Господин маг со своей подопечной уходят. Я начинаю торопиться, и очередной наконечник едва не взрывается в моих руках. Нет, надо поаккуратнее, безрукий охотник вряд ли кого подстрелить сможет.

Весь из себя аккуратный, накладываю заговор ледяного боя на три последние стрелы. Пот стекает по щекам, отвлекает от дела, но поднять руку и вытереть рукавом нельзя. Поэтому я довожу дело до конца и отхлебываю из глиняной бутылки бражку. Знатную дрянь варит тетка Масуха! Аж до костей пробрало, споласкиваю рот, чтобы смыть привкус бражки. Можно уже и на выход, вещи собраны, оружие осмотрено и признано годным.

Снимаю фартук, застегиваю пояс, подвешиваю ножны с ножом. Немного подумав, второй нож засовываю за голенище сапога, а на пояс вешаю небольшой топорик. Полезная он вещь, топор. Можно дрова порубить, дорогу расчистить, а при случае и от хищника отбиться, и даже метнуть при должной сноровке.

Беру в руки куртку, обшитую пластинами панциря бронетуши. Семь потов сошло, пока сладил себе справную одежду. Правда, против зверья из Злого леса пластины не слишком помогут, зато стрелы и дротики котгоблинов от них отскакивают, как от каменной скалы. И весит куртка не так чтоб очень тяжело, пластины довольно легкие, для меня это немаловажно. В общем, подходящая одежка для человека, которому не сидится дома.

Вешаю на одно плечо сумку, на другое – чехол с луком. Стрелы доставать неудобно, перевешиваю сумку так, чтобы не мешала. Теперь порядок.

Выхожу из дома, подпираю дверь бревном, чтобы не распахнул случайный порыв ветра. Помню, однажды я это проделать забыл, так ко мне хрюкель забрался. Это такая тварь из Злого леса, на свинью слегка похожа, только летающая и с ядовитым жалом. В общем и целом практически безвредная, если с прочими сравнивать. Так вот, пришел я домой, а там все загажено от пола до потолка. А на моей кровати расположился хрюкель, довольно помахивая длинным хвостом. С одной стороны, хорошо, конечно, столько мяса пришло само, ни выслеживать, ни тащить не надо, а с другой – вдруг что похуже влезет, дозорные хоть и смотрят в оба, да ночью темно ведь, могут и не заметить. К слову, в доме я потом неделю убирался, а уж запах сколько выветривался, даже говорить не стану, все равно не поверите.

Господин маг со своей ученицей стоят у крыльца, там же мнется растерянный Медвежонок. Его чародейство о чем-то расспрашивает, а парень и не знает, как отвечать, по лицу видно. Ухмыляюсь, приветствую младшего брата Гойто. Медвежонок счастлив меня видеть, видно, господин маг его уже до печенок достал. Интересно, о чем это они беседовали? Впрочем, не мое это дело – сплетни собирать.

– Готовы? – спрашиваю. – Пошли.

И на небо смотрю. Луна висит низко, над самой головой, огромная, красная, одного куска сбоку не хватает. На небе ни облачка, звезды крупные, яркие. Хороша погодка, к удаче.

Подхватываюсь, иду по ночной деревне к воротам. Где-то неподалеку орут песню, интересно, что празднуют-то?

У ворот караул, в башенке сидит часовой. Наверное, не в каждой деревне такое увидишь, у нас же по-другому нельзя. Как и без стены, что деревню огораживает. Бревна в три ряда, в три человеческих роста – пробей попробуй! Староста как-то говорил, что стена вокруг поселения – непременный признак города. И мы, стало быть, не деревня какая-нибудь, а по королевскому уложению самый что ни на есть город. Хоть и не слишком большой.

Не знаю, может, по закону оно так и есть. Мне от этого ни жарко, ни холодно. Город ли, деревня – какая разница? Главное, чтоб Гойто о законе этом мытарям не сболтнул. С городских мыто больше дерут… или все же меньше?

С башни меня окликает Тавер. Вот нисколечко не сомневался, что там именно знахарь сидит. У старика бессонница, вот и ищет себе дело на ночь. А в караульной башне ему самое место, в темноте-то мало кто опасность углядеть способен. Тавер – может. Он многое умеет, знахарь наш.

– Барго, далеко собрался?

Будто не сам мне бутылочки с зельями продавал! Конечно, знахарь догадался, что я в Лес намылился, ему другое интересно. Зачем за мной маг заезжий увязался, да еще с учеником? И что за услуги пообещали. Знахарь у нас не первый сплетник, конечно, но в десятке наверняка.

– На охоту, – ухмыляюсь я.

Тавер недовольно морщится, понимая, что я вру, но не переспрашивает, потому как невежливо. Собственно, у нас лишь два человека бранных слов не употребляют – знахарь да священник. Потому как вежливые и просветленные и нам, ухарям деревенским, не чета вовсе.

– Счастливого пути, – говорит Тавер, и мы покидаем деревню.

Ночной лес – чудо. Который раз удивляюсь этому, казалось бы, обыденному явлению. Вокруг тишина, только хрустят под ногами ветки. Не под моими, разумеется, ногами, я хожу по лесу бесшумнее тени, охотнику по-другому и нельзя, иначе добычи не видать как собственных ушей. Если ты не гоблин, конечно. Эти свои уши разглядеть вполне могут. Мало того что их лопухи за каждую ветку цепляются, так еще и глаза навыкате.

Иду уверенно, но об осторожности не забываю. Это еще не Злой лес, тот дальше, здесь самое страшное, что случиться может, – медведю на лапу наступишь. Тоже не самое приятное, если подумать, но и похуже бывает. К примеру, когда в привычный, казалось бы, хоть и ночной лес забредет какая сволочь из Злого. Такое случается, и куда чаще, чем хотелось бы. Вот с ней переведаться мне точно не с руки, поэтому ушки надо держать на макушке, как у эльфов.

– А разбойники здесь не водятся? – спрашивает девица.

Ей и интересно, и страшно, и оттого еще интереснее. Видно, ни разу по лесу ночью не шастала, и еще неизвестно, бывала ли днем хотя бы.

– Не водятся, – усмехаюсь. – Кого здесь грабить-то, зверье лесное?

Не того ты, милая, боишься. Да, слыхал я, что самый страшный зверь – двуногий с железом в руке. Только, сдается мне, тот, кто чушь эту придумал, след свой в Злом лесу не оставлял никогда. Потому как чудища местные человека иначе, как обед, и не рассматривают вовсе, будь он хоть с железом, хоть без.

Идем в темноте, мы-то с Медвежонком привычные, а вот спутникам нашим несладко приходится. Господин маг, в очередной раз оступившись, бормочет себе под нос ругательство. Э, нет, заклинание это, потому как над головой мага вспыхивает небольшой шар. Неяркий такой, глаза не режет, но светло от него, как вечером или же ранним утром.

Вздыхаю завистливо, мне бы так! Сколько раз падал в потемках, ноги подворачивал, пока не выучился чуять любую неровность, любую веточку под своими ногами. А тут – раз, и иди себе напролом, как бронетуша, через кусты. Ни забот, ни волнений, красота!

Медвежонок восторженно охает, сбивается с шага. Надо бы одернуть парня, его сейчас хоть голыми руками бери, но… не дело это, выговаривать напарнику в присутствии посторонних. Позднее скажу, не к спеху. Довольно того, что я начеку, до Злого леса еще топать и топать.

Маг делает жест рукой – шар смещается вправо, поднимает вверх – послушно взлетает на пару локтей выше. Как ребенок, честное слово.