Он замолчал и оглянулся, дабы удостовериться: все взгляды обращены на него, все уши жадно ловят каждое его слово.

— Если не считать того, что я ваш король. И этого нового врага понимаю, как никто другой. А также знаю, как уничтожить его, — что и сделаю.

Никаких перешептываний, никаких вопросов или тем более возражений не последовало; даже герцог Калас и Маркало Де'Уннеро молчали.

— Все свободны, — распорядился Эйдриан. — Возвращайтесь к исполнению своих обязанностей. Зима вот-вот наступит, а до прихода весны, когда предстоят самые серьезные сражения, нужно многое успеть сделать.

Бросая друг на друга взволнованные взгляды, собравшиеся заторопились к выходу.

За исключением одного.

Маркало Де'Уннеро по-прежнему сидел в кресле в той же позе — откинувшись назад и скрестив на груди мускулистые руки. Не спуская взгляда с короля, он медленно развел их и несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши.

— Ты справился с ними, словно с малыми детьми, — одобрительно произнес он. — А ведь большинство этих вельмож находились при дворе куда дольше, чем ты живешь на свете. Ну-ка, объясни, мой бывший ученик, откуда в тебе это умение вести политические игры?

Эйдриан пожал плечами.

— Это всего лишь результат непоколебимой уверенности, друг мой.

— Ты настолько уверен, что выше них?

— Абсолютно, — невозмутимо отозвался молодой король. — И ты, как никто другой, прекрасно понимаешь, что так оно и есть. Если я обращаюсь с ними как с детьми, то лишь потому, что рядом со мной они и впрямь ими выглядят.

На лице Де'Уннеро проступило выражение недоверия.

— Поразительно…

— Больше, чем ты в состоянии себе представить.

Монах усмехнулся.

— Ты что, в самом деле собираешься сразиться с госпожой Дасслеронд?

— Я так же страстно жажду этого, как ты — заполучить Санта-Мер-Абель. Но моя задача несравненно легче.

Де'Уннеро теперь выглядел гораздо более серьезным.

— Не стоит недооценивать мелкий народец, — предостерег он. — Это они сумели вырастить такого человека, как твой отец. Эльфы также способствовали падению отца-настоятеля Маркворта и всей церкви Абеля, какой она была при нем. Это не пустяк!

— Я уже говорил — Дасслеронд можно рассматривать как серьезного противника только в том случае, если дать ей возможность действовать исподтишка, — заявил король. — Но я намерен разжечь на подступах к ее долине такое пламя, что не останется тени, где она смогла бы спрятаться. Это не первое наше столкновение. Даже когда я был гораздо моложе и неопытнее, повелительница эльфов ни разу не сумела одержать надо мной верх. Тем более не произойдет этого и сейчас.

— Мне следует отправиться туда с тобой, — сказал Де'Уннеро, но Эйдриан решительно покачал головой еще до того, как прозвучали эти вполне предсказуемые слова.

— Мы еще не полностью завладели умами монахов аббатства Сент-Прешес. Обратить их на путь истины несравненно ценнее, чем просто устранить.

— Тогда подожди до весны или, еще лучше, до следующей зимы, когда все королевство окажется в твоей власти.

— Неужели ты думаешь, что Дасслеронд будет спокойно сидеть и смотреть, как мы захватываем все новые территории? Тебе трудно понять, как яростно она ненавидит и как сильно боится меня. Она знает, что я приду к ней, — как монахи Санта-Мер-Абель знают, что ты не оставишь их в покое, причем приведешь с собой могучую армию, против которой они окажутся бессильны. Чем дольше я буду выжидать, тем сильнее и опаснее будет становиться повелительница тол'алфар.

— Зима в Вайлдерлендсе — на редкость суровое время.

— Именно поэтому я не беру с собой двадцать тысяч человек, — отозвался король. — Я имею полное представление о том, что такое Эндур'Блоу Иннинес, госпожа Дасслеронд и ее пакостный народец. Четырех сотен вполне достаточно. Я вернусь через три месяца, и к тому времени угроза с запада перестанет существовать. Если герцог Калас добьется успеха, как задумано, мы существенно продвинемся в реализации наших замыслов. И сможем полностью сосредоточиться на походе против Мидалиса, а покончив с ним, переключимся на нашу — то есть на твою — главную цель.

— К тому времени аббат Олин окончательно укрепит свое положение в Бехрене, — сказал Де'Уннеро, — а люди, которых мы поставим в Вангарде, — возможно, граф Де Лурм, горячая голова, — начнут разработку планов завоевания Альпинадора. Ну а дальше что, мой бывший ученик? Поплывем к островам Непогоды и разобьем поври?

Эти слова должны были прозвучать саркастически, но, судя по выражению лица Эйдриана, подобная возможность его заинтересовала.

— Однако не стоит забывать и о Бринн Дариель, этом Тогайском Драконе, которая сумела заварить в Бехрене такую кашу.

— Что ты сам думаешь по этому поводу? Молодой король больше не улыбался.

— Не нужно слишком растопыривать пальцы — иначе между ними может что-нибудь проскользнуть, — сказал монах. — Ты уже нажил себе немало врагов, более серьезных, чем тебе кажется.

— Возможно, ты просто недооцениваешь меня, — заявил Эйдриан.

— Ну конечно, у тебя на все один ответ, — проронил Де'Уннеро, и молодой король снова улыбнулся. — А если тебя убьют в Вайлдерлендсе? Что тогда будет с нами?

— Для поддержавших меня знати и Непобедимых обратного пути нет, — ответил Эйдриан. — Они открыто выступили против Мидалиса и, если он станет королем, не сохранят столь желанную для них власть — если при этом, конечно, им удастся сохранить собственную жизнь. Им отступать некуда. Я, конечно же, не погибну, но если предположить, что такое возможно… Что же, Маркало Де'Уннеро от этого только выиграет. Вы и без меня одержите верх, а потом, только представь себе, насколько сильнее станет твоя церковь, если в королевстве не будет истинного лидера.

Монах внимательно слушал Эйдриана и, судя по выражению лица, готов был согласиться с ним.

— Так что наберись мужества, друг мой, и верь в своего, — молодой король ослепительно улыбнулся, — бывшего ученика.

Ночь была хоть глаз выколи. Вроде бы подняв веки, Пони вовсе не была уверена, что сделала это. А может, она их все-таки открыла, но оказалась в таком месте, где, царствует тьма, — в месте, никогда не знавшем, что такое свет.

Холодно, страшно холодно; влажная глина внизу, у лица и под голыми руками; ноги совсем онемели; тупая боль в боку; очень сильная, жгучая боль в животе. Очевидно, она на грани смерти.

Женщина попыталась поднять голову, но не смогла. Попыталась повернуться на бок, чтобы холодная, смешанная с песком глина не лезла в рот, но тоже не смогла сделать этого.

Удивительно, почему она вообще еще шевелится, почему не умерла, не приходя в сознание…