основу жизни. Думается, это не вполне справедливый вывод. Даже вместе с ингибиторной (отрицательной) обратной связью и более сложными процессами взаимного катализа, эти связи действуют совместно со связью прямой. То есть, направленной на материализацию, которую нельзя не брать во внимание.

Биологи отмечают, что, по крайней мере, в 95% случаев эволюция идет не непрерывно, а скачками («зигзаги развития»). Так оно должно быть, но с субъективной точки зрения. На самом деле эволюция непрерывна как процесс развития. Она связывает, а не разделяет. Например, структурирование в иерархические структуры и доминирование не разделяет животных, а объединяет их. Объединяет – тем самым, развивает.

Естественный отбор подразумевает процессы наследственности и изменчивости. Что это такое? Это связка закономерного и случайного, о которой уже говорилось. Но, помимо естественного отбора, действует отборы точечный и структурный (в том числе химический), которые, может быть, вносит даже больший вклад в развитие живых существ. Его нельзя не учитывать. Процесс самоорганизации единый, а наследственность и изменчивость сами были выработаны – как следствие этого процесса.

Так что самоорганизация жизни, безусловно, носит характер безальтернативности развития. При всех ее случайностях и деталях, основное – это диалектизация живого организма в виде самоорганизации. Однако здесь необходимо иметь в виду, что эта «самоорганизация» не происходит сама собой в живом организме. Она субъективно невидимо простирается далеко за его пределы, в бесконечность: вглубь и вширь.

3.9. Что управляет жизнью

Что может управлять жизнью человека, как не случайность, хотя бы в виде пресловутой «судьбы»? Внешняя самоорганизация лишь направляет к жизни. Внутренняя самоорганизация приспосабливает к жизни, но не определяет ее. Точечный и структурный глобализмы в лучшем случае доводят структуру до жизни, оживляя стереохимические ее принадлежности. Субъективности уже живут, они сами становятся рабами необходимости существования, как его исполнительные механизмы. Зато случайность, врываясь в жизнь, может настолько изменить ее содержание, что остается даваться диву: как это так произошло?

Случайность в качестве издержки материализации, а значит, жизни, определяет ее саму, начиная с истоков становления живых структур. Именно ее берут за основу в своих идеях и целях трансгуманисты, неправомерно привязывая духовное к успехам научно-технического прогресса. Тогда закономерная целостность субъективности испытывает немалые напряжения, неравновесности от избытка информации и материальных «удобств». Так становится глобальный кризис, вину за который пытаются свалить на глобализм… Казалось бы, все исчадья искажений глобализма – не случайны, мол-де: это итог закономерного накопления отчуждений и антирефлексий. Но именно случайность инициирует, подталкивает закономерное – то, что должно быть, далеко не всегда реализуется по причине его величества случая…

Эволюция по Чарльзу Дарвину имманентна. Без «толчков» извне такая «имманентность» исходит из непонятной пока самоорганизации. Тогда сами действия при намеренной или неизбежной потери души обычно объявляются действием непонятной и темной «судьбы». При этом любое материальное, вещь или действие, можно объяснить детерминацией нематериального. Однако для чего тогда живет человек, ведь тогда он сам превращается в пешку в руках «потусторонних» и имманентных сил? Подобное можно легко заметить на примере ортодоксальных религий. Там всякое действие человека будет происходить по «воле божьей». Разве это не крик человека, потерявшего собственное лицо в глазах вечного настоящего. Кумач дня заряжает чернотой случайную вечность ночи.

Предопределение Кальвина не есть судьбоносный фактор, поскольку имеет мистическое, а не диалектическое происхождение вечного. От природы может происходить лишь хорошее действо. Вспомним слова доброй песни: «У природы нет плохой погоды, каждая погода благодать…» То есть, данное нам во благо. Да, доброе дерево обязано давать хорошие плоды. Но при этом оно, прежде всего, должно быть добрым, что зависит от многих факторов, в том числе и от человека. Так и сам человек – он должен становиться добрым по понятию, иначе, зачем даруется нам разум. А общество и природа – обеспечивают его благодатью, помогая разуму своими законами, тенденциями и даже действующими принципами самоорганизации. При этом судьбе или случаю вовсе не отводится места. Ее лабиринты заполняются заблудшими людьми лишь по их добровольному устремлению. Но даже этого мы можем и должны не терять. Особенно если торжествует самопознание, которое выражается в том, «что должно быть». Так «…металла блеск горячий снедает веры медь».

Тайна направленного развития в данный момент уходит в бесконечность. Отсюда исходят различные варианты судьбы, как отходы от бесконечности, ее «хвосты». Понятно, что вечной доброты не бывает в принципе, как вечного зла или «судьбы». А вот вечное разумное должно существовать. Конечно, не само по себе, а в целостности с «неразумным» онтологическим бытием. И оно должно дарить людям добро и радость как результат самопознания. При этом сразу можно задать провокационный вопрос: «Почему этого доброго так мало? Почему случайность таки мешает нам жить? Почему кругом войны, обман, нищета духа и потеря смысла жизни?» На эти вопросы можно ответить так: «О судьбе можно мыслить, но с нею не жить». Во многом управление жизни определяет структурный глобализм, хотя не во всем.

Что же, это действительно во многом справедливо: «своя рубашка» все-таки оказывается ближе к телу. Вот что мы теряем по «законам судьбы»: человечность. Что может быть ее дороже? И, спрашивается, почему и ради чего? Разум человеческий завел эту «бодягу тысячелетий». Кто же за него будет все это исправлять накануне грядущего и вожделенного постиндустриального или информационного общества с человечностью во главе? Неужели оказываются правыми те, кто считает, что «судьба» или случайность в принципе не позволяют решать социальный или даже социетальный вопросы? Если положить на весы случай и разум, то, что из них перетянет? Можно ли вообще соотносить такие вещи между собой? Не лучше ли диалектически связывать их без противоречий в целостность вечного настоящего. Очевидно, что такая целостность ликвидирует все превратности и лабиринты «судьбы». Понятно одно немаловажное: терять-то нам уже нечего. Можно пенять на глобализм, но разумно ли это?

Бессмысленно отожествлять состояние с внутренней сущностью. Глобальный кризис «пришел» к нам не по законам судьбы человечества. Его принес в своей голове сам человек, который упорно не желает учиться у истории. Он не желает познавать себя, не желает творить светлое будущее. Ведь, если взять каждого человека в отдельности, то за очень небольшим исключением все люди хорошие. Почему же они, объединившись, начинают и продолжают «пускать себе кровь»? А они ли пускают? Само общество? Природа? Скорее то, что нет целостного единства между троицей субъективностей: человека, общества, природы. Вот здесь случай торжествует. Умершие поколения, так или иначе, входят в нашу субъективность. Но они приближают его к вечному потоку непрерывного. Сам случай исходит из непрерывности процесса. В этом отношении он, как не странно, закономерен.