Ромка пристально посмотрел на сестру.

— Лешк, мне эта мысль не просто так в голову пришла, не только из-за одной той фотографии. Я, знаешь, что подумал? Кто-то у Дарьи Кирилловны эти мемуары пытался украсть. Спрашивается, для чего?

— Никто их не крал, они сами за холодильник завалились.

— Это у нас в квартире все куда-то заваливается, а у Дарьи Кирилловны все на своем месте. Вот кто этот «кто-то,»? Я постараюсь это выяснить.

— Ты лучше к экзаменам готовься. А когда сдашь, тогда и выясняй, если больше делать будет нечего, — посоветовала брату Лешка.

Когда объявили, что до отправления поезда осталось пять минут, девочка простилась с мамой и Андреем и убежала в вагон. Из окошка она заметила печальные Ромкины глаза. Конечно, ему не хотелось оставаться в Москве, когда сестра отправляется в город, который он тоже успел полюбить, да еще и с Мариной. Но «се ля ви» — такова жизнь, как любят говорить французы. Она ободряюще махнула Ромке рукой.

Перрон остался позади, а впереди была волнующая неизвестность.

В поезде Лешка с Мариной болтали обо всем на свете. Лешка снова расспрашивала о фильме, в котором снималась девушка, о странах, в которых побывала их съемочная группа, и, конечно же, вспомнила и об их с Ромкой увлекательных поездках в Воронеж[2].

— Выходит, я уже в четвертый раз в ваш город еду! — воскликнула Лешка. — Надеюсь в этот раз просто отдохнуть. Хватит с меня всяких приключений!

Марину встречала мама, а Лешку — Катька. Все вместе они доехали на троллейбусе до проспекта Революции и перешли на другую сторону по пешеходному переходу. Потом Катька с Лешкой свернули на улицу Пятницкого, а Марина со своей мамой пошли к Центральному телеграфу.

— У Стаса очень скоро важный экзамен, а то бы он тебя тоже встретил, — сообщила Катька, когда они с Лешкой остались одни, и с гордостью добавила: — А еще он меня пригласил на свой выпускной вечер. Класс, да?

— Как это? — удивилась Лешка. — Там же только одноклассники будут.

— Ничего подобного. Сначала у них в школе, в актовом зале, состоятся вручение аттестатов и концерт, а потом они едут в специально арендованное кафе. А там для родственников и друзей тоже накроют столики. Но это формальность, потом, сама понимаешь, все будут сидеть, где захотят. Вот только не знаю, в чем мне идти? Поможешь мне выбрать платье в магазине?

— С удовольствием.

Калитка была открыта. Лешка вошла во двор и вбежала на знакомое крыльцо большого двухэтажного дома. Катька отворила выкрашенную темно-зеленой краской дверь.

— Проходи, дома никого нет. Папа в командировке, мама на работе. Так что мы с тобой свободны как птицы и можем делать все, что хотим. Чем ты, кстати, намерена здесь заниматься? Лично я думаю, что первым делом надо как следует отдохнуть.

— Согласна. Больше всего на свете мне хочется отоспаться, — потянулась Лешка и стала разбирать вещи. Подружка заблаговременно освободила для нее половину своего платяного шкафа.

— Хорошо, что ты без Ромки, — продолжала Катька. — Он в первую очередь принялся бы клады искать, да и нас с тобой подключил бы к этому глупому занятию, от твоего братца ведь не отвертишься. А без него мы и выспимся, и нагуляемся, и в кино сходим, и на концерт какой-нибудь. К нам, знаешь, из Москвы сколько известных артистов приезжает, да и музыкальных групп тоже. Выбор огромный!

— Я тоже из Москвы, — напомнила Лешка.

— Ну и что? Ты там часто куда-нибудь ходишь? У нас же все под боком, пять минут — и ты в центре города. Вот скажи мне, когда ты последний раз была на каком-нибудь концерте?

Лешка пожала плечами:

— Не помню.

— То-то же. — И тут затрезвонил телефон. Катька сняла трубку. — Легок на помине, — воскликнула она и, протянув подруге трубку, отправилась на кухню готовить завтрак.

Лешка сразу поняла, что это ее родной брат уже успел соскучиться. Она неохотно ответила:

— Ну, чего тебе? Ты с Диком погулял?

— Я-то погулял. Видишь, все для тебя делаю. А ты не забыла о моей просьбе? Узнай у Катьки, где эта улица, вернее, переулок, название которого я тебе на бумажке написал.

— Ладно, узнаю, — Лешка с трудом сдерживала раздражение.

— Прямо сейчас узнай, чтобы я слышал, — не отставал Ромка.

Лешка достала в кармане джинсов скомканную записку.

— Ты, случайно, не знаешь, где находится Скорняжный переулок? — крикнула она Катьке.

— Очень даже знаю. Рядом с нами, одна минута ходу.

— Я слышал, — обрадовался Ромка. — Вот прямо сейчас туда и отправляйтесь.

— Ага, щас, все бросим.

— Но ты же обещала! — с отчаянием произнес Ромка.

— А чего ему надо-то? — поинтересовалась Катька. Лешка возмущенно тряхнула кудрявой головой.

— Ни много ни мало, как снова клад найти! Сам не может, так нас решил заставить. Зациклился на фотографии столетней давности — он взял ее у Дарьи Кирилловны вместе с воспоминаниями ее покойной мамы. На снимке этом изображена дама по имени Камилла, вся увешанная бриллиантами. И еще священник, давным-давно и неизвестно куда запрятавший какие-то церковные ценности. А у Камиллы в доме что-то вроде светского салона было, вот Ромка и решил, что по какой-то причине все эти люди после революции кинулись сооружать в ее доме тайники и наполнять их своими сокровищами.

— Но если фотография столетней давности, то эта Камилла давным-давно умерла. Он что, считать не умеет?

Катька так громко возмущалась, что Ромка ее услышал.

— Скажи, что я читать умею. У Камиллы, между прочим, и дочь была, и внучка. Дочь Анастасией звали. Или зовут… Очень может быть, что она еще жива. Короче, все узнайте, тем более это рядом, как Катька говорит.

— Ох, ну и достал же ты меня своими кладами! Лешка бросила трубку, а Катька пожала плечами:

— И впрямь совсем свихнулся. Но переулок этот и вправду рукой подать. Давай сходим, а то он все равно не отстанет.

— Это верно. И к экзаменам готовиться не будет, — озабоченно подтвердила Лешка.

Они не спеша позавтракали, потом Катька попробовала подарок — светлые тени ей очень даже шли. Глядя на нее, Лешка слегка подвела глаза: вдруг они встретят кого-нибудь из знакомых? У нее в этом городе их уже немало, и будет нелишним красиво выглядеть.

На улице было прохладно, Лешка достала из сумки свой лучший свитер, который привезла из Парижа Маргарита Павловна, а Катька надела красную махровую кофточку, идеально гармонирующую с ее каштановыми волосами и карими глазами. Они неспешно прикрыли за собой калитку и направились в сторону, где возвышалась огромная церковь с золотыми куполами.