— А что это за особый характер дела?

— Велика вероятность того, что это действительно была хулиганская выходка подростков и на месте вашего мужа мог оказаться любой другой человек. То есть, возможно, в этом преступлении отсутствует мотив. Если это действительно так, вероятность нахождения преступников очень низка.

— Но… но… вы ведь не откажетесь от дела?

Голос ее звучал испуганно и неуверенно, и мне стало казаться, что сейчас она снова разрыдается. Эх, мадам, знали бы вы, что для меня означает отказаться от дела, — не волновались бы так! Расписаться в собственной несостоятельности… и после этого выбросить лицензию да на деревню к дедушке — кур разводить. Но всего этого я своей клиентке говорить не стала, а просто попыталась ее успокоить и убедить в том, что бояться ей нечего.

— Не стоит так волноваться, Надежда Сергеевна. Если уж я берусь за дело, то иду до конца. Проблема может быть лишь в том, что это потребует больше времени и… обойдется вам дороже.

— О! Нет-нет — о деньгах даже не беспокойтесь! Тратьте, сколько вам нужно! И время… я понимаю… ну что ж, придется подождать. Главное — найдите их! Ведь согласитесь, если человека убивают за какой-то нехороший поступок, тут хотя и с натяжкой, но можно найти оправдание. А когда так просто, ни за что… лишить человека жизни… Нет, они должны понести наказание, непременно! Ведь вы согласны со мной?

— Разумеется. Уверяю вас, я сделаю все, чтобы найти преступников.

Тем более что это соответствует моим финансовым интересам, могла бы добавить я, но не стала. И не только потому, что не хотела портить мнение о себе в глазах клиента. Хоть денежки я и люблю, что скрывать, но мой профессиональный статус превыше всего, и довести дело до конца для меня — вопрос чести. Так что волнуетесь вы напрасно, уважаемая Надежда Сергеевна. Не забывайте, что вы имеете дело с Татьяной Ивановой!

Уже полусонная, я все-таки заставила себя подытожить сегодняшние события.

Итак, ответ на первый поставленный мною вопрос получен: преступление совершено с помощью неких орудий, и эти орудия мною найдены. Но на месте одного вопроса, снятого с повестки дня, появляются сразу несколько новых. Во-первых, откуда были взяты орудия убийства? Во-вторых, как профессор попал в темный переулок, столь удобный для совершения преступления? Зашел ли он туда сам или его заманили? И в-третьих: каков был обычный маршрут профессора, когда он приходил, а точнее, приезжал с работы и на работу?

«Завтра суббота, — уже совсем засыпая, думала я. — Но учебные заведения в субботу работают… Не стоит рассказывать всем, что я частный детектив… Похоже, снова придется прикинуться дурочкой…»

Утром я встала вовремя, как раз, чтобы успеть собраться, взбодриться чашечкой кофе и продумать свой имидж на сегодняшний день. Кардинальное изменение внешности мне сегодня было не нужно, поэтому к услугам своей подруги Светки-парикмахерши я решила не прибегать. Справлюсь как-нибудь и своими силами.

Я сделала незатейливый тинейджерский макияж, подпудрив и подмазав лицо тональным кремом где нужно, стянула сзади волосы в легкомысленный хвостик и, взглянув в зеркало, убедилась, что, если добавить к моему лицу вчерашнюю джинсовую курточку и брючки, я вполне сойду за слушательницу последних курсов школы милиции, которой пришла пора набираться практических знаний и которой поручили собрать дополнительные сведения по делу о загадочном убийстве профессора истории.

Ведь об истинных причинах смерти профессора еще ничего не известно, и вполне может оказаться, что какие-то ниточки ведут к месту его работы. Не стоит раньше времени поднимать переполох на этом самом месте, появившись там в качестве частного детектива.

Добравшись (на этот раз без особых проблем) до уже знакомого мне института кооперации, я, не раздумывая, обратилась к первому попавшемуся мне гражданину, который на вид был достаточно пожилым. Можно было предположить, что он работает в институте давно и даст мне необходимую информацию.

— Простите, вы не подскажете, как мне найти кафедру истории?

Задавая свой вопрос, не скажу, что я целиком была сосредоточена на собеседнике, поскольку, попав в незнакомое место, старалась поподробнее осмотреться. Но, уловив несколько затянувшуюся паузу, я внимательно взглянула на своего визави.

Передо мной стоял невысокого роста старичок с тоненькими-претоненькими ручками и тоненькими-претоненькими ножками, которые пошатывались и подрагивали от тяжести свисающего до коленок пуза. Беззастенчиво рассматривая меня, он плотоядно улыбался. Все лицо его было покрыто какими-то бородавками (или это родинки такие?), фиолетовые сердечно-сосудистые тонкие губки извивались, как две глисты, усиливаясь не провалиться окончательно в беззубый рот, а когда-то, видимо, роскошная шевелюра свисала теперь в виде двух сальных прядей на глубоко запавшие, но все еще блестящие, неспокойные глазки. В общем — ловелас.

— А вы, собственно, что хотели, девушка? — голосом, скрипевшим, как старая дверная петля, прокаркал старичок, когда убедился, что я полностью сосредоточила свое внимание на его персоне.

Признаюсь, первым моим побуждением было послать его куда-нибудь подальше. Но вспомнив, что я здесь по делу и что сексуально озабоченные старички иногда оказываются весьма полезны (если правильно к ним подойти), я решила отбросить амбиции и прямо с этой минуты стать выпускницей школы милиции, собирающей дополнительные сведения по делу об убийстве.

— Видите ли, — доверчиво глядя в блестящие глаза старичка, стала рассказывать я, — я прохожу преддипломную практику в школе милиции, и мне разрешили принять участие в расследовании дела по факту смерти профессора вашего института… с кафедры истории…

Еще продолжая говорить, я вдруг с ужасом поняла, что забыла фамилию профессора. Надо же так проколоться! Профессионал, называется! Что я сейчас скажу этому престарелому донжуану? Собираю данные о профессоре, а о каком, и сама не знаю?

К счастью, старичок не стал дожидаться, когда я озвучу фамилию, и назвал ее сам. Любопытно-плотоядное выражение немного угасло на его лице, и он, глядя уже мимо меня, каким-то недовольным голосом произнес:

— Это о Разумове, что ли?

Да, этот тип явно не сожалеет о безвременной кончине профессора. Недовольные нотки в голосе и двусмысленный его взгляд насторожили меня, но внешне я старалась сохранять простодушное выражение лица выпускницы милицейской школы.

— Да, о нем. Вообще-то, считается, что дело это вполне ясное — хулиганская выходка, но, поскольку выйти на конкретных исполнителей в таких делах всегда довольно затруднительно, мне поручили собрать дополнительную информацию, изучить контакты профессора…

— Ну что же, изучите… контакты… Вы молодые, вам и книги в руки. — Старичок снова плотоядно заулыбался. — Кафедра истории на втором этаже. Кстати, и кафедра бухгалтерского учета там недалеко, так что, если понадобится что-нибудь, обращайтесь.