— Именно.

— То есть мои сорок две тысячи вам не нужны.

— Э-э… И тут мы переходим к другому вопросу.

— Ну-ка.

— Если ты действительно хочешь участвовать в серьёзном бизнесе, то ты не должен больше врать. Врать нам.

Алексей пожал плечами.

— Что это значит? — спросил Харкевич.

— Я попробую.

— У нас тут не кинопробы, Лёша. Если ты проколешься, если ты начнёшь какую-то свою игру…

— Я не за этим сюда пришёл, — сказал Алексей, и в этот миг он истово верил в искренность своих слов. Все связанное с историей своего приезда в Москву он изолировал в памяти словно стеной из свинца, чтобы Харкевич, будь он хоть трижды телепатом, не докопался до настоящего.

— …свою игру, то ты очень пожалеешь. Это, — Харкевич ткнул пальцем в фотографии, — только часть крючка, на который тебя подвесят в случае чего. Чтобы в случае чего натравить ещё и ментов на тебя. Но обычно мы справляемся собственными силами. Вот тут недавно… — Он посмотрел на Мамонта, и тот понимающе закивал. — …Выискались слишком ушлые ребята из наших. Пришлось в цемент закатать. Только одного, к сожалению. Остальные просто не дожили до финальной процедуры.

Он посмотрел на Алексея, надеясь, что произвёл впечатление своими словами. Однако слова на Алексея давно уже не производили сильного воздействия. Он мог бы притвориться, но сейчас он не хотел притворяться. Он хотел выглядеть естественно.

— То есть у вас проблемы с кадрами, — сказал Алексей. — Я же говорю, вам нужны такие, как я. Я вовремя зашёл. Скажите спасибо.

— Наглый ты, — констатировал Харкевич. — Молодой и наглый. Ну да ничего, пообтешешься со временем.

— То есть я принят на работу? — уточнил Алексей.

— У тебя даже будет трудовая книжка, — усмехнулся Харкевич. — Все как у людей. Контракт мы подписывать не будем, вместо этого Мамонт тебя проинструктирует устно. И не дай бог, ты забудешь хоть одно слово из его инструкций.

— Да уж, — веско произнёс Мамонт.

— У меня только один вопрос, — сказал Алексей.

— Слушаю.

— Если мы все выяснили… Если вы не собираетесь мне ничего продавать, а я не собираюсь ничего покупать…

— Ну.

— Я могу забрать свои деньги? Они мне непросто достались.

— Я в курсе, — кивнул Харкевич.

— Я могу?

— Нет, ты не можешь.

— Но…

— Считай, что ты заплатил вступительный взнос.

— Неслабый взнос, — пробормотал Алексей.

— Так и работа приличная. А чтобы тебе было не так грустно… — Харкевич кинул Алексею две пачки с мелкими купюрами. — Сними квартиру, оденься поприличнее, заведи мобильник.

— Ствол?

Мамонт засмеялся с видом старослужащего, услышавшего детский лепет салабона.

— Если он тебе понадобится, тебе его дадут, — сказал Харкевич. — Я думаю, что пока…

«О боже, — подумал он в следующую секунду. — Не иначе, и эта кофеварка сломалась».

Морозова смахнула с крышки стола деньги и уселась на освободившееся место. Алексея и Мамонта она как бы не замечала.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался Харкевич.

— Мальчики, кыш, — ответила Морозова, и Алексей сообразил, что это предложение адресуется ему. Чтобы сомнений у него совсем уже не осталось, Мамонт взял его за плечи и вывел в коридор.

— Стерва, — повторил Алексей своё старое наблюдение, оказавшись по другую сторону захлопнувшейся тяжёлой двери.

— Зверь-баба, — согласился Мамонт и выжидающе посмотрел на Алексея.

— Спасибо, — сказал Алексей. — Если бы не ты, меня там, возле казино, размазали бы по стенке эти уроды.

— Точно, — согласился Мамонт. — Размазали бы.

— Ты мне помог.

— Точно. А помощь стоит денег, — развил свою мысль Мамонт и забрал у Алексея одну пачку. — Это как вступительный взнос, понимаешь?

— И много их ещё будет? — поинтересовался Алексей, глядя на оставшиеся у него деньги.

— Нет, — обнадёжил его Мамонт. — Это был последний. Ты теперь держись меня, и все у тебя будет в норме. Ты мне сразу понравился. Ещё тогда.

— Когда я валялся в вашем подвале, а ты молотил меня ногами?

— Ага.

— Ты мне тогда тоже понравился. От души работал.

— А как же. Всегда так и надо. Я тебе ещё один совет дам. Бесплатный.

— Ну-ка.

— Девку ты зря тогда отпустил. Девки, они все растреплют. У них организм так устроен. Кончить надо было ту девку.

— Наверное, — медленно кивнул Алексей.

— Время свободное будет — займись. Я помогу, если что.

— Спасибо.

Харкевич не сразу сообразил, что случилось. Он ещё некоторое время размышлял, стоит ли ему дружески непринуждённо шлёпнуть Морозову по бедру, вдруг оказавшемуся в поле его досягаемости, — а именно на столе по соседству с разбросанными пачками денег. Это действие действительно стоило серьёзно обмозговать, и Харкевич задумался, тем более что и Морозова сосредоточенно молчала. Но она молчала совсем по другому поводу.

— Кхм, — сказал наконец Харкевич и осторожно двинул правую руку к цели.

— Приехали, — внезапно произнесла в этот миг Морозова. Харкевич на всякий случай поспешно отдёрнул руку, а потом переспросил:

— Кто?

— Мы, — мрачно ответила Морозова. — Левша покончил с собой. Сегодня утром.

— Как?! — Харкевич моментально забыл про свои похотливые планы. Это было важнее.

— Я сама не видела, но скорее всего разнёс себе башку какой-нибудь из своих игрушек. У него было из чего выбирать.

— Я не про то… Я имел в виду — с чего бы это он?

— А с чего люди пускают себе пулю в башку? Жить надоело.

— Вот мерзавец, — разочарованно сказал Харкевич. — Вот ведь подонок. Ну нет чтоб как порядочные люди — доделай работу, а уж потом стреляйся… Хочешь себя убить — пожалуйста. Но зачем же другим людям проблемы создавать?! Так я на него рассчитывал…

Морозова согласно кивнула.

— Все теперь коту под хвост… — сокрушался Харкевич. — Я даже не знаю… — Он какое-то время ошарашенно смотрел перед собой, вполголоса высказывая своё неодобрение поступком Левши, но потом всё же спохватился: — Откуда информация?

— Мальчик позвонил.

— Что за мальчик?

— Помощник его. Утром пришёл, а Левша уже холодный. Мальчик позвонил нам. Начальство в курсе. Они рвут и мечут.