Конечно же, это не так. Сообщение о «колонизации» Херсонеса представителями двух враждебных государств Греции может означать только одно: ни одно из этих государств — ни дорийская Гераклея, ни ионийский Делос — не обладали в Херсонесе политической властью, их граждане «колонизировали» город как частные лица, поселившись там как простые купцы и ремесленники. Греки не «создали» Херсонес, но «вписались» на определенных условиях в структуры, заложенные местным населением — таврами и скифами (как «вписываются» азербайджанские и армянские «землячества» в Москву и иные русские города. — Примеч. Ю. Д. Петухова).

ХЕРСОНЕС ИЗНАЧАЛЬНО ПРИНАДЛЕЖАЛ ТАВРО-СКИФАМ. Такой вывод подтверждается всеми данными: и преемственностью Херсонеса с местными поселениями эпохи бронзы, и его местным, древнеарийским именем, и общим обликом города и его жителей, большинство которых, как и везде в Причерноморье, были скифами.

О политической и идеологической независимости Херсонеса от эллинского мира свидетельствуют слова присяги, которую приносили граждане этого города. Достаточно прочитать ее, чтобы убедиться: они исповедовали вовсе не греческую религию. Клятва херсонесцев включала имена главных богов: Зевс, Гея, Геракл и Дева. Монеты Херсонеса выпускались с изображениями Девы и Геракла. Очевидно, что эти четыре божества и были наиболее почитаемы в городе. Зевс и Гея — боги неба и земли, верховная супружеская пара, правящая миром, почитаемая… не у греков, а у скифов (по свидетельству Геродота). У греков глава Олимпа Зевс вовсе не был тождествен богу неба Урану, супругу Земли-Геи, и вообще культ Урана (высшего бога-творца) отошел на задний план. Культ Геракла в Причерноморье хорошо известен (отмечено у Геродота). Если в Элладе Геракл был героем эпоса, то в Скифии это был один из главных богов, притом же, как утверждали греки, «прародитель» скифов. Наконец, культ херсонесской Девы сильно отличался от греческих, зато скифские цари клялись «Девой и Зевсом», ставя эту богиню наравне с верховным божеством. Что за люди давали такую присягу? Допустим, греки в Причерноморье могли переодеться в скифский костюм, использовать скифские деньги, подчиняться скифским царям. Но не могли же они отречься от своей религии… Нет, Херсонес, подверженный влиянию Средиземноморья, населяли все же не греки, а тавроскифы, почитатели божественной Девы.

В скифские времена Херсонес был независимым государством, представляя собой своеобразный «буфер» между цивилизациями Моря и Степи*. Однако уже с начала II в. до н. э. влияние античного мира стало перевешивать: Херсонес склонялся к союзу с Понтом, эллинистическим царством севера Малой Азии. Скифские цари Крыма безуспешно пытались установить над ним контроль.

* Автор развивает концепцию А. Дугина о «противостоянии моря и суши». Но для суперэтноса русов этот дуализм вторичен. — Примеч. Ю. Д. Петухова.

При Митридате Понтийском (около 107 г. до н. э.) Херсонес вошел в его империю, а после ее разгрома подчинился Боспорскому царству. И только в конце I — нач. II в. н. э. Херсонес оказался в прямом подчинении у Рима; начиная с этого времени, цивилизация Средиземноморья не выпускала этот важный пункт из своих рук вплоть до XVIII столетия. Отношения Херсонеса с окружающим «скифским миром» с этого времени стали в основном враждебными (хотя оставалось и поле для культурного контакта).

Скифская столица в Крыму располагалась на месте современного Симферополя и именовалась греками Неаполем (перевод с русского «Новгород»). Город получил такое название потому, что представлял собой новую столицу скифского царства: прежняя находилась на Днепре. По своей материальной культуре Неаполь Скифский мало чем отличался от Херсонеса: того же типа городские стены, дома, общественные здания с колоннами, те же статуи «греческих» богов и греческие надписи, что и в других городах… сходные погребения, сходная керамика.

