– Погоди, а где Элемент? – спросил кто-то.

Смех оборвался, все смотрели на Гвардейца.

– Элемент, я думаю, наконец нарвался, – по-прежнему добродушно улыбаясь, сказал в тишине Кощей. – Глупость, к сожалению, беспредельна, ее ограничивают только пределы человеческого терпения. – Он обернулся к Числителю: – Пошли кого-нибудь, пусть закопают.

Гвардеец отошел в сторону. Бандиты молча расступались перед ним. Наткнувшись на мрачного Богдана, Гвардеец резко остановился.

– Учти, Богдан, ты следующий, – глядя в глаза, негромко сказал он.

– Я тебе хоть слово сказал? – угрюмо ответил Богдан, отводя взгляд. – Он меня самого уже достал…

Тем временем бандиты открыли трейлер и под ликующие вопли выкатили оттуда на дорогу новенький серебристый джип. Все столпились вокруг, каждый с детским восторгом тянулся потрогать бархатистую обивку и кожу сидений. Кто-то врубил на всю мощь музыку в салоне.

– Вот это тачка! Сколько ж такая тянет?

– Двести штук баксов – заводская цена. А прикинь, почем на Кавказ толкнуть можно!

– А это че? – указал Грохлов.

– Че! Космическая навигация! – ответил Бонифаций. – Посылаешь сигнал на спутник: мол, где нахожусь. А спутник тебе отвечает: сидишь ты, Грохлов, в лесу, как пень замшелый!

– Кощей, – негромко сказал Числитель. – Мало тебе ментов – теперь с барыгами не расхлебаемся.

– Время собирать камни и время разбрасывать камни, время обнимать и время уклоняться от объятий… – ответил Кощей. – Гвардеец! – окликнул он. – Твой трофей – тебе и вести! По машинам!

Под завистливыми взглядами бандитов Гвардеец сел за руль серебристого чуда. Кощей сел рядом, сзади набилась команда Бонифация. Гвардеец осторожно тронулся с места, невольно улыбаясь, ощущая мощь мотора. Постепенно разогнался, оставив далеко позади уазик Числителя и фургон Вышки. Кощей, сдерживая улыбку, посматривал на него сбоку.

Покои Кощея в усадьбе были обставлены старой барской мебелью. У стены стояла огромная кровать, больше похожая на замок – с точеными башенками, высокой спинкой. На окне и на массивном столе с бронзовым письменным прибором лежали книги. За окном в ночной темноте мелькали огни ручных фонарей, раздавались крики и хохот бандитов.

Марта сидела перед зеркалом, рисовала вампирские кроваво-красные губы, удлиненные к вискам зловещие тени вокруг глаз. Не понравилось, стерла, стала искать другой цвет на заваленной дорогой косметикой тумбе. Открыла новую коробку из сложенных рядом на полу, отшвырнула в сторону, взяла другую. Время от времени она поглядывала в зеркало на Кощея и Гвардейца, сидящих у ломберного столика за бутылкой коньяка, прислушивалась к разговору.

– Хотел уйти. Зачем?… – Кощей говорил негромко, будто рассуждал сам с собой, не ожидая ответа от собеседника. – Хочешь обратно в город? Но ты даже до тюрьмы не доедешь. Для тебя лес – это жизнь. – Он поднялся и стал ходить вперед и назад по комнате. – Неужели ты не понял, я действительно никого не держу. Но никто не уходит. Знаешь почему? Потому что лес – это свобода. В лесу легко жить. Есть мы, и есть они, – махнул он рукой в пространство. – Один фронт. Один враг. Легче всего жить на войне. А город незаметно рвет тебя на сто частей: власть, менты, дураки-политики, хлеб насущный, карьера, семья, друзья, которые помнят тебя во всех твоих слабостях и самим своим существованием напоминают тебе о том, что ты, может быть, хотел бы забыть. Ты на каждом шагу натыкаешься лбом на стены – законы, запреты, правила приличия, обязательства. Ты карабкаешься наверх, ступенька за ступенькой, мечтаешь о другой жизни – и волочешь за собой воз своего прошлого. Лес дает тебе шанс – начать жизнь заново. Придумай себе имя, придумай прошлое, придумай свои законы… Лес открывает в людях такое, чего они сами в себе не подозревали. Слабый становится сильным, трус – героем, Золушка превращается в принцессу…

За окном грохнула автоматная очередь и раздался взрыв пьяного хохота.

– Только дурак останется дураком. – Кощей засмеялся и тотчас закашлялся. – Впрочем… дураками легче управлять… – с трудом выговорил он. Кашель душил его, он прижал платок к губам.

Марта вскочила, достала из шкафа ингалятор. Кощей махнул рукой, чтобы Гвардеец вышел.

Гвардеец подошел к джипу, провел ладонью по крылу, отсвечивающему лунным светом.

В темноте послышались шаги, подошла Марта.

– Астма. Он меня тоже выгоняет, когда приступ, – сказала она.

Гвардеец сел на подножку джипа, прикурил, закрывая зажигалку ладонью от ветра. Марта смотрела на его лицо, освещенное снизу красным дрожащим огоньком.

– Ты не похож на них, – сказала она.

– Ты тоже.

Марта усмехнулась.

– Если хочешь что-то у меня спросить, Гвардеец, я отвечу.

Гвардеец молча курил, глядя на нее.

– Я ехала автостопом, с дальнобойщиками. Прошлым летом… Хотела до моря добраться. Кощей нас тормознул, он тогда еще сам на трассу ходил… Я осталась с ним.

– Сама?

– Конечно.

– Почему?

Хлопнула дверь усадьбы, на крыльцо вышел Кощей, огляделся в темноте.

– Ты ничего не понял, Гвардеец… – тихо сказала Марта.

Она повернулась и быстро пошла к усадьбе.

В прокуренной избе под хохот бандитов Грохлов кукарекал осипшим голосом, высовываясь из-под нар, как кукушка из ходиков, а Пятый звонко, с оттяжкой бил его колодой карт по носу.

– …девятнадцать, двадцать!

Грохлов вылез, потирая распухший нос, отхлебнул водки из горлышка и начал сдавать.

Гвардеец сел рядом с Бонифацием.

– Тебе жить надоело, Гвардеец? – негромко сказал тот, раскладывая в руках карты. – Пики козыри!.. Кощей за Марту голову оторвет. Был у нас один, Родригес. На испанца похож. Кости в сырой земле догнивают.

Утром молодые бандиты умывались у избы. На стене висела рама, ощерившаяся осколками разбитого зеркала.

– Кто зеркало-то расколол? – спросил Гвардеец.

– Вышка лбом высадил. В дверь не вписался.

– Не к добру.

– Это точно. – Бонифаций кивнул на мотоцикл у крыльца усадьбы. – Казачок приехал. Разборки начинаются.

За столом, кроме главаря и связного, сидели Бонифаций, Богдан и Числитель.

– В общем, в городе барыги и бандюки обиду дали за машину и за все, что раньше было, – докладывал Казачок. – Все договорились против нас. Трейлеры теперь караванами пойдут, под охраной. А на завтра стрелку забили – требуют обратно джип, тридцать штук баксов за водилу и охранника и сдать того, кто их покрошил. Иначе тормознут наши бабки, которые у них крутятся… Еще подозревают, что вы беглого солдата укрыли – дальнобойщики его видели. В общем, требуют Гвардейца тоже сдать, потому что с ментами не хотят ссориться – иначе никаких дел не будет. В общем, все.