Елизавета Петровна сжалилась над узником и установила добрый паёк, который небось и охране приглянулся. Уж больно исхудал узник.

Опасен он был разве что при попытке освобождения ради возведения на престол. Что ж, тогда выход один – ликвидация. И как бы ни милосердна была императрица, допустить смуты в государстве она не могла, просто не имела права. А потому наутро повелела ужесточить инструкцию, по которой строго предписать охране, что делать в случае вооружённой попытки освобождения…

Приказано было при любых попытках вывезти из крепости арестанта даже с предъявлением документов, «онаго никому не отдавать и почитать всё то за подлог или неприятельскую руку. Буде ж так оная сильна будет рука, что опастись не можно, то арестанта умертвить, а живого никому его в руки не отдавать».

Панин участвовал в составлении инструкции, и уж поскольку был посвящён в сии дела, передал её в крепость коменданту. Передал и сделал один важный для себя вывод. Освобождения узника следовало опасаться не только самой императрице, но и ему вместе с его воспитанником. Это же ведь потомок иной, чем Павел Петрович, ветви, потомок Иоанна Пятого.

Панин, получая сведения о разговорах по поводу Иоанна Антоновича, понял, что над великим князем, как, собственно, и над его матерью Екатериной Алексеевной, нависают тучи. Он снова вспомнил о Петре Фёдоровиче, у которого был в отношении узника какой-то свой, пока неразгаданный план. Уж не против ли Павла Петровича направлен? Ведь других наследников престола не было. А не взял бы в один прекрасный день да и не объявил бы император наследником своим Иоанна Антоновича? Нелепо? Да! Но разве не нелепо то, что сам Пётр Фёдорович оказался наследником престола в ненавистной ему России? Что только не случалось в дворцовых интригах!

Вполне понятно, что сам Иоанн Антонович ни на что не способен, но так ведь не ради него же и переворот замышляется. Кто там за его спиной? Панин понимал, что это какая-то тайная группировка, а если точнее, то какая-то иная тайная ложа, чем та, в которой состоял он. Кто руководил всем этим, кто дирижировал протестом против Екатерины? Видно, уже заметили, что она не хочет плясать под чужую дудку, и ищут способы поменять направление политики.

Панин безоговорочно выступил во время переворота на стороне Екатерины Алексеевны. На этом этапе ему было с нею по пути. Ну и конечно, её восшествие удалило из соперников Павла Петровича Иоанна Антоновича. Вполне понятно, что государыня считала единственным своим наследником именно сына.

Но вот первый этап позади. Вышел из игры и Пётр Фёдорович. Теперь настала пора продвигать к престолу юного наследника, Павла Петровича. Совсем ещё юного. И тут снова возникла тень Иоанна. Надеяться на то, что Екатерина ликвидирует его, было бесполезно. Он понимал, что милосердие и великодушие императрицы не знают границ. Так надо подрывать веру народа в эти добрые её качества. Как хорошо вышло с Петром Фёдоровичем! Всё на неё списали, хотя она и неповинна вовсе, хотя кому-кому, а уж ей смерть бывшего императора и бывшего мужа никак не была выгодна.

Повидала императрица Иоанна Антоновича. Выводы сделала, но пока никаких кардинальных решений не приняла. На очереди стояли задачи иные, задачи важнейшие.

Пётр Фёдорович был в какой-то степени преградой для вступления на престол Павла Петровича. И его Панин считал необходимым убрать. Ну а Иоанн Антонович? Выходило, что тоже преграда. Тоже помеха. Значит, лучше было бы, если бы его не было.

Панин знал, что Иоанн Антонович охраняется не так уж и серьёзно. Ну что такое три десятка солдат, которые были в распоряжении обер-коменданта полковника Бередникова. Командовали ими капитан Власьев и поручик Чекин. Это уж и не такая большая сила. Правда, инструкция у офицеров была строгая – в случае попытки освобождения Иоанна Антоновича немедленно убить его. То есть какие силы ни приводи, успеха не добьёшься – не получишь узника живым. Чтобы держать руку на пульсе, Панин сумел установить контакт с Власьевым.

Установил, надеясь, что как-то удастся воспользоваться утверждённой в отношении узника инструкцией, обязывающей немедленно ликвидировать его при любой попытке освобождения. Уж не организовать ли такую попытку? Для этой цели нужен какой-то фанат, который поверит в возможность возвыситься благодаря содействию в возведении на престол Иоанна Антоновича.

Значит, надо подобрать такого офицера и сделать так, чтобы он начал нести службу во внешнем карауле крепости.

Никита Панин получал многие важные для него сведения через братьев по масонской ложе. В ответ он ориентировал «братьев» на поиск подходящего офицера на одно важное дело, о котором, разумеется, не говорил, офицера, обиженного на императрицу. Вскоре доложили, что уже неоднократно подавал прошение на имя императрицы некий подпоручик Смоленского пехотного полка Василий Мирович. Просил он о возврате конфискованных у его отца фамильных имений.

После этого уже не составляло большого труда узнать и всю родословную Мировича.

Агент доложил:

– Подпоручик Мирович является внуком изменника, переяславского полковника Фёдора Мировича, выступившего в войске Мазепы на стороне шведов и после разгрома Карла Двенадцатого под Полтавой, бежавшего в Польшу. Отец подпоручика Яков Мирович был уличён в тайной поездке к Польшу к своему родителю, за что сослан в Сибирь с конфискацией имений. Там, в Тобольске, и родился в 1740 году Василий Мирович.

Панин размышлял.

Смоленский пехотный полк был в подчинении брата, Петра Ивановича Панина. Никита Иванович решил с его помощью перевести Мировича в Шлиссельбург.

В 1863 году такой перевод удалось выполнить. Никита Панин начал осуществление грандиозного тайного замысла. Сначала перевод, затем причисление к караульным подразделениям, несущим внешнюю охрану крепости. Если бы речь шла о попытке освобождения, нужно было бы выбрать кого-то из охраны внутренней. Но для исполнения коварного плана необходима именно внешняя охрана, которая может действиями своими принудить внутреннюю к исполнению инструкции.

Наконец удалось ввести Мировича в число офицеров, несущих по очереди караульную службу. А вот теперь настала пора поработать с подпоручиком. Объект более чем удобен. Он ведь знал, как богат был его малороссийский род до известных событий. И вот отпрыск этого рода живёт на скромное жалованье подпоручика.

Мирович продолжал обивать пороги госучреждений, пробиваться на приём к высокопоставленным вельможам. Посоветовали ему обратиться к Кириллу Григорьевичу Разумовскому, мол, он тоже малоросс, то есть земляк! Ну как тут не помочь? Ведь всего-то стоит Разумовскому замолвить словечко, и глядишь, милосердная государыня пойдёт на уступки. Не знал он, сколь презирала Екатерина Алексеевна изменников и предателей. Не знал, а потому надеялся на успех.

Кирилл Григорьевич Разумовский встретил приветливо. Расспросил о