Если бы не было достоверно известно, что Неаполь был столицей скифского царства и к грекам ни имел никакого отношения, его тоже вполне могли бы записать в «греческие полисы»!

Подступы к Неаполю со стороны Херсонеса были укреплены при помощи мощной системы крепостей-фортов. Очевидно, скифы опасались морского десанта, и не напрасно. Войны с Понтийским царством на рубеже II и I вв. до н. э. развивались именно по такой схеме: сначала высадка в Херсонесе, потом агрессия против Скифии.

Впечатляют и укрепления самого города: «Неаполь-Скифский был огражден оборонительной стеной в III в. до н. э. Она была сложена из крупных необработанных камней на глиняном растворе. Ширина ее первоначально доходила до 2,5 метра. Позднее стену расширяли и укрепляли пристройкой новых панцирных поясов… Общая ширина стен достигает 8,5 метра, а в некоторых местах доходит до 12,4 метра. ТАКИХ МОЩНЫХ СТЕН НЕ БЫЛО НИ В ОДНОМ ДРЕВНЕМ ГОРОДЕ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ — НИ В ОЛЬВИИ, НИ В ПАНТИКАПЕЕ, НИ В ХЕРСОНЕСЕ». Неудивительно, ведь Неаполь был столицей, тогда как остальные крымские города — лишь морские порты… Дома в городе были добротные — каменные, с черепичной двускатной крышей. «На коньке крыши вертикально поставлена стрела, по сторонам ее как бы вырезанные из дереве головы двух коней, обращенные мордами в разные стороны». Как отмечал исследователь Неаполя П. Н. Шульц, архитектура жилых домов удивительно напоминает русские избы — с такими же коньками… Можно сравнить узоры на скифских ларцах из кости и на традиционных русских деревянных изделиях, чтобы убедиться в сходстве их стиля. Рельефные портреты скифских царей напоминают средневековые изображения русских князей, а одно предвосхищает «канонические» изображения св. Георгия. Мавзолей правителей Неаполя, переполненный золотом, был расположен вне городских укреплений, у стен скифской столицы, и стоял первоначально открытым. «Казалось, что даже не защищенный еще стенами, он оберегал город, так же как и жители его были призваны оберегать священный прах своих властителей» (П. Шульц). В каменной гробнице мавзолея, самой древней и богатой, был погребен царь Скилур, основатель тавроскифской державы, изображения которого известны по монетам и по каменному рельефу. (Царь, который посоветовал сыновьям сохранять единство и показал, что бывает в противном случае на примере отдельных прутьев и целого пучка, переломить который не так-то просто.)

На стенах склепов скифского некрополя обнаружены росписи, многие из которых отличались высокохудожественным исполнением. На стене «склепа № 9» изображен «бородатый скиф в высокой шапке, в мягких сапогах. НА НЕМ ШИРОКОПОЛЫЙ КАФТАН С ОТКИДНЫМИ РУКАВАМИ, НАПОМИНАЮЩИЙ ДРЕВНЕРУССКИЕ КАФТАНЫ. Скиф играет на „греческой“ лире»… На другой стене «мы видим скифа, выезжающего на охоту. Он сидит на статном тонконогом коне, напоминающем арабского скакуна, в правой руке держит повод, в левой — копье. На голове у него остроконечная шапка. А перед ним две собаки — красная и черная; с яростью и вместе с тем со страхом набрасываются они на дикого ощетинившегося кабана…» (П. Шульц). Псовая охота уже и в те времена была привилегией аристократии. Основным же занятием крымских скифов было земледелие (на первом месте!) и скотоводство, особенно коневодство. Зерно в большом количестве шло на экспорт в Грецию и Рим, а из Средиземноморья ввозилось вино и оливковое масло. Кроме традиционной скифской лепной керамики, местные жители изготовляли посуду на гончарном круге. Тавроскифы уже в III–II вв. до н. э. имели тот культурный уровень, который, как еще недавно считалось, был достигнут в России только в Средневековье.