Чем скорее я заберу Марину домой, тем лучше. Я также был уверен, что ее охраннику пора оставить свой пост.

– О'кей, о'кей, я спокойна, – откликнулась она. Несколько раз глубоко вздохнула и опустила голову на подушку. – И где ты сегодня пропадал, явившись ко мне только в четыре часа?

А, вот она, истинная причина ее волнения.

– Я был с другой женщиной, – поддразнил ее я.

– О. – Она мгновенно смолкла. – Тогда все в порядке. А я-то думала, что ты работал.

Мы расхохотались.

– Утром я поехал в Ламбурн, – сообщил я.

– Что, ты решил покататься верхом?

– Нет, я зашел в коттедж Джульет Бёрнс.

– Но зачем? – изумилась она.

Я достал фотографии гардероба Джульет и отдал их Марине со словами:

– Погляди на них.

Она детально изучила шесть снимков. Но судить по ним о туалетах Джульет было нелегко: содержимое ее гардероба поражало лишь на месте, когда каждый костюм бросался в глаза.

– Ну и что?

– Это фотографии гардероба Джульет Бёрнс в ее спальне – Значит, ты побывал в ее спальне, не так ли?

– Тогда ее не было дома.

– Что же такого особенного в гардеробе Джульет Бёрнс? – не поняла Марина.

– В нем висят дизайнерские модели, а к ним подобраны в тон туфли от Джимми Чу и сумочки от Фенди. Общая стоимость всех вещей тянет на тридцать тысяч фунтов, если не больше.

– Вау! – воскликнула она и вновь посмотрела на фотографии. – По-моему, ты не считаешь, что она заработала их тяжелым трудом и бережливостью.

– Нет, не считаю.

– Но как ты узнал, что у нее есть эти вещи? – полюбопытствовала Марина.

– Я отвез Джульет домой в то утро, когда она обнаружила мертвого Билла, и случайно увидел их, – пояснил я и внезапно усомнился, «обнаружила» ли она его мертвым.

– Как это тебе удалось?

– Я повесил ее жакет в гардероб. Но не сознавал, что мне нужно искать, пока Дженни не сказала мне вчера, как дорого стоят дизайнерские модели.

– Но нельзя же обвинять ее в убийстве из-за роскошных костюмов, – заявила Марина.

– Есть и еще кое-что. – Я рассказал ей о расческе, собранных в пакет волосах и о том, что Рози успела выявить их ДНК. А также сообщил об открытке, ждавшей меня на Эбури-стрит, и о написанном на ней от руки грозном предупреждении.

Марина молча слушала меня.

– Следовательно, человек, облизавший ободок конверта, – тот же, что оставил волосы на расческе, а иными словами, сама Джульет Бёрнс.

– Я полагаю, она не приглашала тебя в свою спальню сегодня утром, – уточнила Марина.

– Нет, – подтвердил я. – Она была на работе.

– Что же ты собираешься делать? – спросила она. – Обратишься в полицию и выложишь им все сведения об одежде, волосах и прочем?

– Полиция слишком занята другими делами, – ответил я. – Насколько мне известно, они даже не расследуют выстрел в тебя. И дали мне знать, что у них не хватает людей. Глочестерширская полиция все это время пытается поймать убийцу ребенка. А в полиции Теймз Валли убеждены, что Билл покончил с собой.

– Сегодня утром меня посетил еще один полицейский, – призналась Марина.

– Чего он от тебя хотел? – встревожился я.

– Просто желал выяснить, не вспомнила ли я что-нибудь новое, – отозвалась она.

– Ну и как, ты вспомнила? – осведомился я.

– По правде говоря, нет. – Марина была разочарована. – Я сказала ему о ярких полосах на бензобаке мотоцикла и дала мои рисунки. Но он решил, что они не помогут найти стрелявшего. Очевидно, у многих мотоциклов есть эти светящиеся полосы на бензобаках.

«А у многих мотоциклистов яркие пятна на брюках», – подумал я.

– Ах да, чуть не забыла! – воскликнула она. – Он затронул и другую тему.

– Какую?

– Полицейский передал мне твои слова. Ты же сообщил ему, будто я твоя невеста.

– Ничего подобного!

– Да, да, ты ему сообщил. Я разговаривала с хирургом. Как выяснилось, он тоже об этом знает. Короче, мистер Холли поставил в известность всю больницу, что он – мой жених. Но не сказал мне ни слова об этом.

– Иначе они не пустили бы меня в палату. И я бы тебя не увидел.

– О, так это был только предлог? И у тебя нет никаких серьезных намерений.

– Я сделал тебе предложение вечером в пятницу, – заявил я. – Но ты мне не ответила.

– Это несправедливо. Я была без сознания.

– Прошу прощения. Прошу прощения.

– Если ты и правда собираешься на мне жениться, то сделай мне новое предложение.

Я глубоко заглянул ей в глаза. Желал ли я провести остаток своей жизни с этой женщиной, в богатстве и в бедности, в добром здравии и в болезнях, пока смерть не разлучит нас? Да, желал, но меня тревожило, что, если я вскоре не найду стрелявшего, смерть сможет разлучить нас куда быстрее, чем нам того хотелось бы.

– Как по-твоему, мне следует встать на колени? – спросил я.

– Обязательно, – подтвердила она. – Тогда ты окажешься на одном уровне со мной.

Я опустился на одно колено около ее кровати и взял ее левую руку в свою правую.

– Марина ван дер Меер, – с улыбкой произнес я, – согласны ли вы стать моей женой?

Она отвернулась от меня и ответила:

– Я об этом подумаю.

Я провел субботний вечер, исследуя успехи и поражения на скачках лошадей из конюшни Билла Бартона. Как же мы раньше обходились без компьютеров? Применив компьютерную цифровую технологию, я сумел за один вечер сделать больше, чем прежде успевал за неделю, когда пользовался старомодными книжными страницами с мелкой печатью.

База данных «Рэйсформ» с ее почти мгновенным доступом к массе статистических материалов стала для меня незаменимым источником. И я с головой погрузился в изучение забегов лошадей Билла за последние пять лет.

Нет, это не были поиски иголки в стоге сена. Скорее я искал в таком стоге соломинку чуть короче остальных. И, даже найдя ее, не был бы уверен, она ли это или мне нужна другая.

Классическими, «сигнальными» признаками махинаций на скачках всегда являлись проигравшие лошади, на которых делали незначительные, «короткие» ставки, и за ними обычно следовали победители с их крупными, «долгими» ставками. Той или иной лошади мешают выигрывать, пока увеличиваются размеры ставок, а затем начинается большая игра с длительным преимуществом, и эта лошадь действительно пытается продемонстрировать достойный результат. Однако возможность использовать договорные ставки на проигрыш лошади изменила сложившийся порядок. Классических признаков мошенничества больше не существует. А какие признаки могут существовать в наши дни? – задал я себе вопрос.