Царь, потрясенный этим известием, на мгновение окаменел, затем справившись с собой, мрачно произнес:

– Удача отвернулась от него, как когда-то от Ганнибала, а его мечта о создании мощного государства эллинов, по всей вероятности, несбыточна. Он жив?

– По нашим данным, он направляется к границе твоего царства.

Взглянув на сыновей, Тигран молвил:

– Митридат – властолюбивый и энергичный человек, талантливый военачальник, хотя многие называют его деспотом, но такие, как он, вызывают у меня уважение. Не сомневаюсь, он прорвется!

– Отец, почему ты так думаешь? – спросил Артавазд.

– Потому что у него есть одна черта, которой я всегда восхищался. Он упорно движется к поставленной цели.

– Но цель не всегда покоряется ему, – дерзко сказал Тигран младший.

– Ему покорялось все – и разноликая масса народов, и сильные царства; он принял на себя роль защитника греческой цивилизации в ее соперничестве с римской, а знаешь, какую цель он избрал для себя главной?

– Нет.

– Его главная цель – остановить движение Рима на Восток.

– Нельзя выбирать недостижимые цели, – не унимался Тигран-младший. – Он затронул римские интересы, и Рим ему этого не простил. Ему следовало давно поменять главную цель.

Глядя в упор на младшего сына, Тигран произнес властно и уверенно:

– Сын, надо постоянно меняться самому, но не менять мечту, и надо уметь постоять за свои интересы. – Затем, оборотившись к Меружану, приказал: – Завтра с утра собери Военный совет. Свободны!

Когда все вышли, Тигран опустился на стул и погрузился в тяжелое раздумье. Беспокойство и грусть охватили его.

В комнату неслышно вошла Аревик, наложница царя, красивая как богиня. Длинные пышные каштановые волосы, пухлые губы, миндалевидные глаза, обаятельная улыбка, гордая осанка – все в ней было гармонично. Словно прекрасный цветок, она вызывала восхищение любого мужчины и зависть у любой женщины. Ее одежда была из виссона, тончайшей белой ткани, на голове шапочка, украшенная висюльками филигранной работы, на лбу ленточка с цветами из драгоценных камней и жемчуга, на руке браслет в виде змеи. Томный взгляд ее глаз обладал завораживающей и притягательной силой.

Она подбежала к Тиграну и, сев к нему на колени, обвила руками его шею и поцеловала.

– Ты красивая женщина, ты меня любишь, – сказал он. – Ты мое сокровище и сумела наполнить мою жизнь любовью.

Счастливая и довольная, она протянула руку, взяла со столика с вином и фруктами золотой кубок, наполнила его вином из кувшина и подала царю:

– Выпей, мой царь.

Тот выпил, поставил кубок обратно на столик и поцеловал ее в губы, потом, любуясь ею, произнес:

– Ты мое солнышко.

Наложница восхищенно взглянула на него. Она умела пробуждать его самые сокровенные желания, ее пластичность, изящество, эмоциональность приводили его в восторг.

– Ты меня обольщаешь? – спросил он.

– Ты жаждешь наслаждений, – отвечала она.

Нежными прикосновениями и поцелуями она разгоняла тоску и печаль государя, и его мрачное настроение начало меняться. Его все больше охватывало состояние блаженства. Улыбаясь, он произнес:

– Тебе нет цены.

В числе наложниц царя было много певуний и танцовщиц, услаждающих слух и зрение, но Аревик была единственной, кто обладал волшебной и манящей красотой.

– Старость в поисках молодости, – произнес Тигран.

В неспокойном дворце на террасе два царевича спорили между собой. Тигран-младший горячо говорил:

– Артавазд, неужели ты не понимаешь, что отец хочет отдать корону своему брату. Нас с тобой он ни во что не ставит. Такое в истории было: царь Парфии Фраат I перед смертью не назначил преемником ни одного из своих сыновей, а передал трон брату.

– Отец понимает, что ты еще не готов занять трон, – сказал Артавазд.

– Он безрассудный и сделает ошибку, отдав трон тебе или Гурасу.

– Сегодня отец чуть не погиб.

– А ты уже приготовился занять его место? Мечтаешь о победах и великих свершениях?

Артавазд, не отвечая на колкость, сказал:

– Ненавижу высокопарное «великие дела», «великие свершения». Любое стоящее дело великое. Неужели ты не понимаешь, что змея могла укусить царя? Да, я был близок к тому, чтобы занять трон, но бог Арамазд защитил государя и не дал свершиться безумному преступлению.

– Ты, кроме как махать мечом и драться, ничего не умеешь. Я предназначен к правлению! – выпалил Тигран-младший.

– И не мечтай, Тигран, я старший сын царя, и трон он оставит мне.

– Похоже, тебе не терпится перенять у отца пышный титул царя царей, чтобы получать дань от всех правителей.

С этими словами Тигран-младший внезапно схватил Артавазда за пояс и, весь кипя от накопившейся злости, попытался провести бросок, однако тот увернулся, сбил Тиграна-младшего с ног и прижал его коленом к каменному полу:

– Остынь, Тигран, в борьбе кох тебе меня не победить.

– Я вызываю тебя на бой завтра, после Совета. Ты обязан принять вызов, таков обычай, – нервно сказал посрамленный Тигран-младший.

– Договорились.

В зале Военного совета за большим столом расположились самые опытные военачальники и наиболее приближенные к царю сановники. Сам Тигран, слушая подчиненных, сидел в большом резном кресле, стоящем на возвышении напротив стола, а за его спиной на стене висел большой царский штандарт красного цвета с вытканными золотом восьмилучевой звездой и двумя орлами. Темно-зеленые колонны в этом зале были увиты золотой барельефной лентой, имели капители, изображающие парные головы львов. В углу на небольшом куске мраморной колонны – немом свидетеле овеянных мифами и легендами великих событий (его привез Тигран из разрушенного Александром Македонским дворца царя Дария в Персеполе) – стояла большая бронзовая, наполненная водой чаша мира, по форме напоминающая греческий килик, богато орнаментированная сценами войны.

Тигран II никогда не принимал решения единолично, по каждому направлению деятельности у него были советники, к мнению которых он всегда прислушивался. Прямо перед ним за столом сидел верховный главнокомандующий всеми войсками Великой Армении спарапет Мамиконян, человек могучего телосложения и с решительным лицом. Он докладывал:

– Римляне теснят войска Митридата, и сражения уже идут на территории Понтийского царства, к сопротивлению готовы лишь крепости.

– Он вновь может овладеть ситуацией, – возразил полководец Багарат.

– Митридат уже ничего не может, и, прежде всего, мыслить рационально, – зло сказал заместитель Меружана Кухбаци. – Он самонадеянный и беспечный. Вспомните: в Эгейском море он имел огромный флот, и что же? Его бездарные флотоводцы все погубили, и теперь римские суда вошли в Понт Эвксинский[1].