Ну, по крайней мере, у Джорджа были хобби — еще комиксы и кулинария. Энтони Локвуд не особо увлекался чем-то кроме работы. Раньше он читал газеты или старые романы, которые пылились на полках. В последствие интерес к ним пропал и уступил место тренировкам с рапирой или подготовке к новому расследованию.

Он никогда не обсуждал наши старые дела, смотрел только вперед. В нем бурлила неуемная энергия, но Локвуд не рассказывал, что именно им движет. Мне можно было лишь догадываться.

Внешне он был подвижным, быстрым, вдохновленным некой идеей. Его волосы лежали непослушными вихрами, одежду составляли приталенные костюмы. С ним таким я и познакомилась.

Однако кое-что меня настораживало: он как бы отделялся ото всего, от призраков, от заказчиков, что нормально, но так же и от нас — своих коллег. Ведь вместе мы были едва ли не постоянно.

Возможно у него на это личные причины, кроющиеся в прошлом. Я тоже многое скрывала, но не удержалась и мимолетом рассказывала про свое детство, неудачную службу и о причинах, из-за которых я покинула дом. Джордж поведал о своей жизни в северном районе Лондона. У него все оказалось хорошо: полная семья, никаких смертей с исчезновениями. Он даже познакомил нас со своей мамой — низенькой, пухлой, улыбчивой женщиной, называющей Локвуда "утенком", а меня "милочкой". Она испекла для нас чудные пирожки. А Локвуд? Нет. Он редко говорил о себе и никогда о собственной семье. После года в доме, где прошло его детство, я ничегошеньки не знала о его родителях. При этом повсюду были их вещи: мебель, книги, коллекции артефактов. На стенах в гостиной и коридорах весели странные маски, оружие, инструменты разных народов для поимки и изгнания духов. Похоже, что родители у него были кем-то вроде богатых коллекционеров, интересующихся мистикой. Но где они (вернее, что с ними случилось) Локвуд не говорил. И я не видела ни одной их фотографии, как минимум, в известных мне комнатах. Но догадывалась, где могут храниться ответы на мои вопросы.

На Портланд Роуд 35 была одна дверь, которую не разрешалось открывать. Локвуд попросил об этом, и мы с Джорджем выполняли его просьбу. Дверь на первый взгляд вроде не заперта, я проходила мимо нее каждый день. Обычная, с бледным пятном, от таблички или наклейки. Описать не могу, как она меня манила. Но я не позволяла себе заглянуть внутрь, скорее, из осмотрительности, чем из вежливости.

А как же Люси Карлаил, самый новенький работник? Выросла ли я за этот год?

На вид — не очень. Мои волосы были разной длины, благодаря попаданию эктоплазмы, да и длина не при чем, красивее я все равно не стала. А что на счет ума? Вроде тоже не прибавилось. С терпением возникали трудности, у меня бы не вышло так тщательно копаться в архивах, в поисках информации, как у Джорджа.

Однако изменения произошли. Агентство "Локвуд и Компания" сделало меня более уверенной в своих силах. Когда я шла по улице с рапирой у пояса, дети смотрели во все глаза, а взрослые уважительно кивали. Я ощущала свой особый статус в обществе. И он был честно заработан.

Мои Таланты развивались. Внутренний Слух стал намного острее, чем прежде. Я слышала тончайший шепот Первого Типа, различала отдельные слова Второго Типа, лишь изредка призраки оставались молчаливыми. Способность к Воплощению крепла. Многие объекты давали мне сильное эхо воспоминаний. Я уже могла обнаруживать такие предметы до появления призраков, а иногда предугадывать их поведение.

Проявлялись эти способности довольно редко, но ощущения были невероятно реальными. Вот и семь месяцев назад я изрядно напортачила, но только благодаря Таланту Воплощения нам удалось выпутаться из той ситуации. Локвуд посчитал, это очень удачным умением, мы могли прославиться на весь Лондон.

Однако, сперва, следовало справиться с небольшой загвоздкой.

