— Ездил — слишком просто сказано, — хмыкнул Станислав. — После того скандала с женой Дмитрий Александрович предпочел спрятать свою любовницу от греха подальше. Видно, боялся, что благоверная супруга в порыве ярости выцарапает ни в чем не повинной девушке глаза… Он отправил ее в отпуск за свой счет и заставил на время съехать с квартиры. Мне пришлось изрядно попотеть, старик, чтобы отыскать ее новое место жительства.

— Но ведь нашел, — не столько спросил, сколько констатировал Гуров. В его голосе не было и тени сомнений.

— Нашел, конечно, — ответил Крячко и, гордо приосанившись, добавил: — Я же сыскарь как‑никак, а не какой‑нибудь там сопливый стажер.

— И что там?

В глухой дворик через распахнутые ворота буквально ворвался на полных парах красный «Мазерати», резко ударил по тормозам и замер в нескольких сантиметрах от заднего бампера автомобиля Гурова. Даже через закрытые окна было слышно, как внутри салона на полную мощность грохочет музыка. Крячко недовольно обернулся.

— Это еще что за «мажор» тут? Кто‑то из генеральских сынков?

— Вряд ли, — скупо улыбнулся Лев. — Я так думаю, это наше с тобой подкрепление.

— Не понял…

— Так что там с секретаршей, Стас? Что удалось выяснить?

— А… С секретаршей… — рассеянно откликнулся напарник, не спуская глаз с «Мазерати». — С ней ничего. Пустышка… Я бы не стал, конечно, полностью снимать с нее подозрений, но, скорее всего, она к этому делу не причастна… По крайней мере, мне так показалось. Она подтвердила, что Дмитрий Александрович постоянно рассказывал ей о проблемах дочери, но Тамара не особо вникала в его нытье… Так она сказала, и вроде не врет… Какого черта?! — взорвался Станислав, прервав собственное повествование. — И это ты называешь подкреплением? Ты в своем уме, Гуров?!

Музыка в «Мазерати» смолкла, дверца со стороны водителя распахнулась, и перед ошарашенным взором Крячко предстал Андрей Лозинский с зажатой в зубах сигаретой. Его золотой крест в расстегнутом вороте рубашки колыхался из стороны в сторону. Глаза скрывались за зеркальными очками. Психолог приветливо вскинул руку. Гуров первым выбрался из салона ему навстречу. Крячко стремительно последовал за ним.

— Чего он тут делает? — свирепо раздувая ноздри, процедил Станислав.

— И тебе привет, Стас! — широко улыбнулся Лозинский.

— Это я его пригласил, — пояснил Гуров.

— На хрена? Он что теперь, типа, с нами в команде? Потихоньку подыскиваешь мне замену, Лева?

— Успокойся, Стас. Тебя никто и никогда не заменит. Это нереально.

— Тогда я тем более не понимаю…

Лозинский выплюнул сигарету, слегка приспустил очки на кончик носа и поднял голову, окидывая взглядом окна пятиэтажки.

— Генеральский дом? Да? — оценил он. — Тут и живут все бывшие «шишки», некогда облеченные властью?

— Преимущественно.

— В том числе и бывший сотрудник ОБХСС Марк Странберг, — кивнул Андрей. — Понимаю. Ну что ж, я давно мечтал познакомиться хоть с одним бывшим обэхээсником. Хотя, как гласит народная мудрость, они никогда не бывают бывшими. Во всяком случае, по их собственной оценке.

— Мы приехали не знакомиться, а провести опрос свидетеля, — насупленно произнес Крячко.

— Для меня это одно и то же. — Лозинский снял очки и сунул их в нагрудный карман рубашки. — Любое общение с новым человеком — знакомство.

— Как успехи со Штурминой? — спросил Гуров, когда все трое мужчин степенно направились к подъезду.

— Я говорил с ней, — пожал плечами Андрей. — Дело движется, Лев Иванович. Но не так быстро, как хотелось бы. На Анну нельзя особо давить. Дайте время.

