Однако, внимательно осмотрев грозные рога, Тревис вдруг подумал, что эти животные могут и не спасаться от врагов бегством, а отважно атаковать хищника своим грозным оружием. Но ему пришлось отбросить осторожность в сторону. Койотов и его снедал мучительный голод. Он был охотником, а перед ним разгуливало живое мясо на копытах, каким бы странным и отвратительным на вид оно не казалось.

И снова контакт. Нагинлта находился уже на другом конце поляны. Тревис подумал, что если эти существа обратятся в бегство, то наверняка обгонят койотов, не говоря уже о нем, поэтому надо было срочно придумать какой-нибудь план.

Он глянул в ту сторону, где пряталась Наликидью, и оттуда моментально последовало мысленное одобрение. Он вздрогнул. Они явно были не животными, но га-н! И ему следовало относиться к ним, как га-н, и подчиниться их воле. Подгоняемый этими мыслями, Тревис цепким взглядом окинул поляну, прикидывая в уме, как сделать так, чтобы животные не смогли от них убежать.

Без оружия, проигрывая в скорости, они навряд ли поймают антилопу, если не придумают какую-нибудь ловушку. И снова он получил мысленное согласие, сопровождаемое странным чувством, что койоты верят в его ум и силу. И не стоит торопиться, надо все продумать и просчитать до мельчайших деталей. Телепатическая связь с койотами с каждым новым контактом становилась все лучше и лучше, и для него это было странным, новым ощущением, как и весь этот мир.

Невысокие кусты и согнувшиеся гибкие деревца с жесткими, росшими пучками листьями, окружали полянку стеной, доходя до скалистой расселины, где клубился золотистый туман. Если бы удалось направить антилоп в ту сторону...

Тревис огляделся. Рука задела верхушку камня. Он расшатал его и вытянул из земли, осторожно взвесив на ладони. Камень был тяжел и удобен – первобытное оружие древнего человека.

Тревис, нахмурившись, неуверенно шагнул к кустам. Эти га-н легко проникают мыслями в его сознание, но сможет ли он сам передать им свои собственные мысли? С зажатым в руке камнем, прижавшись спиной к скале у самого выхода из расселины, Тревис просто и понятно попытался мысленно изложить свой план в надежде, что га-н его услышат. Он не знал, что реагирует на ситуацию точно так, как это прогнозировали ученые далеко за сотни парсек отсюда, и не догадывался, что в эти минуты превзошел все ожидания тренеров, которые вырастили и обучили этих койотов-мутантов. Сам он думал, что это – единственный способ повиноваться желаниям двух духов, которых он считал более могучими, чем он сам. Он ясно и четко представил себе расселину, бегущих животных и роль, которую должны были сыграть га-н, если только они захотят.

Согласие – эмоция одобрения была так ясна и ярка, словно кто-то произнес это над самым ухом. Человек расслабился, еще раз взвесил камень. Скорее всего для броска у него будет только одно мгновение, и он должен быть готов.

Отсюда кусты скрывали вид полянки, но Тревис словно собственными глазами видел, как койоты припадают брюхом к земле и ползут вперед, тяжело дыша и вывалив розовые языки.

Ага! Голова Тревиса вздернулась. Началось. Койоты погнали антилоп. Он напрягся, с силой стиснув камень.

В ответ на тявканье койотов послышался странный, ни на что не похожий звук, который он не смог бы описать: нечто среднее между кашлем и хрюканьем. И снова: тяв, тяв, тяв...

Жабья голова прорвалась сквозь кустарник, угрожающе выставив двойные рога, увешанные с корнем вырванной травой. Широко расставленные глаза, молочно-белые, без зрачков, смотрели прямо на него. Но Тревис сомневался, что животное видит его, поскольку оно, набирая скорость, неслось к расселине. За ним бежал теленок, и звук, который раньше слышал человек, срывался с тонких, плоских губ детеныша.

Не сбавляя бега антилопа качнула головой. Жабья морда припала к земле, и теперь острые длинные рога были направлены прямо на Тревиса. Он оказался прав, предположив, что животное с таким мощным оружием способно атаковать, и теперь оно, не на шутку разъяренное, неслось прямо на него, намереваясь проткнуть его насквозь.

Одним движением Тревис швырнул камень и бросился в кусты, обо что-то запнулся и полетел на землю. Он быстро вскочил, ожидая в любую секунду удара копытом или рогом, однако разъяренное животное исчезло. Лишь слева от него трещали и колыхались кусты, в которых билось в последней агонии умирающее животное. Где-то в устье расселины мелькнул белый хвост – теленок удрал. В кустах затихло.

Не затаился ли зверь? Апач глянул сквозь кусты и только теперь обратил внимание, что отчаянное тявканье продолжается, не смолкая ни на секунду. Похоже, там шла битва. Словно в подтверждение его мыслей появилась вторая антилопа, которая пятилась, наклонив голову и выставив вперед рога, отступая под натиском двух койотов. Они то бросались на животное, то отступали, отпрыгивая назад, но убежать ему не давали, атакуя с двух сторон.

Один из койотов поднял голову, взглянул вверх по склону и гавкнул. И тут же, как по команде, оба они снова бросились теснить животное, но на этот раз с одной стороны, оставив ему тропу для отступления. Зверь сделал выпад, от которого койоты легко уклонились, а потом с невероятной грациозностью развернулся и вихрем бросился в расселину. Койоты его больше не преследовали.

Тревис вышел из-за кустов и приблизился к тому месту, где рухнуло другое животное. Поведение койотов убедило его в том, что теперь никакой опасности нет, иначе они бы не позволили другой антилопе сбежать.

Глядя на подрагивающее, умирающее тело, Тревис подумал, что удар камнем оказался как нельзя более метким. Он ошеломил животное, и оно проломило себе череп, на бегу врезавшись в скалу. Слепая удача или могущество га-н? Он невольно подался назад, когда койоты приблизились и принялись обнюхивать добычу. Это была скорее их добыча, чем его.

Убитое животное дало им не только пищу, но и, что более важно, оружие для Тревиса. Ему удалось сравнительно легко выломать двойной рог из треснувшего черепа. Воспользовавшись камнем, Тревис обработал рога. Теперь у него появился один короткий кинжал и длинная пика, которой он мог бы справиться с любым врагом.

Наликидью игриво задела его хвостом, прошла к воде и принялась церемонно лакать. Потом уселась на задние лапы и принялась наблюдать, как Тревис тщательно шлифует камнем рог.

– Нож, – сказал он ей, – это будет мой нож. А потом, – он окинул взглядом деревья вокруг, – потом я сделаю лук. С луком мы будем лучше охотиться.

Самка зевнула, полуприкрыв желтые глаза. От нее так и веяло умиротворением и сытостью.

– Нож, – повторил Тревис настойчиво, – лук.

Ему требовалось оружие, без него никак нельзя! Но почему? Он перестал шлифовать, рука так и замерла, не закончив движения. Странно... Жабьеголовая антилопа атаковала его, но ведь он успел уклониться. К тому же не животное охотилось на него, а он. Так почему же его мучит этот страх?

Он плеснул на разгоряченное лицо водой из родничка и потер шею. Наликидью перешла на травку, улеглась, подмяв мягкие стебли под себя, и положила голову на лапы. Тревис присел на корточки и, задумчиво глядя на переливы ручейка, попытался разобраться в собственных мыслях.