Мужчины…

Быстрым шагом маркиз скрылся в тени каштанов, а я сразу пошла по тропинке дальше. Но, кажется, ещё одно влюблённое существо вовсе не собиралось оставлять меня в покое. Лабьет мгновенно поднял свой шерстистый зад с места и исполненной достоинства рысцой побежал следом.

Вот же кавалер четырёхлапый!

— Обычно, когда хотят сбежать, делают это чуть быстрее, — догнал меня голос Ренельда.

— Обычно, когда я говорю, что не собираюсь вести с вами праздные разговоры, то рассчитываю, что меня услышат. И мало того — поймут правильно, — ответила я, не оборачиваясь.

Шорох уверенных шагов по гравию приблизился — и герцог пошёл рядом. Впрочем, соблюдая между нами приличествующее расстояние. Лабьет прижал меня с другой стороны. Ну прямо конвой — как бы не сопроводили под стражу.

— Я вас услышал, — проговорил Ренельд, глядя вперёд. И вдруг сунул руку за пазуху жилета. — И услышал в деталях. Потому подготовился.

Он протянул мне официально запечатанный конверт. С оттиском Королевского отдела дознаваний. Снедаемая нехорошим предчувствием где-то в районе копчика, я вскрыла его и прочитала послание.

— Вы издеваетесь? — тряхнула им в сторону гадко ухмыляющегося Ренельда.

— Вы сказали, что будете разговаривать со мной только после извещения с приказом явиться на допрос. Вот вам извещение. По всей форме. Но раз уж мы с вами оказались сегодня в одном месте в одно время, то я решил, что могу передать его вам лично.

— Невероятная честь, — процедила я. — И о чём же вы хотите поговорить? Раз уж у меня нет выбора.

Дорожка вильнула чуть ближе к краю склона, что спускался к воде, каштаны сменились плакучими ивами, которые купали ветви в пруду, чуть раскачивая ими на лёгком ветру. Тень стала гуще и прохладнее. Далёкие звуки веселья почти совсем стихли.

Скоро надо бы возвращаться. Иначе герцогиня сочтёт моё отсутствие за невежливость. А то и пренебрежение. А это вредно для продвижения моих вин на королевский двор. Придётся даже поучаствовать в женских разговорах, пока мужчины заняты охотой. Если у меня вообще останутся на то силы после общения с месье дотошным дознавателем.

— Может быть, о вас? — предложил Ренельд, мгновение поразмыслив.

— Как неожиданно, — я одарила его коротким взглядом, надеясь, что от ехидства в нём у герцога кольнёт где-нибудь в печени. — А может, мы поговорим о вас?

Я чуть приостановилась, с удовольствием наблюдая, как усыпанное тенями и бликами лицо Ренельда чуть вытягивается от удивления. Но затем его челюсть снова твёрдо сжимается, а глаза наполняются готовностью отбиваться всеми силами.

— Вы же понимаете, что всё равно ответите мне на все вопросы.

— Разумеется. Я не хочу получить обвинение в препятствии следствию. Ваша светлость.

— И что же вас интересует? — он снова пошёл дальше.

— Как вы познакомились с Лабьетом? — я легонько коснулась макушки бегущего рядом шинакорна. И тот мгновенно подставил мне ухо для чесания.

— Это не слишком приятная история, — Ренельд заложил руки за спину, а я невольно отметила, как его грудь и плечи — и без того внушительные — стали ещё шире. — Но раз вам интересно… Я призвал его на практике в Санктуре. Это было одним из заданий для получения высшего балла на экзамене. Затем мне нужно было его…

— Убить? — невольно закончила я, ощутив, как в груди на миг замерло.

— В общем, да. Смысл тот. Но я понял, что он слишком разумен для того, чтобы не понимать, что с ним происходит. Не бездумная тварь, наделённая только двумя инстинктами: убивать и размножаться.

— Он вообще не похож на того, кто способен убивать просто так, — я посмотрела на Лабьета сверху вниз, поймав себя на том, что держусь за его широкий ошейник из толстой кожи.

И и пёс одарил меня таким влюблённым взглядом, что не сразу и поверишь. Разве это возможно? У него даже глаза почти человеческие!

— Вы правы, — Ренельд коротко улыбнулся. Я моргнула, решив, что мне померещилось — и его лицо вновь стало серьёзным. — И между нами протянулась особая связь. Какое-то единение. Я почувствовал это так ясно, как вижу вас перед собой. И потому просто не смог выполнить задание.

— И вам не дали высший балл…

— Какой там! Меня едва не отчислили, — герцог покачал головой. — Но, к счастью, нашлись те, кто поддержал и высказался в мою защиту. Потому… Всё замялось. Со временем. Но нам с Лабьетом пришлось немало потрудиться, чтобы доказать, что он и правда не опасен.

— Похоже, вам это прекрасно удалось. Теперь вас трудно представить без вашего питомца.

— Я предпочитаю называть его другом, — поправил меня герцог. — Или напарником.

— Поэтому вы не охотитесь?

— Вы удивительно прозорливы, миледи.

Я не смотрела на Ренельда в этот миг, но ясно ощутила, как его взгляд горячим потоком стёк от моего лица к плечу. Гнев Первородных! Это же надо было уродиться таким…

Я не успела додумать мысль, потому как под моей рукой шинакорн заметно напрягся. Вырвался и побежал чуть впереди, а затем скрылся среди молодых ив, что росли вдоль дорожки.

Ренельд проследил за ним взглядом, сдвинув брови, но мы сделали ещё с десяток-другой шагов, прежде чем я окончательно поняла, что вокруг что-то не так. Кожу словно бы зацепило сотней крошечных крючков, потянуло куда-то в сторону. И вдруг я совершенно точно услышала щелчок. Может, он прозвучал лишь у меня в голове — но на миг перед глазами потемнело. В грудь ударило уже знакомой пекущей волной. Как тогда, в винном погребе.

— Ловушка! — рявкнул Ренельд.

В висках закрутило, небо и земля начали меняться местами поразительно быстро. Словно меня перевернули, как песочные часы. Герцог мгновенно оказался рядом и совершенно беспардонно сгрёб меня в охапку. Прижал к себе, и его сердце под одеждой заколотилось мне в щёку.

Стало глухо, как будто над нами вдруг развернулся стеклянный купол. В груди похолодело. Разрушительные ощущения ослабли, но не пропали совсем, а я уже не смогла поймать ускользнувшее равновесие. Словно пьяная, шагнула в сторону — и под ступнёй поползла земля.

— Держитесь! — выдохнул мне в ухо Ренельд. Я протянула руку в сторону, чтобы ухватиться хоть за что-то. — Да за меня держитесь!

Так я и держусь! Что мне остаётся, если я вообще ничего не соображаю!

Чёрная тень шинакорна вылетела из кустов на тропу. Он, кажется, попытался поймать валящегося на меня Ренельда за одежду — но тот лишь глухо взвыл, сжав зубы. Протяжно и сочно треснула рвущаяся ткань. Я расшиблась бы, наверное, если бы герцог не извернулся, роняя меня на себя.

Мы рухнули вместе, покатились вниз, к воде, собирая прошлогоднюю листву, царапаясь о сучки и сдирая дёрн со склона в попытке удержаться. Меня то накрывало собственным подолом, то Ренельдом. Хрустели то ли ветки, то ли мои кости. Но наконец мы замерли — у самого края воды. По крайней мере, подо мной было сухо и удивительно тепло. Даже на землю не похоже. Я сдула с лица растрёпанные волосы — и обнаружила себя лежащей на месье дознавателе.