— Боюсь, у нас его очень мало, Андрей Борисович, — сокрушенно покачал головой Лев. — «Дамский угодник» на экваторе своих московских гастролей. Три жертвы уже было. Осталось еще три. Если он, конечно, не изменит свою привычную схему. А я думаю, он ее не изменит.

Мужчины вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Дверь нужной квартиры располагалась справа от лестничного пролета.

— Согласен, — откликнулся Лозинский. — Но я делаю что могу. Выше головы не прыгнешь.

— Мы не в курсе, насколько высоко прыгают мозгоправы, — подал голос Крячко.

Андрей повернул голову, улыбнулся и позволил себе дружески похлопать сыщика по плечу, но Станислав резко скинул его руку.

— Так же, как и все, Стас. Мозги тут ни при чем. Кстати, мы говорили с Анной и о тебе тоже. Признаюсь, я был удивлен, но она охарактеризовала тебя как одинокого и глубоко ранимого человека. Я‑то, конечно, это и сам вижу, но она…

— Чего?! — набычился Крячко. — Может, проверим, кто из нас более ранимый? У меня есть опыт наносить раны, не совместимые с жизнью. Психологией тут не отмахаешься…

— Прекратите! — сурово осадил обоих своих спутников Гуров. — Если хотите чем‑то там помериться, то только не здесь и не сейчас. Вы же оба — профессионалы, черт возьми! Так ведите себя соответственно…

— Тогда скажи ему, чтобы не цеплялся ко мне, — огрызнулся Станислав.

— Как дети малые… — буркнул себе под нос Лев и нажал кнопку звонка.

Щелкнул замок, дверь отворилась, и на пороге квартиры перед визитерами предстал невысокого роста мужичок с реденькими, местами подернутыми сединой темными волосами. Глубоко посаженные глаза, скрытые в тени кустистых бровей, смотрели цепко и пристально. Сказывалась многолетняя практика бывшего сотрудника ОБХСС.

— Вы из угро? Да? — без всякого приветствия коротко поинтересовался мужчина. — Вероника звонила мне и предупреждала о вашем визите. Входите!

Гуров невольно отметил тот факт, что Марк Исакиевич ждал и готовился к их приходу. Об этом явственно свидетельствовал его отнюдь не домашний наряд. Он был в дорогом стального оттенка костюме, при галстуке и в начищенных до блеска туфлях. Гладко, до синевы выбритые щеки еще хранили на себе остатки лосьона. Снисходительная улыбка тронула губы Лозинского. Гуров заметил и это.

Хозяин дома провел их в светлую просторную гостиную, первым опустился в кресло рядом с окном и жестом предложил сесть остальным. Гуров расположился во втором кресле. Крячко занял место на низком диванчике. Психолог, по обыкновению, садиться не стал, вместо этого он неторопливо двинулся по периметру комнаты, осматривая обстановку. Марк Исакиевич мазнул по нему взглядом, слегка нахмурился, но ничего не сказал. Выключил негромко работавший до этого телевизор, подошел к журнальному столику из мореного дуба, на котором в хаотичном порядке были разбросаны упаковки с медикаментами, взял одну из них, вскрыв, достал небольшую таблетку и сунул ее под язык.

— Итак, — начал он привычным начальственным тоном. — Как я уже сказал, господа, Вероника предупредила меня о вашем визите… Но к чему он, для меня все равно осталось загадкой. Чем я могу помочь вам в вашем расследовании? Не понимаю… Разве что посетовать на неразборчивость моей дочери в отношении кавалеров? Для меня это не ново. Ее всегда кто‑нибудь бросает. Конечно, мне как отцу больно признавать это, но… Против фактов не поспоришь. Разница лишь в том, что до этого ее не грабили. Моя теща, царство ей небесное, передала Веронике все семейные драгоценности. Их жаль. Очень… Надеюсь, что вы сможете отыскать похищенное. У меня, кстати, есть полная опись этих драгоценностей. Я сам составил. Если желаете… — Странберг собрался было подняться с кресла, но Гуров жестом остановил его: