Уже не понимая, где он, а где я, вскрикнула и выгнулась дугой. Внизу живота мгновенно стало горячо. Сжимая в себе его плоть, я купалась в экстазе. Это придало ему сил, его резкие удары ощущались на грани боли. Не сдерживаясь, он словно обезумел. Толчок, ещё толчок и яростный рык. Изливаясь в меня, он покусывал мою шею.

— Демьян, — шепнула я спустя пару минут, — мы ведь не предохраняемся.

— И что? — лениво отозвался он, всё ещё лежа на мне сверху и придерживая своё тело на локтях.

— Я могу забеременеть, — озвучила я свои страхи.

Скатившись с меня, он устроился рядом и прижал к себе ближе. Потом словно не удержавшись, поцеловал, но уже медленно и словно смакуя. Расслабившись, я снова потянулась к нему, хотя всё моё тело ныло от пережитой страсти.

— Тебя это беспокоит? — ответил он чуть позже.

— Да, мы не женаты, нет ни работы, ни дома. Ничего с будущим не понятно. А вдруг беременность? Что делать в таком случае?

— А что тут можно сделать, Анита? — нахмурившись, уточнил он.

— Не знаю. Это и пугает.

— Давай, мы будем решать проблемы по мере их поступления, — отмахнулся от моих страхов будущий потенциальный отец. — Ты пока не беременна, так что и нечего голову забивать.

— А если? Что тогда? — не успокоилась я.

— Анита, моя бывшая супруга за восемь лет так и не забеременела, с чего ты взяла, что у тебя так быстро получится? — легкомысленно проворчал он.

— Но ты же говорил, что вы не хотели детей, — мой голос заметно задрожал.

Я-то знала, что у меня задержка, а теперь получается, что он и думать о ребёнке пока не хочет.

— Сначала не получалось, а потом уже и не захотели.

— Но сейчас ты хочешь? — тихо спросила я, надеясь, услышать положительный ответ.

— Сейчас я хочу тебя, — снова отшутился он, — может, о чём-нибудь другом поговорим?

Я поняла, что вопрос для него закрыт. Это меня отчего-то больно задело. Вспомнился мой собственный отец и его предательство. А вдруг Демьян окажется таким же? Вдруг он против детей и считает их наличие необязательным. И то как он отмахивался от этой темы, не желая ее поддерживать, указывала именно на это. Демьян детей не хотел.

— Нужно закончить уборку, — встав с пастели, я быстро собрала с пола свою одежду и, не обращая внимания на недоумевающего мужчину, убежала в санблок в душ.

Потоки воды помогли снять напряжение с тела, но, увы, в моей голове царил хаос. Он не хочет детей. А вдруг я уже беременна? Что делать тогда? Как быть?

«Рожать!» - тут же шепнул внутренний голос.

Это казалось безумием. Ребёнок. Как его растить? На что содержать? У меня только рюкзак с парой вещей и больше ничего. Что делать, если я окажусь Демьяну не нужна с ребёнком на руках? Сердце сжималось.

А если он будет настаивать на аборте?!

Я обмерла, представив такую ситуацию, и тут же поняла, что оставлю этого малыша, даже если мне придётся расстаться со своим марионером. Так у меня останется частичка его. Своя собственная дочь или сынок.

Моя собственная кроха!

От этой мысли в сердце потеплело. Мой ребёнок! Ничего, я же столько пережила. Найду работу, сниму закуток, чтобы кровать была. Всё-таки я лечу на Оюту, она принадлежит гурсанам. А у них культ детей. Не бросят они беременную женщину, помогут. Обязательно помогут. Всё наладится.

лава 28

— Анита? — вздрогнув, я резко обернулась. За моей спиной стоял Демьян. Сколько он уже там? А я ведь даже не услышала, как он приблизился. — Говори, что стряслось?

— Ничего, — тихо шепнула я и схватила губку. Вылив на неё первый попавшийся гель, я принялась тереть тело, делая вид, что крайне занята.

— Когда ничего не случается, ты так себя не ведёшь,— он схватил мою руку и отобрал намыленную губку, — я повторю вопрос: что случилось?

— Ничего, — снова ответила я более уверенно, — у меня всё хорошо.

— Угу, — он склонил голову на бок, всматриваясь в моё лицо, — у тебя хорошо, а у нас?

Прикусив губу, я решила рассказать всё как есть, а дальше будь, что будет. Этот разговор всё равно состоится, так почему бы и не сейчас?!

— А у нас плохо, — услышав мой ответ, Демьян удивлённо вскинул бровь.

— Объясни, — прорычал он, хмурясь.

— У меня задержка. Большая. Так что, возможно, я беременна.

Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но я быстро прижала к его губам мыльную ладонь.

— Что бы ты сейчас ни сказал, я не стану делать аборт, или ещё каким способом избавляться от ребёнка. Это мой малыш, и я дам ему жизнь с тобой или без тебя.

— Аборт?! И когда ты поняла, что беременна? — его лицо мрачнело, что отнюдь не придавало мне уверенности.

— Я всё ещё не уверенна, — пробормотала я. — Догадалась сегодня.

— И промолчала? — рыкнул он.

— А что бы я сказала? Упс, я кажется беременна, или как ты это себе представляешь!

— Я пока что ещё никак себе этого не представляю, — ровным голосом произнес он в ответ.

Пожав плечами, я отвернулась и, схватив ещё одну губку, принялась намыливать её. Демьян так и стоял за моей спиной, тяжело дыша, словно с упрёком. Проходили минуты и это начинало нервировать.

— Хорошо, а какие твои предложения? — не выдержав, накинулась я на него. — Аборт? Или ещё как мне выкидыш организуешь. Можно ещё одну станцию со шкофами найти, или, например, пару раз откуда-нибудь взлететь, чтобы у меня всё внутри от перегрузки перекрутилось. Что ты предлагаешь?

— Что ты вообще несёшь, женщина! Что за сумасшедшие мысли роятся в твоей голове? Пока ничего я не предлагаю, – шипя от злости, выдал он,— сначала нужно быть уверенными в твоей беременности.

— Убедишься, а дальше что? — не унималась я.

— А дальше мы здраво поговорим о будущем, и решим что делать,— снова прошипел он.

— Нет, Демьян, убивать свою кроху я тебе не дам, даже если мне придётся с тобой расстаться. Между тобой и твоим ребёнком, я выберу ребёнка. Запомни это. Или мы с тобой, либо ты один без нас.

Обойдя ошеломлённого моим заявлением мужчину, я схватила широкое полотенце и вышла из санблока. Эта проклятущая куча неразобранного белья всё ещё лежала на полу. Ругнувшись и быстро одевшись, я отправилась доделывать уборку.

Складывая вещи и отбрасывая в сторону грязные, я немного успокоилась. Мысль о том, что ребёнок будет жить, основательно укрепилась в моём сердце. Мама очень любила отца и его предательства так и не перенесла. Она никогда больше не подпустила к себе мужчину, хотя поклонники выстраивались очередями к ней. Всё, что у неё было – это я. Она часто гладила меня по голове и называла своей кровиночкой, живой частичкой её большой любви.