— Что-то ты себе придумала, девушка, — криво усмехнувшись, произнес мужчина, отводя взгляд в сторону. — Ну, поговорим, если хочешь, расскажи мне что-нибудь интересное.

— Тетя Халида сейчас в Дагестане с Рустэмчиком и Юркой.

— С кем?

Девушка неподвижно смотрела на него какое-то время, потом тяжело вздохнула.

— Ты ведь не знаешь — через семь месяцев после того, как ты исчез, тетя Халида родила близнецов и назвала их Рустэмом и Юрой, потому что… Потому что все думали, что ты погиб — нашли тело в твоем пальто, и решили, что это ты.

Издав хриплый стон, мужчина качнулся вперед — словно на миг потерял равновесие.

— Не надо! — глухо проговорил он. — Не надо!

— Я учусь во втором медицинском на третьем курсе, поэтому сейчас живу в Москве. Тимка хочет поступать в МГУ на физфак, он по физике три раза первое место занимал на городской олимпиаде. Дианка и Лиза сейчас здесь — уже в пятом классе. Мы с Тимкой за ними смотрим, чтобы очень много перед телевизором не сидели, иногда помогаем с уроками и ходим к ним в школу на родительские собрания, а в остальном они очень самостоятельные — бегают в магазин, готовят лучше меня, и со стиральной машиной здорово управляются. Тетя Халида их ко всему приучила, — она посмотрела на своего собеседника, который, закрыв глаза, сидел с окаменевшим лицом, и неожиданно резким голосом произнесла: — А мама погибла. Дядя Юра, ты ведь не знаешь, что мама погибла — еще в восьмидесятом.

— Наташа?! — из горла вырвался звук, напоминающий хрип: — Нет! Почему?! Как это случилось?

— Несчастный случай, — угрюмо ответила Таня. — Ее похоронили рядом с тетей Лизой, твоей мамой. Она так хотела.

Закрыв лицо, Юрий Лузгин беззвучно рыдал, плечи его вздрагивали. Наконец, сумев взять себя в руки, он судорожно вздохнул и, отерев ладонью лицо, сказал:

— Да, вот как получилось. Я ведь ничего не знал. Все эти годы боялся даже думать о своей семье. За них боялся, не за себя. Только теперь, когда начали говорить о перестройке, решился, наконец, вернуться. Ехать прямо сюда было страшно — как найти слова и объяснить? Метался, не знал, что делать, потом решил сначала повидать Наташу, выплакаться у нее на груди, спросить совета. Мне трудно сейчас так вот сразу все тебе объяснить, но поверь, что это не моя вина.

Сдвинув брови, Таня глухо сказала:

— Все из-за картин, я знаю, не надо объяснять. Тебя вынудили, и теперь ты Самсонов Леонид Аркадьевич.

Невозможно было описать изумление и ужас, охватившие Юрия при этих ее словах.

— Ты… ты… Откуда ты… — растерянно начал он и запнулся.

— Неважно откуда, но я знаю.

— И… Халида знает?

— Никто ничего не знает, все думают, что ты умер, я же сказала. Когда нашли тот труп в твоей одежде, тете Халиде решили не говорить — пока она не родит. Сказали только, когда Рустэмчику и Юрке исполнился месяц. Конечно, ей было очень тяжело, и всем нам тоже было очень тяжело. А через год они с папой… Короче, они подумали, что им лучше будет вдвоем, и решили пожениться.

— Дядя Сережа и Халида… Дядя Сережа и моя Халида?! Они решили пожениться? Но он же старый!

Таня равнодушно пожала плечами:

— Когда они поженились, ему было сорок семь, а тете Халиде — тридцать. Конечно, это, наверное, большая разница, но мне кажется, они счастливы. Знаешь, тетя Халида очень страдала. Папе тоже было очень плохо после того, как… как это случилось с мамой. Сейчас они вместе, и им хорошо.

— Вот, значит, как. Ладно, что ж, раз им хорошо, — рот его странно искривился, голос задрожал от гнева, — то пусть им будет хорошо. Да.

— Дядя Юра, пожалуйста, успокойся!

Не в силах совладать с собой, он закричал:

— А мои сыновья знают, что он не их отец? Или они зовут его папой?

— Какое это имеет значение, — смутилась Таня.

— Нет, я желаю это знать!

— Я не знаю, мы… мы почти не видимся. Тетя Халида часто мне пишет, но об этом…

— Значит, Халида больше не работает в своем НИИ?

— Нет, она теперь работает с папой.

— Что ж, я рад за них обоих.

— Лучше не думай об этом, а давай решим, как рассказать обо всем Тимуру и девочкам — они ведь тоже думают, что ты…

— Пока ничего не будем решать — теперь, после того, что ты мне рассказала, я должен все обдумать, — лицо Юрия как-то сразу осунулось и постарело, в глазах застыла бесконечная усталость. — Ты пока ничего и никому не говори. Кстати, откуда ты узнала о картинах — тебе кто-то рассказал?

— Ну… в общем-то…да.

«Ты сам мне сейчас все это рассказал, твой мозг для меня — открытая книга. Но как тебе все объяснить? С меня хватит — постоянно видеть настороженность в глазах тети Златы и дяди Пети, которые знают. Им страшно рядом со мной, как будто я прокаженная».

— Я подозреваю, кто тебе сказал это, — с отвращением в голосе произнес Юрий, — даже знаю точно, потому что больше некому. Этот человек приходил сюда? Давно?

— Ну… не помню точно.

— Чего он хотел?

— Ничего, просто… просто рассказал, и все.

Немного подумав, он махнул рукой:

— Ладно, пусть делают, что хотят, времена изменились. Расскажи мне лучше о себе — как ты жила все это время?

— Когда мама… погибла, папа не захотел возвращаться в Ленинград. Я два года жила с дядей Петей и тетей Златой, а в девятом классе, когда мне исполнилось шестнадцать, решила переехать в Москву и жить здесь — квартира все равно стояла пустая.

«А тетя Злата и дядя Петя почувствовали облегчение, когда я уехала».

— Так тебе разрешили жить одной?

Таня хмыкнула и дернула плечом:

— А почему нет? Я получила паспорт, папа и тетя Халида не возражали, когда я им написала, что хочу жить здесь. От Ленинграда до Москвы всего ночь пути, и если что… Короче, меня отпустили, а потом приехали Тимка с девочками. Тетя Халида хочет, чтобы Рустэмчик с Юркой после третьего класса тоже учились в Москве.

Гнев вновь овладел Юрием.

— Почему, интересно, она так стремится отправить детей подальше от себя? — вкрадчиво поинтересовался он. — Слишком много хлопот? У них с дядей Сережей, наверное, тоже есть дети?

— Нет, своих детей у них нет.

— Почему же? Халида любит детей, а твой отец не так уж и стар.

Это прозвучало достаточно ехидно, и Таня мягко возразила:

— Дядя Юра, не надо меня спрашивать о таких вещах.

Они долго сидели молча, потом Юрий внезапно поднялся — так резко, что из кармана его выпала сложенная газета, купленная утром на вокзале.

— Я пойду, Танюша. Не говори никому о нашей встрече — я сам им скажу. Если решу, что нужно сказать.