class="p1">идёт град оборонять

не от ворога чужого,

а от русича родного,

от великих князей

москви-москви-москвичей.

— Ненавидим царя,

Новгород — усё Литва! —

пело песни семя

позорное. Измена.

Год в годину.

— Тебе половину, мне половину.

Предателя сдвину! —

подумал царь Иоанн,

и повёл войско сам.

А год стоял совсем нехороший —

урожайный! Намертво был уложен

последний ребёнок на пашне.

Знай, что ли, наших.

Не пожалев ни матери, ни отца,

складывал царь трупы без конца:

— Знай наших,

изменник каждый!

А во поле звёзды коромыслом.

Чёткое сечение — злые мысли

самого Иоанна:

«Не оставлю камня на камне!»

Камень не железо,

долбанёшь и треснет.

Если Новгород в огне,

то к заснеженной зиме.

А снег валит, валит и валит,

он мысли наши развалит

плохие и хорошие.

Русь по капелькам сложена

маленьким да кровавым.

Кто нынче в ней правит?

Динь-дон динь-дон.

Кто в Литовию влюблён,

чёрт на твою душу!

Москва имеет уши.

Чужие земли кому-нибудь пригодятся

Чужие пустые земли так желанны!

На своих пахать некому,

свои пустые стоят.

Но манит душа короля куда-то

в чужие края неизведанные.

И собирается армия

да кликаются войска!

Так из века в век.

Слаб человек,

но силён войной.

— Кто тягаться со мой? —

говорит очередной король

и в бой!

А падёт войско иль победит — неважно.

Ведь он король самый отважный!

Чужие пустые земли,

может быть, когда-нибудь

кому-нибудь пригодятся.

И новые воины наплодятся

из утроб матерей.

Но кто-то с неба кричит: «Смелей!»

И опять собирается армия,

и снова идут войска

в никуда.

Баба и бравада

Какой бабе

больше всего надо?

Самой отважной,

которой не важно,

что она недотрога,

она постоит немного,

на коня

и в тёмные леса!

Вон её лошадь рыщет,

чего-то всё ищет:

врага или лешего

самого бешеного.

У копья остриё заточено,

а ясные очи

не дрогнут,

и на подмогу

ей никого не надо.

Бравада, бравада, бравада!

Что ж ты, девушка,

от копья чужого упала:

своих женихов было мало?

Видимо, мало

на тебе их было повенчано.

Улетала душа твоя кречетом.

Сердце своё береги

Если нам объявили войну,

то я на неё пойду!

Если кругом враги,

то сердце своё береги,

до него тут много охочих!

И тёмной, тёмною ночью

не спи и не плачь сиротливо,

а за сердцем следи родимым,

самым красивым на свете,

от него ещё будут дети,

как закончится наша война.

Но нынче нам не до сна,

ведь нам объявили войну,

и я на неё иду:

я иду на фашистов смело,

на их марши и крашу набело

историю своей маленькой кровью.

А ты в том времени хмуришь бровью

да в бой идёшь на печенегов,

варягов, татар и греков.

Две женщины — две судьбы.

Сердце своё береги!

Старый волхв

Старый волхв пошёл в бой —

размахался клюкой!

Только старому волхву

ратна сечь не по плечу.

А старым волхвам,

ой, сидеть бы по домам.

Нету магии у боя.

Что же это за такое:

он клюкой да заговором

с самим булатом спорит!

Меч лихой, лихой, лихой

летит, свистит над головой

и копьё лихо

прямо в дыхо.

И чего тебе, старик, не стоится,

отчего норовишь завалиться?

Унесут тебя еле живого.

3нахаря позовут, тот сготовит

целебное зелье

в келье.

А волхв, оклемавшись, спросит:

— Чья взяла? «Наша косит!»

— Не зря старался! — уснёт счастливый.

— Благодаря Волхву победили! —

судачит народ,

а народ у нас не врёт,

ему врать не велели.

Вот те и сила магии веры!

Воин-кудесник, тревоги вестник

Воин-кудесник

поёт не песни,

а заговоры:

«Кото-который

день у боя?

У того боя,

кото-который

сгубил все пашни

и сёла наши!»

Куде-кудесник,

тревоги вестник,

вестник несчастья,

а все напасти

на тебя свалят,

зава-завалят

за то, что плохо

куде-кудесил.

Пойдёшь ты лесом,

пойдёшь ты полем,

кото-которым:

сам и вспахал,

сам и засеял.

Бедою веет,

кудесник, чуешь?

Куда ты дуешь?

Твои уж угли

давно потухли.

Кричи свои заговоры

врагу навстречу!

Из сала свечи

разгонят духов.

А вражеские тела

разгонит сила богатыря!

Куде-кудесник,

победы вестник

пойдёт навстречу

моим предтечам.

Я не перечу.

Я за Родину

Я за Родину воевать не умела.

Я отправилась к протоиерею:

«Батюшка протоиерей,

причащай меня поскорей!»

Причащение, причащение:

батюшкино благословение,

матушкины слёзы,

а на душе лишь грозы.

Грозы грозные надвигаются.

Кто не спит, тот и мается:

на коня и в поле —

на вольную, вольную волю!

Я за Родину воевать не умела,

но за час-другой постарела.

Не узнала дома меня мать:

«Ты иль я зашла? Не признать.»

Я за Родину воевать научилась,

но с тех пор

мне Русь во снах не снилась.