Хетти тужилась изо всех сил, стараясь вытолкнуть ребенка на свет, а Брендон, стоя рядом с женой, держал ее за руку, нашептывая ей слова утешения и ободрения. Только теперь Рейлин заметила, что его рука, которой он то и дело промокал влажный лоб жены, дрожала почти так же сильно, как и ее собственная.

— Ты молодчина, девочка, — приговаривала Ханна, готовя пеленки для того, кто вот-вот должен был появиться на свет.

Хетти откинула голову назад: спазм прошел, но выглядела она совершенно измученной. С трудом оглядевшись, она заметила свою невестку и протянула ей руку, Рейлин сжала ее, не в силах сдержать тревожных слез. В скором времени нечто подобное ожидало и ее, но только будет ли кто-нибудь близкий рядом в этот момент?

— Все в порядке, — храбро улыбаясь, приговаривала Хетти. — Все закончится очень и очень скоро, так что ни к чему волноваться. Я прекрасно себя чувствую.

В следующее мгновение Хетти напряглась. Наконец показалась голова ребенка, и тут же раздался рассерженный приглушенный крик, вызвавший у всех присутствующих вздох облегчения — реакцию на долгие часы напряженного ожидания.

— Не так громко, как мистер Бо, — улыбнулась Ханна, открывая белоснежные зубы. — Похоже, на этот раз у нас девочка.

Хетти приподняла голову от подушки.

— Ну вот, — сказала негритянка, — как я и говорила, прелестная темноволосая девочка. Настоящая красавица.

— Какая хорошенькая! — радостно отметила Рейлин. Негритянка положила младенца матери на живот, а тем временем Брендон просунул палец в маленький окровавленный кулачок своей новорожденной дочери, и ребенок, тут же перестав кричать, начал издавать чмокающие звуки.

— Вот теперь мы знаем, чего хочет наша малышка, — с улыбкой сказал Брендон.

Ханна забрала младенца и принялась обмывать его на столе в дальнем углу комнаты. Через несколько минут чистый и завернутый в пеленки ребенок вернулся к матери.

— Она просто великолепна, — с гордостью констатировала Рейлин, будто сама принимала участие в рождении малышки.

Хетти посмотрела на маленькое сморщенное личико и засмеялась.

— Только любящая тетя может быть столь великодушна. Брендон встал с кровати и подошел к двери.

— Я хочу пригласить Бо и Джеффри, им тоже хочется взглянуть на Сюзанну.

Пока Хетти любовалась своей новорожденной дочерью, а Ханна и Мелоди прибирали спальню, Рейлин выскользнула за дверь и поспешила вниз. Она вышла через черный ход во двор и направилась к туалету отчасти для того, чтобы побыть одной и не показываться на глаза Джеффри. Ноги ее по-прежнему дрожали, и путь до туалета показался ей неблизким.

Она никак не ожидала, что Джеффри будет поджидать ее у самого выхода. Густо покраснев от смущения, будто он ни разу не видел, как она бежит к ночному горшку в их совместной спальне, Рейлин сказала:

— Прошу прощения. Я не знала, что тебе тоже туда надо.

— Я здесь жду тебя, — поправил ее Джеффри. — Мне сказали, что Джеймс привез тебя сюда из города, и я хотел спросить, не воспользуешься ли ты моим экипажем, чтобы вернуться в Чарлстон.

Рейлин лихорадочно искала повод для отказа.

— Тиззи уложила для меня саквояж, думая, что я останусь на ночь. Я должна его забрать.

— Твой саквояж уже у меня в экипаже. Нам осталось только попрощаться.

Рейлин не знала, обижаться ли ей из-за того, что Джеффри был заранее уверен в ее ответе, или радоваться, что он предусмотрительно позаботился обо всем.

Она поспешила вперед по протоптанной дорожке, спиной чувствуя его взгляд, а когда достигла дома, Джеффри уже был тут как тут и открывал перед ней дверь.

— Благодарю. — Оглянувшись, Рейлин забыла пригнуться и ударилась головой о низкую притолоку черного хода.

— С тобой все в порядке? — тревожно спросил Джеффри и, взяв ее за подбородок, попытался рассмотреть, сильно ли она ударилась.

Рейлин стояла красная от смущения, прижав ладонь к начинавшей набухать шишке на лбу, не зная, куда деваться.

— Со мной все в порядке, оставь меня в покое!

— Но у тебя кровь течет по пальцам!

Испугавшись, Рейлин отдернула руку и в ужасе посмотрела на окровавленные пальцы. Кровь со лба начала капать ей на грудь.

— Мое платье! Оно испорчено!

— Платье тебя волнует больше, чем голова! — с досадой бросил Джеффри и принялся вытирать кровь носовым платком.

От его прикосновения соски ее тут же затвердели. Рейлин уже не пыталась вести себя прилично и, прижав руки к груди, закричала:

— Джеффри, оставь все как есть!

— Надо что-то сделать с этой ссадиной, — урезонивал ее Джеффри, — и, поскольку все в доме сейчас заняты другими делами, позволь помочь себе.

— Я сама могу о себе позаботиться.

— Ты даже не видишь, куда наклеить пластырь.

— Ладно уж, — сдалась наконец Рейлин и, как послушная девочка, села на табурет и подставила мужу лоб.

Джеффри принес воды, отлил немного в оловянную миску и, смочив носовой платок, принялся смывать кровь.

— Ни к чему тебе строить из себя оскорбленную невинность, малышка. Я позволял себе куда больше, чем дотронуться до твоей груди.

Только теперь до Рейлин дошло, что она выглядит довольно смешно. Поежившись, она отняла ладонь от груди и сложила руки на коленях. Перехватив взгляд мужа, направленный на ее бюст, она решила посмотреть сама, что вызвало в нем столь живой интерес. Соски ее по-прежнему торчали. Со стоном она снова скрестила руки на груди, чем вызвала у Джеффри смех.

— Будто ты никогда такого не видел. — В голосе ее звучала досада.

— Иногда не вредно освежить память, — с усмешкой ответил Джеффри.

Рейлин хотела ответить ему в тон, но на ум ей так ничего и не пришло, и она решила молча сносить заботы мужа, терпеть, пока он промоет рану, перевяжет ее, ототрет кровь с платья. Только потом они поднялись в спальню хозяев.

Бо сидел на кровати рядом с матерью, придирчиво осматривая маленькое существо, которое держал на руках отец. Разумеется, у него возник вопрос о том, откуда взялась сестричка. Родители, как это всегда бывает, улыбаясь, переглядывались, затем Брендон переложил свою крошечную дочурку на одну руку, а другой поправил одеяло у жены на животе.

— Вот откуда вы оба с Сюзанной взялись, сынок. Бо все же не был вполне удовлетворен.

— А кто нас туда положил?

Джеффри прижал палец к губам, сдерживая смех.

— Любовь положила туда тебя и твою сестричку, — нашелся наконец Брендон.

— Любовь? — удивленно переспросил мальчик. — Это как Ханна любит жареных цыплят, вот так мы там оказались?

Джеффри все же не выдержал и рассмеялся, а следом за ним и все, кто был в комнате, кроме Бо, который так и не понял, чем так развеселил взрослых.