Стоявшая в компании гостей у камина Кэро заметила его, извинилась и пошла навстречу, мягко шурша шелком зеленовато-серого платья.

– Мой спаситель! – воскликнула она, подавая ему руку, которую Майкл учтиво поцеловал. – Подозреваю, что вы почти со всеми знакомы, кроме разве португальцев. Вас представить?

– Разумеется, – кивнул он, позволяя увлечь себя к группе, которую только что покинула Кэро.

– Посол и его жена сопровождают его высочество в Брайтон, но обе приглашенные пары, пожалуй, пользуются еще большим влиянием, – прошептала она и, улыбнувшись, громко добавила: – Герцог и герцогиня Опорто.

Майкл поклонился темноволосому мужчине с мертвенно-бледным лицом и высокой, такой же темноволосой и надменной женщине.

– Граф и графиня Альбуфейра.

Еще один темноволосый джентльмен, но ничуть не похожий на первого: коренастый, румяный, с блестящими глазами и дружелюбной улыбкой, и красивая, но суровая на вид шатенка рядом с ним.

– А это Фердинанд Лепонт, племянник графа. Позвольте представить мистера Майкла Анстрадера-Уэдерби, члена парламента от нашего графства.

Майкл снова поклонился. Последовали взаимные приветствия. Отступив от Майкла, Кэро положила руку на рукав герцога.

– Думаю, вам стоило бы получше познакомиться. До меня дошли слухи, что мистер Уэдерби вскоре, будет проводить куда больше времени в дипломатических кругах, чем среди политиков.

Майкл встретился с ней глазами, выгнул бровь, но нисколько не удивился тому, что она знает последние, слухи. Вот только почему ни словом не обмолвилась об этом днем?

Граф поспешно занял Майкла беседой. Вскоре к ним присоединился герцог. Их жены тоже не отставали: несколько умело заданных вопросов быстро выявили его происхождение и связи.

Майкл был рад узнать их взгляды на отношения между двумя странами. Португальские аристократы честно старались повлиять на его мнение, прежде чем он успеет его составить, а вернее, до того как он узнает воззрения влиятельных лиц из министерства иностранных дел.

Кэро осторожно коснулась его руки и, извинившись, отошла. Как ни был занят Майкл разговором, все же не преминул заметить, что Фердинанд Лепоит вызвался сопровождать ее.

В отличие от соотечественников Лепонт почти не обращал на него внимания. На вид ему было лет тридцать. Жгучий брюнет с оливковой кожей и огромными черными глазами показался Майклу почти неправдоподобно красивым.

Наверняка повеса и завзятый волокита – было в нем что-то такое, не оставлявшее места для сомнений в его пристрастиях. Типичный секретарь иностранного посольства. Таких, как он, много и все чьи-то родственники. Бездельники, вхожие в дипломатические круги. Фердинанд, разумеется, был кем-то вроде рыбы-прилипалы. Вот только прилипнуть собирался явно не к графу.

И когда десять минут спустя возвратилась Кэро, чтобы повести его к другим гостям, Фердинанд по-прежнему тащился следом.

Поймав его взгляд, Майкл поклонился, словно прощаясь. Фердинанд бесхитростно улыбнулся и тут же оказался по другую сторону от Кэро.

– Не стоит дразнить генерала! – прошипела она.

Майкл удивленно вскинулся, но тут же понял, что она обращается к Фердинанду. Тот расплылся в широкой улыбке, демонстрируя обаяние южанина.

– Но устоять так трудно.

Кэро бросила на него рассерженный взгляд и подвела Майкла к стоявшей у окна компании. Майкл пожал руку прусскому генералу Клеберу, австрийскому послу и его жене, с которыми был давно знаком. Генерал, сухопарый вояка, разразил ся напыщенной речью:

– Прекрасно, что отныне между нами мир, но сделать предстоит еще много. Моя страна весьма заинтересована в постройке судов. Кстати, что вы знаете о местных верфях?

Заверив его в своем полном неведении, Майкл завел разговор с послом, но генерал напомнил, что у Австрии нет выходов в море, а следовательно, и флота. Майкл перевел беседу на сельское хозяйство, подметив, что Кэро воспользовалась моментом, чтобы увести Фердинанда. Правда, она почти сразу же вернулась, уже одна, и, чтобы спасти Майкла, познакомила его с тремя английскими дипломатами, их женами, шотландским парламентарием мистером Дрисколлом, его супругой, двумя дочерьми и на редкость привлекательным ирландским аристократом лордом Соммерби, на которого то и дело поглядывала миссис Дрисколл.

Наконец Кэро с извиняющейся улыбкой повернулась к последней группе. Майкл с радостью пожал руку Джеффри, грузному мужчине с уныло опущенными плечами, очевидно, не привыкшему к собраниям подобного размаха.

– Насколько мне известно, вы с Элизабет встречались в Лондоне, – начала Кэро, кивнув хрупкой девушке, стоявшей рядом с отцом.

Вот оно.

– Совершенно верно. – Майкл бережно взял протянутую руку.

– Мисс Моллисон.

Он заметил ее едва ли не от дверей, но постарался не выказывать особенного интереса. И теперь ловил ее взгляд, пытаясь определить отношение Элизабет к себе. Но за приветливой улыбкой ничего нельзя было распознать. Во всяком случае, в ее голубых глазах не светилось ни малейшего расположения.

– Мой секретарь Эдвард Кемпбелл, – объявила Кэро, показывая на незнакомого молодого человека. – Он был референтом Камдена, но я так привыкла полагаться на него, что не смогла отпустить столь ценного служащего.

Кемпбелл поспешно взглянул на нее, словно желая напомнить, что он всего лишь секретарь, и ничего больше. Мужчины обменялись рукопожатием, и Майкл едва удержался, чтобы не посоветовать молодому человеку не спускать глаз с Фердинанда. Вместо этого он занялся более насущным делом: Элизабет Моллисон.

– Я слышал, вас собираются повысить, – заметил Джеффри.

– О, это зависит от премьер-министра, а до осени ничего не прояснится.

– Он не любит показывать карты, – согласился собеседник. – Итак, каково положение в Ирландии? Возможно, вам придется улаживать тамошние раздоры?

Обмен политическими новостями с Джеффри был прекрасным предлогом, чтобы получше рассмотреть его дочь. Элизабет лениво обозревала комнату, не проявляя ни малейшего интереса к теме, мало того, казалась абсолютно безразличной к происходящему. Кэро, взяв под руку Кемпбелла, переходила от одного гостя к другому. Майкл чуть подвинулся, не спуская глаз с Элизабет. Что-то явно было не так…

Он перевел взгляд на Кэро, потом снова на Элизабет и мимоходом отметил цвет нарядов обеих мисс Дрисколл. Старшая предпочла светло-розовый, младшая – бледно-желтый.

Элизабет выбрала белый. Как, впрочем, многие девушки, особенно во время первого сезона. И все же… белое не шло ей. Она и без того была такой светловолосой и бледной, что результат получился плачевным, особенно еще и потому, что на фоне прозрачной ткани ярко сверкали бриллианты.

Майкл мысленно покачал головой. Ему бы никогда не пришло в голову наставлять даму в искусстве одеваться, и все же он мог легко увидеть разницу между хорошим и плохим вкусом. В политических кругах последнее почти не встречается.