Загвоздка лежала на столе Джорджа, внутри банки из серебреного стекла накрытой платком в горошек.

Она была опасной и злой.

Череп.

Джордж вышел из комнаты для фехтования в главный офис. Я отправилась следом, вместе с кружкой чая пробираясь через залежи хлама, сопутствующего нашей работе: груды старых газет, мешки с солью, мотки цепей и коробки с серебреными штуковинами. Солнечные лучики резвились, проникая через окно, и оставляли в воздухе пыльные дорожки. На столе у Локвуда между банкой с мумифицированной рукой и леденцами лежала толстенная черная книга в кожаном переплете, хранящая историю наших расследований. Нужно было записать печальный очерк про Уимблдонских Мороков.

Обычно беспорядок творился на моем рабочем месте, но сейчас я узнала, что такое настоящий бардак. На столе у Джорджа точно апокалипсис случился: обгорелые спички, огарки свечей, пятна воска, а поверх клубки проводов от обогревателя, паяльной лампы и фонаря. В другом конце стоял предмет, накрытый черной тканью.

— Значит, с теплом не получилось? — спросила я.

— Нет. Бесполезно. Я не смог достаточно его нагреть. Попробую поставить на дневной свет.

— А ты уверен в том, что делаешь? Вдруг…

— Я же его не на главную магистраль вынесу, — отмахнулся Джордж. — Позагорает в саду, когда там будет полуденное солнце.

Мысль, которая зрела и складывалась в моей голове, наконец-то приняла четкую форму.

— Солнечный свет обжигает их, — сказала я, постукивая пальцами по столу, — обжигает плазму.

— Ага…. Поэтому я и поставлю его туда.

— Ну, может попробовать поговорить с ним. Ведь твои методы могут привести к обратным результатам и просто причинить ему боль.

— И что? Он же Гость, — Джордж скинул черную трепку.

Банка из серебреного стекла была размером с небольшое ведро, крышка представляла собой замысловатую конструкцию из пластика с металлической решеткой и ручкой.

— Эй, привет! — крикнул Джордж, склонившись над банкой. — Люси думает, что тебе там неудобно! Я не согласен! Кто из нас прав?

Он ждал. Субстанция внутри оставалась темной и безмятежной.

— Сейчас день, — напомнила я. — Призрак не ответит.

— Он нарочно молчит. Просто вредничает.

— Наверняка мы не знаем. Нам вообще ничего о нем неизвестно, — мой взгляд был прикован к мрачному объекту на дне банки.

— Да, но тебе он предрек нашу смерть.

— Призрак сказал "смерть идет за всеми вами", смысл немного иной.

— Мне плевать, — Джордж собрал электрическое оборудование и кучей бросил его в коробку у своего стула. — Этот гад настроен к нам враждебно. Мы не должны с ним деликатничать!

— Я не деликатничаю! Мучениями ничего не добиться. Нужно сделать упор на его попытку связаться со мной.

— Ммм, да, — уклончиво буркнул Джордж. — Ваша таинственная связь.

Банка стояла перед нами. Дитя корпорации "Рассвет", она отливала серебром, тогда, как ночью, испускала голубоватое, призрачное свечение. Такая у нашего привидения была тюрьма. Мы не знали, кем он был при жизни, но его Источник — желтовато-коричневый череп, хранился в банке. Размер вроде взрослого человека, но чей — мужчины или женщины, сказать было невозможно. Серебреное стекло надежно удерживало духа и любую его активность. Большую часть времени он представлял собой мутно-зеленую плазму, слабо крутящуюся в банке. Однако когда призрак заговорил со мной, то на череп словно легло гротескное лицо с выпученными глазами, огромным носом и провалом вместо рта. Это милая мордашка появлялась частенько, стоило кому-нибудь войти в комнату. Джордж однажды послал ему воздушный поцелуй. Иногда мне казалось, что призрак пытается заговорить со мной. Через серебреное стекло, разумеется, не слышно. Но почему не дать мне установить с ним связь удивляло не меньше чем то, почему Джордж постоянно держал банку у себя на столе.