ее коричневый мешок ударил его по ноге. Ее удивительная покорность воспламенила Саксона, опьяняя сильнее, чем дешевое вино, которым он для виду напивался на пристани.

Прильнув к ее губам, он вдруг резко отшатнулся, услышав стон. Не стон удовольствия – стон боли. Он убрал руку, и девушка обмякла, оседая, как спущенный парус на лодке. Саксон подхватил ее, прежде чем она свалилась в грязь и слякоть. Голова ее упокоилась на его бедре, жар ее учащенного дыхания обжигал кожу сквозь ткань туники. Удерживая девушку одной рукой, он взглянул на другую ладонь и увидел, что она залита жидкостью, казавшейся черной в тусклом свете сумерек.