Русские полки день за днем преследовали бегущих монголов. Никак не удавалось не только догнать, но и вообще увидеть врага, только его заслонные небольшие отряды. Дружинники смеялись: мол, кого половцы боятся? Эти незнаемые вражины трусы, удирают так, что не догнать. Половцы пытались напомнить, что татары побили сначала считавшегося непобедимым Мухаммеда, потом грузин, а потом аланов, да и самим половцам досталось. Но теперь уже никого не могли испугать эти предостережения. Чувствуя себя отчасти виноватыми в том, что заставили такую массу людей двинуться с места и уже второй месяц гоняться по степи за неуловимым врагом, половцы торопились догнать татар раньше русов, а потому мчались впереди. Но и им удавалось только наблюдать костры спешно уходивших на восток татар. Может, и правда татары испугались и вернулись в свои земли? Тогда позор…

Одно радовало – бегущие враги бросали скот, который становился добычей русских дружинников, половцы даже добычу не брали, они всеми силами стремились опередить русов.

Не только половцы были равнодушны к легкой добыче, идущие впереди дружины Мстислава Удатного и его зятя Даниила тоже больше спешили за врагом. Вообще же дружины растянулись на многие версты, кто-то основательно отстал. Враг больше не пугал, по слухам, он многочисленный, но уж больно трусливый. Цель оставалась одна – догнать!

На коротком ночном привале к Мстиславу Удатному подошел воевода Ярун, вид он имел весьма озабоченный. Шел восьмой день преследования, врага не удавалось даже увидеть, казалось бы, впереди только победа, чем же озабочен воевода?

– Князь, следы странные…

– Чьи следы?

Ярун как-то нервно дернул головой:

– Впереди вроде не больше сотни всадников, а трава вытоптана, словно прошли две тьмы и скот прогнали…

Удатный задумался, но потом махнул рукой:

– Может, они просто удирают тем же путем, каким сюда шли, возвращаются по своим следам, чтоб не плутать?

– Почему тогда с остановками, словно нас дожидаются?

Князь вздохнул:

– Мыслишь, их много больше? Надо быстрее догонять, другого выхода нет. Догоним, увидим.

– А если их так много, как Котян твердит?

– Нас все равно больше. Догонишь, в бой не вступай, вернись, остальных подождем.

Гнались уже 12 дней, в самом конце мая вышли вслед за удиравшими всадниками к берегу небольшой речки. Кто-то название сказал: «Калка». Берега невысокие, каменистые. Чуть подождали остальных. В последние дни не торопились, чтобы успели подтянуться и задние, потому к речке подошли с небольшой растяжкой. Честно говоря, странное поведение врага беспокоило уже многих, всадники на невысоких лошадках действительно словно дожидались русских, чуть уходили вперед и останавливались. Стало ясно, что куда-то заманивают. Но отступать поздно, не показывать же неведомому врагу спину, чтоб в нее ударил! Меж собой, хоть и скрепя зубы, договорились: еще пару дней– и остановиться.

Дружины встали врозь, как делали в последнее время, причем на значительном расстоянии, раскинулись на целых шесть верст. Киевляне вдруг принялись… огораживаться! Удатный в сопровождении Даниила поехал посмотреть и поговорить с Мстиславом Киевским. А на деле, чтобы посмеяться. Киевская дружина активно городилась повозками, вбивала, где можно, большие колья в землю.

– Князь, не нас ли боишься? От кого городишься, если врагов не видно? Да и раньше наши полки бой примут, мы тебе кое-кого оставим, если, конечно, попросишь.

Мстислав Киевский поморщился, ишь какой, удаль все свою кажет! Побил в спешке удиравшую сотню татар и доволен. Он не стал говорить, что прибившиеся к ним бродники рассказали, что татары уже неподалеку и их много, так много, что за шатрами степи не видно. Что там себе думал Мстислав Киевский? Действительно хотел отсидеться за повозками или надеялся договориться с врагом? Бог весть, чужая душа потемки, а был уже немолод и вовсе не жаждал показывать удаль, как вон молодой, безусый еще зять галичанина Даниил Романович. Пусть себе воюют, если так свербит, а он лучше посидит и со стороны посмотрит.

