Вот как выглядит сторителлинговый процесс Pixar в нобелевской речи Малалы:

Жила-была маленькая девочка в «райском доме» в пакистанской долине Сват, «краю туризма и красот».

Каждый день она испытывала «жажду учиться» и ходила в школу, «чтобы сесть, учиться и читать».

Пока однажды долина Сват не «превратилась в край терроризма».

Из-за этого образование для девочек стало преступлением, и «девочкам больше не давали ходить в школу».

Поэтому изменились приоритеты Малалы: «Я решила подать голос».

Пока, наконец, террористы не напали на Малалу. Она выжила. «Ни их идеи, ни их пули не могут победить».

С тех пор голос Малалы «становился все громче и громче», потому что она говорит от лица 66 миллионов девочек и девушек, лишенных образования.

«Я рассказываю свою историю не потому, что она уникальна, а потому, что она обычна, – говорила Малала. – Это история многих девочек… Я и есть эти 66 миллионов девочек, лишенных образования» [4].

По словам Остина Мэдисона, этот семиэтапный процесс работает лучше всего, когда захватывает внимание аудитории первой сценой, «вколачивающий тебя в спинку кресла».

Первое предложение книги Малалы вколачивает читателя в кресло. Первая сцена начинается такими словами:

«Я родилась в стране, созданной в полночь. В тот момент, когда я едва не погибла, был полдень. Год назад я ушла в школу и не вернулась домой. В мою голову вошла пуля, выпущенная боевиком Талибана…» [5]

Только после того как Малала вколачивает читателя в спинку кресла этой начальной сценой, она возвращается назад во времени, чтобы познакомить его с персонажами «до Талибана, того времени, когда все было в равновесии».

Малала выступила со своей нобелевской речью в 17 лет. Прекрасный сторителлинг не имеет возраста – он вечен. Если копнуть достаточно глубоко, то найдешь историю за любым общественным движением – и историю, стоящую за этой историей.

Например, такую, которая вдохновила Малалу.

«Все пуштунские дети с ранних лет знают историю о том, как девочка-подросток Малалай из Майванда подняла афганскую армию на бой с англичанами. Было это в 1880-х годах, во время второй англо-афганской войны» [6], – пишет Малала.

Малалай ухаживала за ранеными на поле битвы. Согласно легенде, знаменосец был убит, и Малалай, размахивая своим покрывалом вместо знамени, двинулась на врагов. Она была убита и стала символом отваги и голосом угнетенных. Малалай называют афганской Жанной д’Арк, и ее имя носят многие школы.

Действительно ли это просто совпадение, что видные афганки, борцы за права женщин, включая Малалу и Малалай Джойя, носят имена в честь героини той битвы? Или, может быть, история о Малалай из Майванда сформировала этих девушек, их восприятие самих себя и впечатление, которое они оказывают на других? Мы, возможно, никогда этого не узнаем, зато точно знаем, что истории остаются жить в душе и формируют человека, которым вы – и кто угодно другой – являетесь сегодня. Истории воспитывают уверенность. Истории вдохновляют мечтать масштабнее – и слушателей, и самого рассказчика.

«Некогда я просила Бога об одном-двух дополнительных дюймах роста, но вместо этого Он сделал так, что я выросла до небес, стала такой высокой, что не могла измерить саму себя» [7], – однажды сказала Малала.

Ее рост – всего 161 сантиметров, однако она возвышается над своими недругами. Наше будущее зависит от таких рассказчиков, как Малала, которыми мы восхищаемся за их мужество и которые вдохновляют нас своими словами.

Если собираетесь рассказать историю, делайте ее прекрасной. Хорошая история может довести слушателей до слез; прекрасная может стать началом движения.

Джон любил рисовать. Он рисовал везде, даже в церкви. Заполнял альбомы для эскизов многими страницами комиксов и карикатур, часто засиживаясь за излюбленным занятием далеко за полночь. И поэтому родители Джона не могли добудиться сына по утрам, чтобы отправить в школу. Но в субботнее утро его даже не надо было будить: Джон сам просыпался на рассвете, чтобы не пропустить ни минуты своего любимого субботнего мультутра, особенно радуясь сериалам про Багза Банни и Дорожного Бегуна.

В старших классах страсть Джона к анимационному кино разгорелась еще жарче, когда он прочел «Искусство анимации» – книгу об истории мультфильмов Диснея. Мать Джона, учительница рисования, которая считала изобразительное искусство благородной профессией, поддержала сына, когда он перевелся из Пеппердинского университета на новое художественное отделение в Калифорнийском институте искусств, чтобы стать одним из его первых студентов. Занятия в этой программе вели виднейшие ветераны-аниматоры диснеевской студии, известные под прозвищем «девятка стариков». Получив диплом, Джон с радостью прошел жесточайший процесс отбора, чтобы стать аниматором студии Уолта Диснея. Он добился работы своей мечты… или так ему казалось.

Джон был одним из первых аниматоров, которые распознали громадный потенциал компьютерной графики. Восхищенный открывающимися возможностями, он начал работать над своим фильмом, чтобы продемонстрировать новую технологию своим коллегам. Но у начальника Джона она вызывала намного меньший восторг, и однажды он внезапно закрыл проект и уволил Джона. И по сей день Джон не может без слез говорить о том, что тогда произошло, особенно когда вспоминает такой момент – один из его начальников повернулся к нему и сказал:

«Мы не хотим слушать твои идеи. Просто делай то, что тебе говорят».

В 1983 году Джон с женой перебрались на север, в область залива Сан-Франциско, где он получил работу в компьютерном подразделении студии Lucasfilm – группе, перед которой была поставлена задача развивать компьютерную технологию для киноиндустрии. В 1986 году мечтатель (и провидец) по имени Стив Джобс купил это подразделение за 10 миллионов долларов и учредил на его основе независимую компанию под названием Pixar. За следующие пять лет Pixar несколько раз оказывалась на грани финансового краха. Джобс инвестировал в нее до 50 миллионов собственных средств, чтобы поддерживать жизнь в мечте. Он был уверен, что Pixar произведет революцию в киноиндустрии.

Джон помнит свою самую первую встречу со Стивом Джобсом:

«Мы хотели сделать короткий фильм. Я должен был представить его ему. Я рассказал о короткометражке, которая получила название «Оловянная игрушка». Стив принял свою классическую позу, сложив пальцы в раздумье. Он думал – не о рисунках на доске, которые я показывал; он вглядывался в будущее. Под конец встречи он попросил меня кое о чем – и это было единственным, о чем просил меня Стив. Он сказал: «Джон, сделайте это здорово» [1].