Леня заметил Вячеслава Сергеевича от самых дверей кафе, хотятот сидел в дальнем конце зала. Впрочем, этот человек был заметен в любой толпе— его выразительное, решительное, породистое лицо, яркие глаза, густые седыеволосы и врожденная элегантность невольно бросались в глаза.

Леня пересек кафе, осторожно лавируя между столиками, ипоздоровался. Вячеслав Сергеевич приветливо улыбнулся ему. Перед ним стоялполупустой стакан свежевыжатого сока.

— Что вы будете пить, Леонид?

— Кофе по-венски.

Седовласый мужчина небрежным жестом подозвал официанта изаказал кофе по-венски для Лени и вишневый для себя. Как только официантотошел, он повернулся к Маркизу и спросил:

— Ну как, вы подумали над моим предложением?

— Знаете, — Леня задумчиво постучал ногтем попепельнице и тяжело вздохнул, — мне конечно не хотелось бы вас огорчать,но я зарекся принимать заказы такого рода. Последнее время от таких заказных проектову меня одни неприятности. Другое дело, когда я сам придумываю операцию,тщательно прорабатываю ее до мелочей… а если замысел исходит от другогочеловека, в нем могут оказаться неизвестные мне подводные камни…

— Однако вы взялись за «ювелирное дело», —напомнил Лене собеседник, — и блестяще с ним справились…

— Это другая история! Во-первых, как это не смешно,вопрос заключался в восстановлении «исторической справедливости». Меня оченьвозмущают люди, способные ограбить ребенка или старика… да, честно говоря, идело было очень легкое, а то, о чем вы меня просите теперь, кажется мне далеконе таким простым… конечно, я пока не знаю подробностей, но по крайней мере, такговорит мой внутренний голос, а я привык ему доверять.

— Я подумал и решил, что могу ознакомить вас ское-какими подробностями… — начал Вячеслав Сергеевич, но Леня жестом остановилего:

— Если я буду посвящен в детали операции, я уже несмогу отказаться от участия. И вообще, вы же сами говорили при нашей прошлойвстрече: меньше знаешь — крепче спишь…

— Наверное, вы правы, — Вячеслав Сергеевич опустилглаза, — это действительно непростое дело, непростое и опасное. И для васэто — только чужая головная боль. Но для меня ваше согласие — вопрос жизни исмерти. Буквально…

Он на какое-то время замолчал и снова поднял на Маркизавзгляд. Лене показалось, что за прошедшие с начала их разговора минуты егособеседник постарел на добрый десяток лет. Видимо, он действительно оченьрассчитывал на Ленино согласие, и теперь утратил почву под ногами.

К столику подошел официант с заказом, и Вячеслав Сергеевичнастороженно замолчал. Официант составил на стол чашечки. Леня обратил вниманиена его грубые, слишком крупные для официанта, поросшие густыми рыжими волосамируки. Они казались особенно нелепыми по сравнению с крошечными кофейнымичашечками. Седовласый мужчина дождался, когда служитель отойдет, проводил егоравнодушным взглядом и продолжил:

— Я очень рассчитывал на ваше согласие и дажеприготовил кое-какие материалы, которые могли бы помочь вам в работе.

Он вынул из внутреннего кармана небольшой плоский ключ иположил его на стол перед Маркизом.

— Вы уверены, что не передумаете?

Леня медлил с ответом и не сводил глаз с ВячеславаСергеевича. Он видел, что для того ответ действительно важен, но тем не менееон не унижается и не пытается давить на собеседника.

— Там же и аванс, — продолжал седовласый, подносяк губам чашку, —уверяю вас, очень значительный…

Леня колебался. Вячеслав Сергеевич нравился ему, но онобещал себе, а главное — Лоле больше никогда не браться за сомнительные дела, вкоторых ему не все ясно и от которых исходит вполне определенный запахопасности. Да и с Лолкой будут большие проблемы, она не хочет устраиватьсяработать секретаршей. Леня прекрасно знал, что его партнерша упряма, какослица, и если что-то втемяшилось ей в голову, то ни за что ее не переубедить.Разумеется, у Лени был в запасе специальный арсенал методов для убеждения Лолы.В конечном итоге с ней он справится, но страшно подумать, скольких нервов этобудет ему стоить!

Леня поднял свою чашечку, но неожиданно вспомнил волосатыеруки официанта, и его передернуло от отвращения. Он поставил чашечку обратно,не прикоснувшись к кофе.

— Подождите с авансом, — ответил он, — дляначала я хотел бы побольше узнать о том, что меня ждет, если я все-таки примуваше предложение…

Вячеслав Сергеевич тоже поставил чашку на стол и собралсячто-то ответить, но вдруг его глаза округлились, как будто он увидел за спинойу Лени что-то ужасное. Леня инстинктивно оглянулся. Позади него не было ничегоособенного. Снова взглянув на своего визави, он испуганно привстал. ГлазаВячеслава Сергеевича по-прежнему смотрели на что-то невидимое, но ониостекленели и утратили всякое выражение. У живых людей не бывает такогоневидящего взгляда. Тяжелые ухоженные руки упали на стол и начали покрыватьсямертвенной восковой бледностью. Полупустая чашечка кофе опрокинулась, и напитокрастекся по столу, образовав неровное коричневое пятно, отдаленно напоминающеекарту Европы. Напротив того места, где угадывались очертания Италии, лежалплоский ключ.

Леня быстро огляделся по сторонам. Никто пока не смотрел вего сторону. Официанта, который их обслуживал, тоже нигде не было видно.Осторожно, стараясь не делать резких движений, Леня взял со стола ключ, сунул всвой карман, протер салфеткой все, к чему прикасался, положил на стол несколькокупюр и встал, стараясь не привлекать к себе внимания. Встреча с милицией иразговоры о том, что связывало его с покойным, не входило в его планы.Осторожно лавируя между столиками, Леня покинул зал.

Его машина была припаркована на другой стороне улицы. Маркизогляделся и ступил на проезжую часть. В ту же минуту из-за угла на бешенойскорости вылетела темно-зеленая машина. Все решали доли секунды, и сработалирефлексы, приобретенные когда-то давно в цирковом училище: Леня в самоепоследнее мгновение подпрыгнул, как на пружинах, и отскочил в сторону.Приземляясь на тротуар, он успел разглядеть в проносящемся мимо автомобилеперекошенное яростью лицо и напряженно вцепившиеся в руль большие, грубые руки,поросшие густыми рыжеватыми волосами.

Леня торопливо перебежал улицу и сел в свою машину, покаубийца не предпринял еще одну попытку. Только захлопнув за собой дверь ивключив зажигание, он позволил себе перевести дыхание и подумать, что жепроизошло. Тем более что после случившегося руки у него слишком дрожали, чтобывести машину. Но думать это не мешало.

Кто-то очень не хотел, чтобы Маркиз взялся за дело, котороепредложил ему Вячеслав Сергеевич. Настолько не хотел, что не задумываясь пошелна убийство. Точнее, даже на два убийства — Ленин кофе наверняка тоже былотравлен, и его спасло только то, что он к нему не прикоснулся, вспомнивотвратительные волосатые руки убийцы.