Поморщился и третий Мстислав – Всеволодович. Ему было жарко, душно, тошно и очень хотелось вернуться обратно, потому как сечи не было, врага не видно, а таскаться по степи страшно надоело. Правда, как вернуться, не знаешь, смеху будет, скажут, мол, собралось пол-Руси, бегали за сотней каких-то татар, никого не нашли и вернулись, перед братьями Всеволодовичами стыдно будет. Только это и удерживало от желания повернуть коня обратно.

Не обращая внимания на насмешки, Мстислав Киевский огородился с твердым намерением пока никуда не трогаться. Удатный разозлился: что ж, теперь сидеть будем?! И решил отправить Яруна с его половцами на разведку на тот берег. Если честно, то в воздухе словно висело какое-то напряжение, как перед грозой. Это чувствовали все, было тревожно, Мстислав подозвал зятя:

– Данила, будь рядом, не полагайся на этих домоседов.

Ярун вернулся обратно быстро, был встревожен:

– На том берегу враг!

Спешно собрали совет, у Мстислава Удатного разговор был один: бить! Другие более осторожны: как бить, не зная численности врага и того, как он стоит? Киевский князь усмехнулся:

– Вот и выходит, что не зря мы городились.

Удатный дернул головой, вскочил:

– Я за оградой сидеть не стану, не для того сюда пришел и меч в руки взял! Не пойдете на врага, сам побью, а вам стыдно будет!

Он и слушать больше никого не стал, развернулся, птицей взлетел в седло со словами:

– Кто со мной, поторопиться!

С ним, конечно, поспешил зять Даниил Романович, половцы во главе с Яруном, смоленские полки, новгородское ополчение, Мстислав Немой со своей луцкой дружиной, Олег Курский…

Но вечером ввязываться в бой нелепо, решено подождать до утра. Даниил робко высказал надежду, что остальные князья одумаются и тоже утром решатся на бой. Тесть кивнул:

– Начнем, а они не смогут не присоединиться.

Попытались в ночи разведать, сколько врагов и как стоят, но ничего не вышло, прав был Юрий Домаречич, стрелками вражины оказались отменными, били на подходе. Это уже совсем не понравилось, но отступать некуда, да и сидеть в ожидании непонятно чего не хотелось. Мстислав распределил роли на сражение: впереди пойдут волыняне с Даниилом, за ними галичане, половцы по краям, чтоб сбоку не напали. Олег Луцкий и Мстислав Немой пока оставались в лагере, но готовыми к бою в любую минуту. Все же верилось, что врагов не так много, иначе давно бы уже напали сами.

Мстислав Немой сходил в лагерь к Киевскому, те стояли повыше, попытался рассмотреть что-то на другой стороне реки, но было темно, вернулся без результата. Удатный махнул рукой:

– Чего уж теперь, никогда врагов не боялся и теперь не буду! Наши мечи острее, а руки сильнее!

Субедей был доволен, глупые урусы попали в подготовленную ловушку. Они так старательно шли по указанному им пути… Неужели ни разу не мелькнула мысль, что все подстроено? Сам он никогда бы не поверил в столь позорное бегство врага, какое показывали урусам назначенные для этого сотни татар. Но противник поверил, пришел, куда его привели, встал в ожидании. Военачальнику доложили, что часть урусов принялась огораживаться. Что за глупость? Словно на этих камнях за день можно выстроить крепость! И все же Субедей распорядился: если урусы сами не вступят завтра в бой, атаковать! Главное, не дать им закрепиться или договориться. И о том, что между князьями урусов разлад, Субедей тоже знал, недаром подле Мстислава Киевского ошивались бродники…