Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда преступник уже почти дополз до моего оцепления, я нанес ему мощный удар ногой по печени. А когда он скрючился от сильнейшей боли, поставил ему на спину колено, оттянул голову за волосы и медленно сначала перерезал горло, а потом и отрезал голову.
Поднявшись на ноги, я стал озираться, чтобы выбрать, кому отдать второй трофей.
— Господин! Нам удобно! Удобно держать! — засуетился Матей и аккуратно забрал у меня отрезанную голову. — Вот мы так ее будем держать. За волосы!
Он за волосы передал голову ближайшему дружиннику и тот сразу позеленел, титаническим усилием сдерживая порыв рвоты.
— Ну, ладно, — пожал я плечами. — Давай третьего.
Последнего кравосца втащили в круг и сдернули с плеч дерюгу. Он крупно дрожал, но не скулил и не терял самообладания. По глазам видно, что он или настраивается на бой, или готовится что-то выкинуть.
Мимо меня проносили трупы убитых преступников, я макнул левой рукой в обрубок шеи одного из них и медленно по диагонали провел себе по лицу. Народ на площади ахнул и начал активно перешёптываться. В этот момент последнему моему противнику повесили на пояс меч и тот, не дожидаясь команды, выхватил клинок из ножен и...
Ничего он больше не успел. Я ожидал от него какой-то каверзы, поэтому исподволь внимательно следил за ним. Кравосец успел выхватить меч и даже шагнуть ко мне. Я же начал двигаться на пару мгновений позже, но двигался быстрее своего оппонента.
Выхватил из ножен свой меч я на миг позже противника, а шагнул на встречу уже одновременно с ним. Выполнил круговой батман* и с одновременным поворотом тела провел левой рукой мощнейший удар по печени.
* - фехтовальный термин. Выполняется вертикальным и горизонтальным перемещением клинка с возвратом в первоначальную позицию.
Из противника как будто удалили все кости. Его меч полетел на землю, а сам кравосец с каким-то детским всхлипом схватился за печень. Ноги его подогнулись и он рухнул на площадь. Скрючившись в «позе зародыша», он тихо выл на одной ноте, даже не предпринимая попыток встать или дотянуться до меча.
— Ай-яй-яй-яй, — укоризненно проговорил я, отбрасывая ногой его меч подальше. — Как не хорошо начинать схватку без команды. Не по-мужски.
— Сначала втроем одного пытаются расстрелять из засады, — повысил я голос, чтобы меня было хорошо слышно оряховцам. — Потом даешь им шанс честно сразиться, хотя по всем законам их можно просто казнить, так нет! И здесь пытаются обмануть.
— Мерзавцы! Вот так они всегда на землях нашего баронства и поступают, — я заводил сам себя и собравшуюся толпу. — С помощью подлости и обмана грабят и истязают крестьян.
Толпа снова угрожающе заворчала.
— Урод! Урод поганый! — вдруг истошно заорал лежащий на земле преступник, оглядываясь в поисках своего меча.
— Что говоришь? А?! — я ухватил кравосца за ухо, приподнимая его голову. — А?!
Чиркнул мечом, отрезая ему ухо, и швырнул его ему в лицо. Кравосец в ужасе вскрикнул и отпрянул от меня.
— Так их, подлюг!.. Что?.. Что там происходит? — из задних рядов оряховцы расспрашивали впереди стоящих односельчан.
— Завидуешь тому, какой я симпатичный? — осклабился я. — Не переживай, я тебе помогу.
Я дернулся в сторону кравосца и меч, сверкнув стремительной молнией, перечеркнул лицо противника.
— Уоааа!!! — взвыл кравосец, страшно распахнув рот.
Клинок попал точно между челюстей, разрезав щечные и жевательные мышцы и выбив почти все зубы. Нижняя челюсть безвольно откинулась, открыв на всеобщее обозрение окровавленную пасть с почти отрезанным языком и осколками зубов.
— Теперь и ты стал также красив, как и я, — ласково сказал я кравосцу. — Может, тебе еще что-нибудь подправить?
Я задумчиво наклонил голову, рассматривая преступника, а затем быстро прижал клинок своего меча к его паху. Вой тут же прекратился. Я внимательно посмотрел в его глаза, уже не отражающие ничего, кроме ужаса, и сделал мощный рез мечом от паха к грудине.
— Виииии! — тонко заорал кравосец.
Вокруг него стремительно начала натекать лужа крови. Я немного выждал и вогнал вакидзаси ему в раззявленный рот. Несколько секунд кравосца били сильные судороги, а затем он затих.
Я услышал вокруг облегченные вздохи и криво ухмыльнулся.
— Кто же там у нас остался?! — громко спросил я. — Гахарит?!
Пособника кравосцев под руки вытянули ко мне двое воинов. Лицо у него было белее мела. Он молча смотрел на меня и только икал.
— Гахарит, ты ведь поступил еще хуже, чем кравосцы, пытавшиеся меня убить, — я медленно подошел к предателю и вплотную приблизил к нему лицо. — Что же мне с тобой делать?
...
— Придумал!!! — гаркнул я что есть силы.
— Прррр, — от Гахарита пахнуло дерьмом.
— Ффууу! — я с отвращением отшатнулся от безудержно валившего в штаны и мочившегося предателя, и громко расхохотался. — Вот это засранец!
Почему-то больше никто не засмеялся. Странно.
— А тебе я сохраню жизнь, — сказал я, тряпкой повисшему на руках брезгливо сморщившихся воинов, предателю. — Да-да, я не буду тебя убивать.
— Кто остался за старосту, ко мне! — скомандовал я, перестав кривляться.
Из толпы вышел помощник старосты.
— Ставлю задачу тебе и тебе Матей, — обратился я к своему десятнику и помощнику старосты. — Гахариту, за предательство и сговор с кравосцами, выколоть глаза и вырвать язык. Чуть очухается, отрубить ноги по колено и кисти рук. Раны сразу прижигать, чтобы кровью не истек.
И чтобы под присмотром лекаря. Не дай предки, он сдохнет! Каждый день кормить его, тепло одевать и выносить на площадь. Будет другим в назидание. Пусть смотрят и думают: хорошо ли предавать своих в пользу соседей, тех кто ходит разорять наши земли? Хорошо ли злоумышлять против своего господина?
— Троих казненных кравосцев посадить на кол за пределами села, у дороги, напротив въезда в Оряхово, — продолжил я отдавать указания. — Написать таблички «Душегуб из Кравоса» и повестить им на грудь. Будут там сидеть и встречать приезжих, пока я не дам команду их снять.
— Всё, дальше сами. Старшим остается Матей, — я развернулся и пошел в дом. — Закончите с Гахаритом, ко мне с докладом!
Толпа молча расступалась передо мной. Чуть сзади и сбоку за мной пристроились два дружинника, а за ними потянулись слуги. После этого «представления» не хотелось ни