– Чего вы ждете, парализуйте же его! – выкрикнул Лиорен. Но ему тут же стало жаль бедолагу, и он добавил, обращаясь к аборигену:

– Пока что я не знаком с вашим внутренним строением, но надеюсь, что давление моего тела на нижнюю часть вашей грудной клетки не вызовет повреждения ваших внутренних органов?

В ответ существо с новой силой попыталось вырваться из рук и так с трудом удерживающих его тарланина, землянина и нидианина. Переводу поддавались лишь отдельные издаваемые аборигеном звуки. Глядя на ошарашенное и напуганное существо, Лиорен сделал себе мысленный выговор. Его первый в жизни контакт с представителем ранее неизвестного разумного вида протекал не слишком-то удачно.

– Мы не сделаем вам ничего плохого, – закричал Лиорен, стараясь, с одной стороны, перекричать аборигена, а с другой – придать голосу убедительность и заботливость. Теперь вопило не только взрослое существо, а и все его трое проснувшихся детей. – Мы не сделаем ничего плохого вашим детям. Прошу вас, успокойтесь. Наше единственное желание – помочь вам, вам всем, прекратить войну и положить конец болезни, которая терзает вас...

Наверное, существо поняло-таки слова Лиорена, поскольку, пока тот говорил, молчало – правда, вырываться продолжало.

– Но для того чтобы найти лекарство для лечения болезни, – чуть тише продолжал Лиорен, – нам нужно выделить и идентифицировать возбудителя, а для этого нам нужно взять на анализ вашу кровь и другие жидкости из организма...

Кроме того, им нужны были большие количества безопасных анестетиков, усыпляющих газов и синтетической пищи, соответствующей обмену веществ данного вида – на тот случай, если придется срочно бороться и с войной, и с болезнью одновременно. Однако, похоже, сейчас втолковывать все это местному жителю не стоило, поскольку оно все более упорно пыталось вырваться.

Лиорен посмотрел на Драхт-Юра и взглядом указал на одну из срединных конечностей аборигена, где вздувшаяся вена представляла собой идеальный полигон для взятия крови на анализ.

– Мы не сделаем вам ничего плохого, – продолжал увещевать Лиорен. – Не бойтесь. И, пожалуйста, перестаньте выдергивать руку.

Однако вынутый нидианским медиком инструмент – довольно объемистый, блестящий и вообще-то действовавший совершенно безболезненно – никакого доверия у существа не вызвал. Лиорен знал: поменяйся они местами, он бы не поверил ни одному своему слову.

Дальнейшие контакты с обитателями планеты, которую сами местные жители именовали Кромзаг, прошли более или менее легко, за исключением редких случаев упорного сопротивления. Более или менее легко потому, что частоту передатчика «Веспасиана» подладили под частоту массовых радиоканалов Кромзага и непрерывно передавали сообщения о том, кто именно прибыл на планету, откуда и с какой целью. А когда в конце концов совершил посадку сам «Веспасиан» и его экипаж принялся выгружать и собирать на Кромзаге здания передвижных больниц и центров по раздаче продовольствия, словесные заверения получили материальное подтверждение, и всякая враждебность по отношению к чужакам иссякла.

Однако это не означало, что кромзагарцы стали друзьями.

Лиорен был уверен, что знает о кромзагарцах все, кроме одного, как работает их мозг. Произведя вскрытие трупов, брошенных на поле боя, Лиорен получил исчерпывающую картину физиологии и метаболизма кромзагарцев. За счет этого появилась возможность соответствующим образом лечить аборигенов. Война через некоторое время прекратилась – затихла в облаках анестезирующих газов. Исследовательский корабль «Тенельфи» был превращен в скоростное судно, курсирующее между Кромзагом и Главным Госпиталем Сектора. На «Тенельфи» в госпиталь отправляли материалы, требующие более детального анализа. Обратными рейсами корабль доставлял заключения Главного патофизиолога Торннастора, заключения, которые чаще всего совпадали с выводами Лиорена.

Однако даже Торннастору было непросто разобраться в причинах и природе заболевания, которым страдали кромзагарцы. Для исследования требовались живые культуры, требовались больные, за которыми можно было пронаблюдать со времени появления первых признаков заболевания вплоть до перехода болезни в предсмертную стадию. Получив соответствующие инструкции, на Кромзаг отбыл специальный корабль – неотложка «Ргабвар». Но гораздо страшнее болезни, которая, похоже, поражала всех аборигенов по достижении ими среднего возраста, было их отношение к ней.

Один из больных согласился поговорить с Лиореном о себе, однако после разговора хирург-капитан не стал знать больше. Больной сообщил ему только номер файла своей истории болезни – кромзагарцы считали как письменный, так и устный символ своей личности самым священным предметом частной собственности и, даже будучи при смерти, отказывались сообщить чужакам свое имя. Когда Лиорен поинтересовался, почему местные жители бросались на пришельцев, хватая все, что попадется под руку, а друг с другом дрались безо всякого оружия, то кромзагарец ответил, что нет никакой особой чести в том, чтобы убить своего сородича, разве что только ценой великих усилий и подвергая себя большой опасности. По той же самой причине кромзагарцы избегали убивать больных, слабых и умирающих.

Сам же Лиорен свято верил, что отнимать жизнь у другого разумного существа – бесчестнейшее деяние. Положение обязывало его уважать чужие воззрения, какими бы шокирующими они ни казались ему, прошедшему суровую школу тарланского воспитания. Однако традиции кромзагарцев Лиорена просто коробили, и он ничего не мог с собой поделать.

Постаравшись поскорее поменять тему разговора, Лиорен спросил:

– А почему после драки вы забираете раненых и лечите их, а убитых оставляете там, где они упали? Мы знаем, что вашему народу известно кое-что о медицине, о целительстве, так почему же вы оставляете мертвых непохороненными – ведь это создает дополнительный риск распространения болезни среди населения, и так уже зараженного чумой? Зачем вы подвергаете себя этой совершенно ненужной опасности?

Больной был крайне слаб. Кожа его почти целиком была усеяна чумными бляшками. Несколько мгновений Лиорен не верил в то, что кромзагарец сумеет ему ответить, и даже в то, что он слышал вопрос. Однако абориген неожиданно заговорил:

– Разлагающийся труп действительно опасен для тех, кто проходит мимо. Но страх и опасность необходимы.

– Но зачем? – упорствовал Лиорен. – Чего вы добиваетесь, намеренно подвергая себя страху, боли и опасности?

– Мы приобретаем силу, – прошептал кромзагарец. – На время, на очень краткое время мы снова ощущаем себя сильными.

– А мы за очень краткое время, – заявил Лиорен с уверенностью целителя, располагающего всеми средствами медицинской науки Галактической Федерации, – сделаем так, что вы будете ощущать себя сильными и здоровыми безо всяких драк. Ведь вы же хотите жить в мире, без войны и болезней?

Неизвестно, откуда вдруг взялась сила в этом умирающем теле. Больной вскричал:

– Никогда, никогда на памяти ныне живущих не было такого времени, чтобы не было войны и болезни. Даже наши предки такого времени не помнили. А истории про времена, когда разрушенные ныне города были заселены здоровыми и счастливыми кромзагарцами, теперь рассказывают только для того, чтобы усмирить маленьких голодных детей, которые скоро вырастут и смогут драться и больше не станут верить этим выдумкам.