Да, забыл! Все удобства на улице. Умывальник времен Гражданской войны — возможный трофей предка хозяев в период басмаческого движения — отбил у какого— то красного командира и привёз домой. Иногда ванная, но чаще на русский манер — баня с тазиками. В саду два — три дерева хурмы, которую собирают после первых заморозков, пара деревьев айвы, яблони, вишня, персики или абрикосы. Обычно у некоторых семей имеются далеко за городом настоящие сады, которые приносят хорошие доходы хозяевам. И там всегда собирают большие урожаи, а молодые родственники его продают на базарах страны. Но это настоящее богатство, не каждая семья имеет такую статью дохода.

«Что лучше сушеного абрикоса, дорогой Ата?

— Только сушеный персик, малыш!

— Ата, а что лучше сушеного персика?

— Только спелый абрикос!»

Нужно напомнить о кустах алычи, смородины, ежевики — это нетрудоемкие культуры, тут только собирай вовремя, очень редко малина и клубника. Местное население не варит варенье, на это нужно очень много сахара, так дефицитного продукта в этих краях. Они раскатывают пастилу из фруктов, сушат её на солнце, потом подают к столу такое лакомство. Очень хорошо получаются сухие фрукты. Всё остальное идёт на продажу, на корм скоту, так как деньги достаются тут с трудом. А они тут очень нужны, потому что национальные традиции требуют соблюдения местных обычаев и других правил. За невесту вносится калым, это сумма немалая, а для молодого человека прямо неподъёмная. Старый Бабай, глава семьи и клана, твердит, что есть разница.

— Вот, если у невесты образование, то выплачивать калым придётся меньше, чем надо за простую девушку из хорошей семьи.

Сын уже взрослый, но денег на такое дело не накопил. Тогда платит клан семья, старшие рода. Это деньги семьи, это престиж и уважение соседей, соблюдение традиций, но это своего рода кабала. Молодые живут с родителями, работают на них, переезжают в свой дом рядом, если позволяют финансы.

Ну, а гости? Гости города приезжают навестить своих дорогих сынов, братьев, и им оказывают в этом все необходимые бытовые услуги. Просто, как туристический справочник открыл.

Итак, небольшая площадь возле Дома Офицеров собрала всех желающих посмотреть на торжественную церемонию. В это время сюда подтягивается личный состав учебных подразделений ближайших двух полков «20» и «05». Артиллеристы и танкисты, отделения ПВО, связи и нескольких вспомогательных служб. Те, кто принесёт здесь присягу, пришли с автоматическим оружием и приставленными штык-ножами, отделение внутренних войск притопало с карабинами. Тут же, недалеко построились моряки береговой охраны, была такая часть, которая обслуживала то ли прибрежную зону, то ли катера береговой службы. Они были одеты в белоснежные «голландки» и чёрные шерстяные брюки, обуты в черные блестящие ботинки, а на голове каждый носил бескозырку. Отдельно стояли бойцы пограничного отряда, там ребята были все как на подбор, «баскетболисты».

Выступил командующий торжественной частью, он был в звании майора, принял у всех рапорт. Потом он отрапортовал сам какому-то гостю из президиума. Там было несколько старших офицеров с большими звёздами, в новой камуфляжной форме «пятнистые леопарды», так непривычной в этот период времени, когда вся армия еще ходила и носила старого образца форму!

Подразделение Олега замерло в ожидании, батарея подшита «с иголочки», подтянута, сапоги надраены до блеска. Вот по три человека: латыш Янис, казах Алимбеков, литовец Паукштис. Потом ещё тройка. Произносят наизусть текст «Торжественной Присяги», изредка можно заглянуть в ярко-красную большую папку. Очередь Олега, он на память, без сбоев, без запинки выговорил слова этой клятвы, в горле тут же пересохло, кровь пульсировала в висках тяжелым молотом, спина взмокла, ноги отнялись от напряжения, идёт кодирование организма, автомат стал невозможно тяжёлым, ещё немного — и сознание потеряет! Вздох! И напряжение прошло, теперь на ватных ногах нужно вернуться в строй, а там хоть опереться можно в чужую спину мокрым лбом. Следом — читал уже с текста. Следующий — азербайджанец Салимов прочёл наизусть. Были у него такие скромные возможности, он статьи Устава «зубрил», произносил как ругательство, вкладывал в слова второй смысл, потом все смотрели первоисточник и поражались от удивления его «проницательности».

Вот отчитал последний боец во взводе, потом последний в батарее.

Через некоторое время — последний человек в полку. Опять короткий марш по плацу. Вот небольшая речь произносится одним из «пятнистых ягуаров», он громко желает всем удачи! Все ринулись фотографироваться на память.

Делается композиция: личный состав батарее с двумя сержантами и лейтенантом во главе. Две минуты перекур. Подошли родители солдат, которых они хотели сейчас забрать на время увольнения. Олег дико пожалел, что его мама не смогла присутствовать на таком празднике!

Да, это был праздник, воскресный день! Даже в городе празднично отмечалось это осеннее событие «Сары — Арка», согласно национальным традициям. Играла музыка по местному радио, там же состоялись состязания борцов, настоящие скачки, восточная ярмарка, плюс ещё выставка достижений животноводов. Повсюду ели горячий лагман, плов, пекли горячие лепешки, пили кумыс, зеленый чай, катались на верблюдах. Вот девушка шла по канату, не боясь упасть. Для неё этот канат был натянут, но очень низко, над самой землёй. Но потом его подняли, очень высоко, и небольшой подросток прошёл свой путь с закрытыми глазами, до конца! Таких канатоходцев здесь воспитывают с детства. Можно сравнить каждого бойца с этим подростком, тут нужно идти до конца, на какой бы высоте ни находился твой канат!

«Дал слово — держи!»

Площадь опустела, зрители разошлись, гости ушли смотреть другие, местные достопримечательности города, подразделения строем вернулись в казарму, чтобы солдаты смогли пойти в своё законное увольнение!

Поезд прибыл с опозданием на несколько часов. Благодаря этому пассажиры только в пути наслаждались утренней прохладой. Но так закончилось долгое (бесконечное) испытание этой поездкой. Гражданский люд вышел на перрон, и улицы поглотили их без следа. И только потом будущие защитники Отечества покинули свои гостеприимные пассажирские места, эти, уже ставшие пахучими от их пота и мочи вагоны. Вокзал был на редкость пуст и суров, встречающего оркестра не было, а редкие деревья страдали в своём одиночестве за небольшой выбеленной в белый цвет оградой. К этой ограде всех и согнали для лучшего обзора! Так же одиноко на привокзальной площади чувствовали себя несколько патрульных нарядов с красными повязками на полевой форме. Ещё несколько часов бесполезного ожидания на вокзале, и ласковое солнце прекратило быть таким ласковым. Весь доступный солнечным лучам металл нагрелся и стал греть окружающий его воздух. Асфальт стал плавиться под ногами. На этой станции был асфальт! Что касалось других станций в пути, то асфальт там был ограничен только тем периметром служебного перрона, за чертой которого уже лежали тонны песка и пыли. Очертания остальных предметов расплывались в нереальной дымке.