Он снова помолчал.

— Почему он вернулся? — внезапно спросил Джайлз.

— Понял, что должен вернуться.

— Зачем?

— Ради меня.

— Понятно, — задумчиво отозвался Джайлз. — Да, я заметил, как замечательно вы смотритесь вместе, Сара. — Голос Джайлза дрогнул. — А ты никогда не смотрела на меня так, как на него.

Сара молчала. Ей нечего было возразить.

— Я не упрекаю тебя, Сара, и не жалуюсь, — продолжил он, справившись с голосом. — У меня нет на это права. Ты никогда не обманывала меня, и с тех пор, как ты ко мне вернулась, между вами все было кончено. Далеко не всякая женщина выдержала бы такой брак, как у нас с тобой. Но ты никогда не жаловалась. Я многим тебе обязан. Ты изменилась благодаря ему, но в конце концов плодами этих перемен он воспользоваться не смог, они достались мне.

Джайлз опять помолчал.

— Мы оба не получили того, что хотели, но я оказался удачливее. Я даже мечтать не мог о том, что мне в конечном счете выпало на долю. Я получил гораздо больше, чем большинство мужей в так называемых нормальных браках. Я понимаю, чего тебе это стоило, и, поверь, я ни на секунду не переставал быть тебе благодарным. И вместе с тем я ненавидел тебя за то добро, которое ты мне делала. Я видел в этом притворство, лицемерие и думал, что, как ты ни старайся, тебе не испытать и сотой доли того, что пришлось испытать мне. Но ты терпела мои капризы и всегда была рядом, когда я нуждался в тебе.

Сара сидела, низко опустив голову, так что лица не было видно. Джайлз испугался. Он пытался казаться рассудительным и трезвым, но Сара хорошо его знала и поняла: это крик о помощи. Его рука крепко сжимала ее руку — гораздо крепче, чем он это сознавал. Джайлз долго тренировал руки, стараясь восстановить их мощь и гибкость, и теперь они стали сильными, как медвежьи лапы. Он словно железом сковал запястье Сары, и ей было очень больно.

— Я видел, что сделало с тобой его появление, — сказал Джайлз. — У меня ничего не осталось, кроме тебя. Если всем лучшим в тебе я обязан ему, тем лучше для меня. Но я не могу питать к нему добрых чувств. — Он сделал паузу. — К тому же есть еще Джеймс…

— Зачем ты об этом?

— Это естественно. Это самое главное. Он обязательно все узнает. Столько лет он незримо стоял между нами как призрак. Теперь этот призрак материализовался. Неужели не понятно, Сара, — теперь уже ничего не может быть, как прежде. Эд вернулся. Я знаю, каков он. Знаю, Сара. О господи, Сара… — Джайлз замолчал и потом закончил сдавленным голосом: — И почему только ты так беспощадно честна?

Он будто в изнеможении откинулся на спинку коляски и опустил веки. Рука, крепко сжимавшая кисть Сары, ослабила стальную хватку, но Сара не отняла руки.

Джайлз понимал, что глубоко ранит жену, словно мстя ей за собственную слабость. «Все мне достается из вторых рук, — думал он про себя. — Любовь из вторых рук, сын из вторых рук; жизнь и даже самая смерть, раз мне не удалось умереть двадцать лет назад. Жаль, что тогда не получилось умереть. Теперь всех этих проблем не было бы».

— Все-таки что такое этот Эд? Что в нем такого, чего не было во мне?

Сара знала, что ей придется ответить на этот вопрос. Джайлз будет донимать ее до тех пор, пока не добьется своего. Ему нужно дознаться до каждой малости. Он купит себе кроху спокойствия ценой ее боли.

Тем не менее она ответила терпеливо и мягко:

— Он понимал меня. С самого начала. Мужчины, которые так понимают женщин, — большая редкость. Это особый дар. Он знал, что я чувствую, как чувствую, и сам чувствовал точно так же. Он понимал мои сомнения, мои страхи, надежды, мечты. Словом, он знал и понимал меня. И это обезоружило меня. Я пыталась сопротивляться. Я уже тебе говорила об этом. Я полюбила Эда не потому, что нашла в нем то, чего тебе не хватало. Я полюбила его потому, что он обнаружил нечто во мне самой, о чем я даже не подозревала. А он это нашел и вытащил на свет божий.

Сара задумчиво улыбнулась.

— Даже если бы ты был здесь, ничего не изменилось бы, — продолжила она. — Я все равно полюбила бы Эда. Может, это происходило бы по-другому, но я все равно влюбилась бы. С этим ничего не поделаешь. Такова жизнь, Джайлз. Хотим мы того или нет.

— Да, точно так же я ничего не могу поделать со своей ненавистью, Сара. Я импотент не только телом, но и духом. Я знаю, что ты не перестанешь заботиться обо мне и отдавать мне все силы, но не этого я хочу. Я хочу того, что получает он, хочу того, что я видел сегодня.

— В любви есть кое-что поважнее секса, Джайлз. Я уже двадцать лет не спала с Эдом, но по-прежнему люблю его.

— Какое бесстыдство, Сара! Ты не стесняешься сказать прямо в глаза мужу о том, что двадцать лет не можешь забыть о ласках любовника!

— Я любила его и до того, как он пальцем до меня дотронулся!

— Еще бы! Ты уже объяснила — он же понимает женщин! Ему нужна была ты, Сара, вся целиком, а не легкая интрижка.

— Для Эда секс — не самое главное, — резко отозвалась Сара.

— И тем не менее это первое, на что реагируют женщины! Я сегодня глаз с тебя не спускал и очень многое понял, Сара. В том числе то, что он умеет производить впечатление на женщин.

— Значит, и я из их числа! Чувства не так просто призвать к порядку. Люби того, уважай этого. А вон того — ни-ни. Не знаю, почему все сошлось на Эде. Так уж случилось. И с этим ничего не поделаешь.

Джайлз чувствовал, как ее слова, точно острый нож, срезают с него кусок за куском, подбираясь к самому сердцу, и этот твердый, как камень, и горячий кусочек вот-вот даст сбой. Он расчетливо пригласил Эда на обед, чтобы внимательно и не спеша разглядеть, с кем ему придется иметь дело. Он всегда считал, что надо как следует знать своего врага, и особенно разобраться в его слабостях. Джайлз обнаружил, что слабостью Эда была Сара.

Он вздохнул, вздох получился похожим на стон, и он тут же почувствовал на себе руку Сары.

— Поступай как знаешь, — безучастно сказал он. — Я ничего не могу с этим поделать. Я устал, Сара. Устал от своего тела, от этой жизни, устал желать того, что не могу получить и не могу дать, устал принимать помощь и не иметь возможности отблагодарить. Устал быть на вторых ролях. Мне наконец захотелось быть первым. Для разнообразия. Я хочу быть способным любить тебя, Сара, и хочу, чтобы ты, Сара, могла любить меня.

— Я люблю тебя, Джайлз. Иначе я не осталась бы с тобой.

— Знаю. Только это не та любовь, которая мне нужна. Жизнь все ставит на свои места. Теперь уже ничего не поправишь. Он — шакал, который явился, чуя смерть, которая уже смердит.

— Что за бредни! — пылко возразила Сара. — Надо же придумать такое! Эд нисколько не жесток. И он вообще ничего не знает о тебе.

— Что у него — глаз нет?

— У тебя тоже есть глаза, только ты используешь их не по назначению.